Сокровище троллей - Голотвина Ольга - Страница 3

– Слыхала такое, но не знаю, что правда, а что брехня. Так оттуда заявились ящеры?

– Ну да. Им там скверно живется, особенно самкам и малышам. Снесет самка яйца, а тут подкатит другая складка – да хоть та же пустыня! – и не вылупятся детеныши. Взрослые-то убегут, а яйца с места двигать нельзя…

– Откуда ж людям про ящеровы беды известно? – подозрительно спросила Румра.

– А сами ящеры и рассказали.

– Они еще и разговаривают?! – ахнула женщина.

– И даже по-нашему, хоть и не очень хорошо. Но у короля есть переводчик, который знает их язык… Так вот, вылез из-за Грани отряд – наш мир завоевывать. Конечно, перебили бы этих завоевателей, но они бы успели крепко попортить людям жизнь. К счастью, до крови не дошло. Удалось с ними объясниться по-хорошему. Оказалось, что всерьез им нужно только здешнее болото, чтоб самки выводили там детенышей. Крестьяне называют болото Смрадным. И еще Козьей Погибелью. Там даже ягоды не собирают. И король решил эту трясину сдать ящерам в аренду.

– А чем они будут платить?

– Не знаю, но за Гранью много всякой полезной всячины. По весне сюда прибудут посланцы короля для переговоров.

– Говоришь, у нас даже переводчик есть?

– Переводчица. Супруга нашего Хранителя. Дочь Клана Вепря. Госпоже от предков-магов достался Дар – любой язык она понимает, как родной.

– Ух ты… значит в Шевистуре будут жить двое Детей Кланов? – благоговейно шепнула женщина. – Сам Хранитель и его жена…

Литисай кивнул. Его тоже волновала мысль о приезде высокородных господ. Ни в Силуране, ни в соседних странах не было знати выше, чем Дети Кланов – потомки двенадцати великих магов древности.

– А где сейчас ящеры? – продолжала допытываться Румра.

– До весны ушли за Грань, они холода не любят. А король приказал поставить здесь крепость. Мало ли чего учудят ящеры! У государя в свите был человек, знающий толк в строительстве, ему король и велел согнать окрестных мужиков на работу.

– Ясно… Значит, ящеров мы до весны не увидим?

– Увидеть-то можно. Трое остались изучать наш язык.

– Да ну?! И где устроились, неужто в деревне?

– В «Посохе чародея». Король заплатил хозяину постоялого двора, чтоб тот их приютил.

– Надо бы съездить да посмотреть, – задумчиво протянула Румра. – А то весной увидишь – вдруг да испугаешься с непривычки! А нам пугаться нельзя, на нас солдаты смотрят.

– А поедем! – загорелся молодой дарнигар. – Главные дела сделаны…

Литисаю действительно хотелось взглянуть на ящеров и отдохнуть от опостылевших хозяйственных забот. Но была и тайная мыслишка: на постоялом дворе можно узнать что-нибудь о загадочных надписях. Вдруг эти «барсучьи хороводы» и «пьяные караси» – попросту названия речушек, озер, скал?

– Поедем, Румра! Поедем прямо завтра! В сотне два старших десятника. Один за тебя останется, другой – за меня.

– Я за себя оставлю Ашташа, – мстительно заявила Румра. – Пусть покрутится…

Берега Тагизарны, конечно, глухомань, но и совсем безлюдными их не назовешь. Подмерзла непролазная грязь, лег на землю снег – и вот уже под сапогами, копытами и санными полозьями обозначилась лесная дорога.

По дороге этой неспешно брела, опираясь на посох, крупная, толстая старуха в суконном плаще с капюшоном и мужских сапогах. Холщовая сума через плечо выдавала в старухе побирушку, но в остальном женщина выглядела не так уж и нищенски. И сапоги, и плащ с побитой молью меховой оторочкой, и темное платье были хоть и поношенными, но вполне еще добротными.

По обе стороны дороги чернел ельник – мрачные приземистые деревья, исковерканные буранами.

Нищенка не удивилась, даже не вздрогнула, когда разлапистая ель окликнула ее сиплым, простуженным голосом:

– А ну, старая чума, стой!

С приветливой улыбкой старуха оглянулась на оклик:

– Доброго вам здоровьичка, Бурьян и Горластый!

– Ишь ты! – удивилась ель уже другим голосом – слабым, писклявым. – Я вроде молчу, а эта змеюка учуяла…

– Учуяла, учуяла, – ухмыльнулась нищенка. – Твой сапог за поворотом наследил. Левый. Со сбитым внутрь каблуком.

