Правда о любви - Лоуренс Стефани - Страница 47

• Предыдущая
• 47/93
• Следующая

Продолжая смотреть Жаклин в глаза, он поймал ее руки, поднял над головой и наклонился так, что губы были совсем близко от ее губ.

– Я хочу тебя. И ты это знаешь.

Она знала. Все в выражении его лица говорило о неутоленном желании: не только взгляд, не только хриплый голос, но и напряжение, сковавшее каждую мышцу большого сильного тела. И, словно этих доказательств было недостаточно, его мужская плоть вздыбилась и прижалась к ее бедру, огромная и мощная.

Жаклин облизнула губы.

– В таком случае почему?

– Потому что ... – Он осекся. – Ты дважды предложила себя мне. Дважды я давал тебе возможность отступить, ретироваться на более безопасное расстояние. Возможность избавиться от меня и от требований, которые я предъявлю к тебе, если сделаю своей.

Он был так близко, что она слышала тревожный стук не только своего, но и его сердца.

– А ты хочешь, чтобы я ушла?

Он невесело усмехнулся, чуть коснулся губами ее губ.

– Нет. Я хочу овладеть тобой. Но то, что я желаю, то, что потребую, если ты отдашься мне, может стать чересчур для тебя непомерным.

Каждое слово обещания и предупреждения обдавало ее рот горячим дыханием. Она подняла глаза и утонула в его взгляде.

– Что же ты потребуешь от меня?

– Все. Всю тебя. – Он положил руку на ее грудь, и тело Жаклин послушно ожило. – До сих пор я взял гораздо меньше, чем жаждал. Я потребую каждую частицу страсти, которая горит в тебе, каждую йоту желания, которое ты можешь мне дать. Я хочу владеть и завладею тобой полностью и безраздельно.

Вокруг них царила тишина; между ними горела страсть и пылало желание. Сейчас он, как никогда, походил на хищного зверя, готового схватить свою жертву.

Но Жаклин не испугалась. Она тоже знала, чего хочет. И уже открыла рот, чтобы сказать это.

Но он поцеловал ее. Поцеловал со всем пылом, который до сих пор удерживал в узде. Завладев ее ртом и чувствами, давая понять ... узнать вкус своего ненасытного голода, прежде чем отодвинуться.

– Будь уверена, – хрипло прошептал он голосом, резанувшим ее по нервам, – если ты предложишь себя в третий раз, я возьму, но тогда пути назад не будет. Я не стану разыгрывать из себя джентльмена и отсылать тебя в твою комнату. Я хочу тебя, и, если тебе вздумается снова меня соблазнять, ты станешь моей. Душой и телом. Каждым биением сердца, каждым вздохом, каждым стоном. – Он приподнялся над ней на вытянутых руках и тихо предупредил: – Подумай хорошенько. Если решишь, что воистину этого желаешь, я буду здесь.

Оставшись один, он стал метаться по комнате. Энергия, бурлившая в нем, была совершенно неизведанной ранее. До сих пор он не испытывал ничего подобного. Он почти не смотрел в темные окна: слишком велико было возбуждение.

Какая-то часть его души, души хищника, которая теперь не давала ему передышки, не желала предостерегать Жаклин и требовала схватить жертву ...

Но с другой стороны, он понимал, что этого делать нельзя. Те качества его характера, которые проявились за эти годы благодаря школе Кинстеров, теперь твердили: цена, которую он платил за то, что предупредил Жаклин, отпустил и позволил принимать собственные решения, окупится сторицей, и в результате он окажется в выигрыше. Он получит бесценную награду. Жаклин. И она придет к нему сама. Не сдастся под натиском страстных ласк.

Джерард отчетливо сознавал, что испытывает к ней. Те чувства, которые уже не думал познать. Теперь он понимал то, что ускользало от него раньше: ту страсть, то стремление завладеть любимой женщиной, которыми всегда отличались мужчины рода Кинстеров, особенно Девил и Вейн, свидетелем супружеской жизни которых он был в течение нескольких лет. Девил, будучи Девилом, то есть дьяволом, всегда был надменно-дерзким, тогда как Вейн казался более спокойным, упрямым и несгибаемым. И все же силы, управляющие их поведением, были одними и теми же. Он не ожидал от себя такого безумия, но теперь, когда это случилось, его действия будут более осмотрительными.

