Соблазнительница - Лоуренс Стефани - Страница 3
- Предыдущая
- 3/85
- Следующая
Амелия видела, как Коттслоу, дворецкий Люка, склонился над своим господином и пощупал у него на шее пульс. Потом он с облегчением выпрямился и внимательно оглядел хозяина. Она надеялась, что он решит, будто Люк находился в гостиной, звонком позвал на помощь, но, не дождавшись ее, выбрался в холл и там упал. Она ждала, что Коттслоу вызовет лакея. Но старик покачал головой, взял трость Люка и положил ее на стол рядом со своей свечой.
Потом дворецкий нагнулся и попытался поднять Люка с пола.
И вдруг Амелия поняла, что по какой-то причине Коттслоу, старый добрый Коттслоу, который души не чаял в Люке и во всем семействе, не желает звать на помощь, не желает, чтобы кто-то узнал, что его хозяин напился. Но это было нелепо — Коттслоу перевалило за шестой десяток, он был маленького роста и фигурой сильно смахивал на шар. Ему удалось приподнять Люка, но удержать тяжелое, непослушное тело он никак не смог бы, особенно поднимаясь вверх по лестнице.
Тяжело вздохнув, Амелия открыла дверь.
— Коттслоу!
Он повернулся, с шипением вьщохнув воздух, глаза у него широко раскрылись. Проскользнув в холл, она жестом велела ему молчать.
— У нас была встреча наедине — мы беседовали, и вдруг он упал.
Даже в полумраке она увидела, как старик покраснел.
— Боюсь, мисс, он малость выпивши.
— По правде говоря, он совершенно пьян. Как вы думаете, вдвоем мы сумеем затащить его наверх? Его комната на втором этаже, да?
Коттслоу был в затруднении — все это ужасно неприлично, — но помощь ему и правда требовалась. А позаботиться о Люке — это его первейшая обязанность. Он кивнул.
— Прямо там, наверху, у самой лестницы. Если только нам удастся дотащить его туда…
Амелия взялась за обмякшую руку Люка и закинула ее на шею. Они с Коттслоу долго топтались на месте, прежде чем им удалось поставить Люка на ноги. Поддерживая его с двух сторон, как мешок с мукой, они повернули к лестнице. К счастью, Люк еще что-то сознавал; когда они добрались до первой ступеньки, он поднял ногу и, поддерживаемый ими, начал подъем наверх, все время оседая и клонясь набок. Амелия старалась не думать о том, что случится, если он снова упадет и покатится вниз. Прижимаясь к нему, поддерживая его, она чувствовала, как крепок и мускулист он под своей элегантной одеждой.
Предугадывать, куда заплетающиеся ноги понесут его в следующий миг, и удерживать всю эту тяжесть от падения — это был такой труд, что и она, и Коттслоу совершенно выдохлись, пока добрались до второго этажа. Предмет их попечения пребывал в беспамятстве, губы у него были блаженно изогнуты, лоб под черными как ночь волосами безмятежен. Глаза он так и не открыл. Амелия была уверена; если они с Коттслоу отпустят его, он опять рухнет на пол.
Поддерживая с двух сторон, Амелия и Коттслоу повели Люка в комнату.
— Сюда. — И Коттслоу потянул его к огромной кровати под балдахином на четырех столбах. Амелия сзади подталкивала его. Они подтащили его к кровати, потом им пришлось его повернуть. В конце концов он встал к кровати спиной.
Оба разом его отпустили. Он стоял, покачиваясь. Амелия положила ладонь ему на грудь и толкнула. Он упал, как подрубленное дерево, на шелковое стеганое покрывало. Покрывало было старое, но очень уютное. Словно подтверждая это, Люк вздохнул и повернулся, зарывшись лицом в его мягкую ночную синеву.
Еще один вздох — и напряжение исчезло из его тела. Он лежал, обмякнув, изогнув в улыбке губы, словно предаваясь приятным воспоминаниям.
И тут Амелия почувствовала, что уголки губ у нее приподнялись. Он был так потрясающе красив! Шелковые завитки черных волос лежали на бледных щеках, руки с длинными пальцами и все его сильное тело покоились в странно невинной дремоте.
— Теперь я сам справлюсь, мисс.
Амелия взглянула на Коттслоу и кивнула:
— Разумеется. — Она повернулась к двери. — Я ухожу. Не забудьте запереть парадную дверь, когда спуститесь вниз.
