Сильнее страха - Леви Марк - Страница 11
- Предыдущая
- 11/14
- Следующая
– Это мой кормилец – как же мне о нем не заботиться?
– Никак его не продашь?
– Как раз продал – и получил назад от коллекционера, взявшего взамен «одсмобил» 1950 года. Своя клиентура – великое дело в моем ремесле! Ну, взяли?
Эндрю уперся руками в багажник «студебекера», Саймон опустил стекло и схватился левой рукой за дверцу, а правой за руль.
– Сломался?
– Понятия не имею. Завтра покажу механику.
Они закатили машину в гараж и отправились ужинать в ресторанчик «Мэриз Фиш».
– Я решил вернуться на работу, – объявил Эндрю, садясь за столик.
– Давно пора!
– И перееду жить к себе.
– Никто тебя не заставляет.
– Никто, кроме тебя.
Эндрю продиктовал официантке свой заказ.
– О ней что-нибудь слышно?
– О ком? – спросил Саймон.
– Сам знаешь.
– Нет, у меня нет о ней никаких известий. Откуда?
– Ну не знаю… Просто надеялся.
– Страница перевернута, она не вернется. Ты причинил ей слишком сильную боль.
– Вечер во хмелю, дурацкое признание… Тебе не кажется, что я уже сполна за это расплатился?
– Меня можешь не спрашивать, рассказывай все это ей.
– Она куда-то переехала.
– Не знал. А ты откуда знаешь, если не имеешь от нее вестей?
– Брожу иногда под ее окнами.
– Случайность?
– Да, иногда случайно забредаю…
Эндрю хмуро смотрел через стекло на темные окна собственной квартиры.
– Ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня. Есть места, бередящие память. С ней я пережил самые счастливые мгновения своей жизни. Вот и шатаюсь у нее под окнами, посиживаю на лавочке, предаюсь воспоминаниям. Иногда вижу нас вдвоем – две тени, входящие в дом с покупками, сделанными в магазинчике на углу. Слышу ее смех, ее шутки, смотрю на то место, куда она всегда ставила пакет, ища ключи. Бывает, даже встаю с лавочки, вроде как поднять ее пакет, – в сумасшедшей надежде, что дверь откроется и жизнь продолжится с того момента, когда прервалась… Идиотизм, конечно, но мне от этого так хорошо!
– И часто это с тобой бывает?
– Как тебе рыбка? – С этими словами Эндрю потянулся вилкой к тарелке Саймона.
– Сколько раз в неделю ты болтаешься под ее окнами, Эндрю?
– Моя лучше, ты сделал неверный выбор.
– Может, хватит оплакивать свою участь? Ну не сложилось у вас – печально, не спорю, но это еще не конец света. У тебя вся жизнь впереди.
– Слыхал я много пошлых сентенций, но «у тебя вся жизнь впереди» – апофеоз пошлости!
– Ты смеешь меня учить, после того что только что рассказал?
Саймон поинтересовался, как друг провел день, и Эндрю, желая оправдаться, поведал ему о своем знакомстве с посетительницей читального зала.
– Пока ты не принялся за ней шпионить и отсиживать себе зад на скамейке под ее окнами, я, пожалуй, сочту эту новость хорошей.
– Я уже оборудовал себе наблюдательный пункт в баре на углу ее улицы.
– Что ты сделал?!
– Ты слышал. Но это не то, что ты думаешь. В этой особе есть что-то интригующее, я еще не разобрался, что именно.
Эндрю заплатил по счету. На Чарльз-стрит было безлюдно. Старик выгуливал лабрадора, такого же хромого, как он сам.
– Не устаю поражаться сходству между собаками и их хозяевами! – воскликнул Саймон.
– Согласен. Купи себе кокер-спаниеля. Пошевеливайся, это будет моя последняя ночь на твоем поломанном диване! Завтра я сматываю удочки, как обещал. И еще одно обещание: больше я не стану прохлаждаться у Вэлери под окнами. Чего ради, раз ее след простыл! Знаешь, что меня убивает? Мысль, что она могла переехать к другому мужчине…
– Но ведь ты не желаешь ей ничего дурного?
– Что, если она откровенничает с другим, заботится о нем, спрашивает, как он провел день, близка с ним так, как раньше со мной… Нет, это невыносимо!
– Совершенно неуместная ревность! Она заслуживает лучшего.
– Как же мне надоели твои нравоучения!