– Глазастая… – враждебно откликнулся простуженный голос.

Еловые лапы с хрустом раздвинулись, усыпая хвоей снег. Из-под них вынырнул косоглазый смуглый парень в овчинной куртке. Темные глаза зло глядели на старуху.

– Ну, бабка Гульда, потолкуем мы с тобой о прошлых делах! Крепко так потолкуем!

– О каких еще прошлых делах? – наивным, простодушным голосом вопросила нищенка. – Разве ж я тебя, Бурьян, когда обижала?

Из-под тяжелых еловых лап донеслось хихиканье.

– Во, и Горластый не забыл, – покосился на ель Бурьян, – как ты нам пакостила. А ну, сказывай: откуда и куда бредешь?

– Землянику собирала! – огрызнулась бабка Гульда. – Так тебе все и расскажи!

– Расскажешь, старая, расскажешь, коли не хочешь, чтоб я из твоей шкуры ремней нарезал.

– Да я просто-напросто бреду себе в «Посох чародея», – профессиональным нищенским голосом захныкала старуха. – Голодная, холодная, ищу, кто бы мне хоть корочку хлебца подал. Крестьяне скряжничают, ваш брат разбойник злобится…

– Цыц! – оборвал ее причитания Бурьян. – Вчера тебя один из наших видел у Медвежьего Волока. А два дня назад ты, сказывают, собиралась в верховья Безымянки? Никто туда не ходит, а ты… Что-то ищешь, толстая гадина. Или сыскала уже?

– А хоть бы и так! – азартно огрызнулась Гульда. – Что сыскала – тебе ни к чему. В мешке не унесешь, в кабаке не пропьешь, скупщикам краденого не загонишь. А я…

Нищенка резко оборвала фразу.

– Ну, чего замолчала? – подбодрил ее разбойник. – Ты не молчи, старая, молчать – для здоровья вредно. На погребальном костре всласть намолчишься, а сейчас отвечай: чего ты такое нашла?

– Прореху в Грани, – неохотно ответила старуха. – Подгорные Охотники ее называют Вратами Миров.

Разбойник несколько мгновений озадаченно молчал. Затем обернулся к ели:

– Слышь, Горластый, а оно нам зачем?

– Тебе ни к чему, – опередила Горластого бабка. – А я с первого же Подгорного Охотника, что забредет в эти края, стрясу хорошую денежку. Небось не поскупится, лишь бы я его туда проводила. Опять-таки неподалеку крепость поставлена, так Хранитель и золота не пожалеет, чтоб узнать, откуда в наш мир лезет всякая хищная дрянь.

– Ага, – заинтересовался Горластый. – Это я тоже могу… А еще говорят: там, где дыра в Грани, стоят ворота из чистого золота.

– Врут! – ответила бабка твердо, но очень уж поспешно.

– Проведешь нас туда, – решился Бурьян.

– Эй, постой! – пискляво встревожился из-под ели Горластый. – Кого это – «нас»? Коль мозги отморозил, так хоть за двоих не решай! Это ж Гульда, змеюка подколодная! Помнишь, ты говорил, что у нее где-то денежки спрятаны? Вот так же хотел дознаться… а чем дело кончилось? Нас два ящера на дерево загнали!

Бурьян тихо зарычал сквозь зубы: не забылось унижение.

– А потом ты, я да Тумба хотели вызнать, где прежний атаман золотишко зарыл – помнишь? Ты сказал: мол, ведьме это известно… И что, вышел прок? Эта гадина так Тумбу заморочила, что он нам с тобой ребра пересчитал! Никуда не ходи с этой старой стервой, не будет тебе от этого богатства!

– О Безликие! – ахнула старуха. – Неужто близок конец света? Чудеса творятся наяву, какие не под силу и Первым Магам! Горластый – и вдруг поумнел!

Не отвечая ехидной бабе, разбойник продолжал уламывать своего дружка:

– Не верь ведьме! К Безымянке она тебя потащит, да? А часто туда люди ходят? Ты ее лучше пристрели! Всадить ей стрелу в глаз, так вся округа спасибо скажет!

– А, – успокоилась бабка, – не будет конца света. Как все было, так и осталось… Вот ты ведьмой меня назвал – а знаешь, что с тем бывает, кто ведьму убьет?

– Не знаю, – озадаченно отозвался Горластый. – А… что?

– А попробуй, раз тебе интересно, – безмятежно предложила старуха.

– Хватит! – вмешался Бурьян. – А ну, жаба болтливая, дай сюда руку!