— Конечно, мисс. — Коттслоу проводил ее до двери и, поклонившись, вывел в коридор. Спускаясь по лестнице, она задавала себе вопрос: что подумал старый славный Коттслоу? Но в любом случае он не из тех, кто распускает слухи, да и все равно очень скоро узнает правду.
Когда они с Люком объявят о своей помолвке.
Это было невероятно — даже если учесть, что такова была ее цель, она все еще не верила, что так легко добилась ее. И в сопровождении лакея, которого она оставила ждать на ступеньках, ведущих в подвальное помещение, она отправилась домой по тихим ночным улицам.
Рассвет был уже близок, когда она проскользнула в дом своих родителей на Аппер-Брук-стрит. Лакей был ее старым другом, который, сам имея любовницу, все понимал — или по крайней мере так ему казалось, — он ее не выдаст. Когда она добралась до своей комнаты, ее охватила такая радость победы, что ей опять захотелось пуститься в пляс.
Быстро раздевшись, она скользнула под одеяло, легла на спину и широко улыбнулась. Она едва могла поверить в это — и все же знала, что это правда. Они с Люком поженятся, и довольно скоро.
Быть его женой, иметь его мужем — пусть это станет реальностью только теперь, но втайне она мечтала об этом многие годы. В начале нынешнего сезона она и ее сестра-близнец Аманда, отчаявшись в судьбе, неизменно подсовывающей им несимпатичных женихов, решили взять дело в свои руки. Каждая составила свой план. План Аманды был прост и прям — она проложила дорожку к Декстеру и на прошлой неделе вышла за него замуж.
У Амелии был другой план. О Люке она думала с самого начала — туманная, но вполне узнаваемая тень, — однако она хорошо представляла себе все трудности, которые ждут ее на этом пути. Зная его с раннего детства, она видела, что он и не помышляет о женитьбе, во всяком случае, не думает о ней ничего хорошего. Он умен и сообразителен — даже слишком сообразителен и слишком умен, чтобы им можно было манипулировать. В общем, по всему выходило, что он именно тот джентльмен, к которому устремлять свое сердце женщине стоит в последнюю очередь.
Учитывая все это, она разделила свой план на несколько стадий. На первой следовало точно решить, кто из джентльменов ей подходит — кто из всех приличных членов высшего общества, независимо от того, думает он о женитьбе или нет, нужен ей больше всех остальных.
Поиски снова привели ее к Люку — он, и только он, ее интересовал. Вторая стадия плана состояла в том, чтобы добиться от него того, что ей было нужно.
Это обещало стать нелегким делом. Она знала, чего хочет — брака, основанного на любви, на общности интересов, партнерстве, которые простирались бы дальше и глубже, чем внешняя канва супружеской жизни. В конечном счете семья — не просто связь двоих, это вообще новая общность.
Именно этого она и жаждала. Как убедить Люка согласиться с ее планами, как заставить его разделить ее надежды?
Новая стратегия — та, которую он не разглядит сразу и не отбросит, — была просто необходима. Она поняла, что заставить его сначала жениться на ней, а уж потом ее полюбить — единственный путь к победе, но как добиться первого без второго, она не знала. Неожиданно она заметила некую странность в нарядах Эмили и Энн. После чего, приглядевшись внимательнее, она обнаружила множество более мелких деталей, пока не уверилась в том, что Эшфорды стеснены в средствах.
У нее самой средств хватало с лихвой; ее немалое приданое после свадьбы перешло бы к ее мужу.
Она проводила долгие часы, репетируя свои аргументы, сражая его наповал очевидными фактами, уверяя его, что их брак станет браком по расчету, что она не станет висеть у него на шее, что она позволит ему идти своим путем, коль скоро ей будет позволено идти своим. Все это, разумеется, было ложью, но ей приходилось хитрить — она ведь имела дело с Люком и без этой лжи не видела никаких шансов надеть на палец его кольцо, а это было ее главной целью.
Целью, которую она уже почти осуществила. Мир за ее окном начал оживать. На сердце у нее полегчало, со сладким чувством своей правоты, удовлетворения и торжества она закрыла глаза. И попыталась обуздать свою радость. Добиться согласия Люка на свадьбу — это еще не конец, это только начало, первый действенный шаг из ее долгосрочного плана. Ее план — претворить свою самую заветную мечту в реальность.
- Предыдущая
- 3/85
- Следующая