Отныне он, победив свои инстинкты, знает, по какой дороге следует идти. И когда придет время, она посчитает, что стала принадлежать ему по своему выбору, и, как он надеялся, без жалоб смирится со своей участью.

Его план вполне надежен и хорошо подготовлен. Он обязательно сработает.

Подавив желание зарычать, он развернулся и подошел к двери. Его кровь все еще чересчур сильно бурлила в жилах, желание все еще терзало, и страсть не давала покоя. Но он сумеет взять себя в руки. Ненадолго ...

Он так же высокомерен, как Девил и Вейн; настолько, чтобы чувствовать уверенность в ее решении. В ее выборе. Она предпочтет принадлежать ему, и тогда он овладеет ею.

Сама того не подозревая, жертва уже была схвачена.

Наутро Миллисент с помощью Джерарда перебрала гардероб Жаклин. Жаклин не удивилась, когда он объявил платье из бронзового шелка наиболее подходящим для Летнего Охотничьего бала. Платье подарила ей матушка незадолго до смерти: самый изысканный и открытый туалет из всех, что имелись у нее, но Жаклин еще ни разу его не надевала; очевидно, теперь время пришло.

Стояла середина лета. В этой глуши, так далеко от столицы, у местных семей вошло в привычку каждые несколько дней устраивать развлечения. Сегодня миссис Хэнкок пригласила всех на пикник, или, как она торжественно именовала событие, «завтрак на лоне природы».

Они выехали из дома в полдень; к тому времени, когда добрались до поместья Хэнкоков, неподалеку до Сент-Джаста, большинство гостей уже прибыли.

И снова Жаклин сжалась от напряжения, когда они поднялись на террасу и взгляды присутствующих устремились на нее. Некоторые из гостей были вчера у Фритемов, но нашлись и те, которым только предстояло узнать новые факты. Жаклин во всем следовала указаниям Миллисент, Джерарда и Барнаби: высоко держала голову, на губах играла беспечная улыбка. Девушка была бесконечно благодарна за поддержку, особенно Джерарду: как и вчера, у Фритемов, он неизменно держался рядом с ней.

К необычайному удивлению Жаклин, миссис Элкотт, жена викария, суровая, неулыбчивая особа, оттаяла настолько, чтобы похвалить ее светло-зеленое муслиновое платье.

– Счастлива видеть, что вы не запираетесь в четырех стенах. Не сомневаюсь, что вас крайне расстроило известие о смерти бедного мистера Энтуистла, но не стоит замыкаться в себе и предаваться скорби. Следует идти вперед и смело смотреть в будущее – вот что приличествует молодой леди вашего положения и воспитания.

Миссис Элкотт поджала губы, словно удерживаясь от дальнейших замечаний, но все же поддалась искушению:

– Вы уже говорили с Энтуистлами?

Жаклин удалось сохранить хладнокровие.

– Пока еще нет.

Джерард поспешно сделал какое-то незначительное замечание, чем отвлек миссис Элкотт. Еще несколько пустых реплик – и он увел Жаклин.

– Она хотела знать, успеет ли первой сообщить Энтуистлам подробности, – шепнула Жаклин, позволив увлечь себя к раскладному столу, где уже были приготовлены освежающие напитки и легкая закуска.

Джерард потянулся к кувшину с лимонадом.

– Верно, но, похоже, она достаточно проницательна, чтобы не верить сплетням убийцы, а если раньше и верила, то сейчас предпочитает слышать правду.

Жаклин взяла у него стакан с лимонадом.

– Отдадим дьяволу дьяволово или в данном случае должное – жене викария. Она никогда не злословит; просто любит первой узнавать, что происходит.

Совсем как она, Жаклин. Ей тоже ужасно хотелось понять, что происходит между ними. Прошлой ночью, вернувшись к себе, она упала на постель и мгновенно заснула. Сегодня же надеялась найти время, чтобы обдумать его предложение, вернее, завуалированный ультиматум. Жаклин была уверена, что следует хорошенько поразмыслить, прежде чем она позволит своему чересчур импульсивному желанию взять над собой верх и броситься в его объятия. Особенно еще и потому, что, по его словам, этот шаг будет означать полную капитуляцию, по крайней мере, с ее стороны.

• Предыдущая
• 47/93
• Следующая