– Пускай, кто-то все равно должен научить тебя уму-разуму. Ты только взгляни на себя!
– Может, кто-то и должен, но не ты, Саймон. Только не ты!
– Во-первых, с чего ты взял, что у нее кто-то есть? Во-вторых, даже если это так, почему ты считаешь, что она с ним счастлива? Можно прибиться к кому-то, спасаясь от одиночества, проводить время с другим, чтобы пережить разрыв, но постоянно вспоминать любимого человека. Можно, говоря с другим, слышать твой голос, смотреть другому в глаза и видеть твои.
– А вот это, Саймон, именно то, что мне требовалось услышать! Откуда ты все это знаешь?
– Со мной тоже так бывало, болван ты этакий.
– Быть с одной женщиной и думать о другой?
– Нет, быть с женщиной, любящей другого, и прикидываться, что ничего не замечаешь. Когда влюблен, это как ножом по сердцу. Знаешь, но делаешь вид, будто не знаешь. В конце концов это становится невыносимо – или она выставляет тебя за дверь.
Вечер был холодный, Саймон поежился, Эндрю положил руку ему на плечо.
– Мы с тобой отлично ладим, – пробормотал Саймон. – Тебе нет никакой необходимости собирать манатки уже завтра, если ты еще не готов. На диване в гостиной иногда могу спать я, а ты будешь блаженствовать в спальне.
– Знаю, старина. Но хорошенького понемножку, я знаю, уже пора. Это не значит, что я отказываюсь понежиться этой ночью на твоей кровати. Слово не воробей!
И они молча зашагали к дому Саймона.
5
Мужчина терпеливо ждал, привалившись к машине и изучая путеводитель. Когда женщина с третьего этажа вышла выгуливать собаку, он бросил путеводитель и юркнул в дверь, пока та не закрылась.
Добравшись до верхнего этажа, он остановился, подождал, пока стихнет эхо его шагов, посмотрел вниз – не поднимается ли кто-нибудь еще. После этого нашел дверь 6-В, вынул из кармана связку отмычек и вскрыл замок.
В угловой квартире было шесть окон. Шторы задернуты, так что никакого риска, что его заметят жильцы из дома напротив. Мужчина взглянул на свои часы и приступил к работе. Он искромсал сиденье и подушки на диване, заглянул под ковер и под фотографии на стенах, выдвинул ящики письменного стола и, обойдя квартиру, продолжил поиски в спальне. Кровать повторила судьбу дивана, потом наступила очередь кресла у двери в ванную. Содержимое комода переместилось на выпотрошенный матрас.
Услышав шаги на лестничной площадке, мужчина бросился в гостиную, сжал в кармане рукоятку ножа, прижался спиной к стене, затаил дыхание. Из-за входной двери донесся голос.
Мужчина достал нож, стараясь сохранять спокойствие. Из-за двери вместо голоса теперь доносилось дыхание. Потом стихло и оно, раздались удаляющиеся шаги.
Постояв в тишине, мужчина решил, что выходить на лестницу слишком опасно. Человек, заподозривший, что в квартиру кто-то проник, мог вызвать полицию. Полицейский участок находился в нескольких кварталах, под окнами часто проезжали патрульные машины.
Он подождал еще немного, потом решился покинуть квартиру. Найдя в коридоре приоткрытое окно, он вылез на пожарную лестницу. Стоял бесснежный декабрь, на деревьях уже давно не осталось ни листочка, так что при попытке спуститься вниз его наверняка бы заметили, а заказчик особо настаивал на том, чтобы его никто не мог опознать. Поэтому, спустившись на один этаж, мужчина перелез через поручень на соседнюю лестницу, заглянул в окно пятого этажа и разбил локтем оконную секцию. Отодвинуть щеколду не составило труда, как и приподнять раму. Мужчина изогнулся и скользнул в проем. Через несколько секунд он уже спускался по ступенькам соседнего дома, не встретив по пути ни одной живой души.
На перекрестке он повернул за угол и исчез.
Собрав в кулак всю свою волю, Эндрю заставил себя не заговаривать с занявшей место напротив него девушкой. Вместо «доброго утра» он ограничился кивком, она, усаживаясь, ответила ему тем же. Целых два часа оба провели, погрузившись в чтение.
Потом на столе завибрировал мобильный телефон Сьюзи Бейкер. Она прочла сообщение и коротко выругалась себе под нос.
- Предыдущая
- 11/14
- Следующая