Соблазнительница - Лоуренс Стефани - Страница 8

• Предыдущая
• 8/85
• Следующая

Минерва не отрываясь смотрела на него. Прошла минута, и она произнесла, наклонив голову:

— Прекрасно. — В ее голосе прозвучало сочувствие. Она отставила чашку в сторону. В глазах ее светилась любовь к сыну. — Если это то, чего ты хочешь, я обещаю никому ничего не говорить, пока ты сам не объявишь об этом обществу.

Именно за этим обещанием он и пришел сюда. Они оба это понимали.

Он облегченно вздохнул и допил чай. Минерва откинулась на подушки и принялась болтать о всяких пустяках. Наконец Люк встал, собираясь уйти.

— Так не забудь о своем обещании, мама.

Подойдя к двери, он услышал какое-то бормотание и, взявшись за ручку двери, оглянулся.

На лице матери читалась растерянность. Она что-то бурчала себе под нос и при этом хмурилась. Наконец она улыбнулась:

— Обед в шесть.

Он кивнул и, поскольку она больше ничего не сказала, поклонился и вышел.

В тот же вечер, позже, мать и сын вошли в бальный зал Маунтфордов и поздоровались с хозяевами особняка. Люк озирался, стоя рядом с матерью. Зал был полон, как и полагается; но он так и не увидел знакомой головки с подпрыгивающими золотыми локонами.

Позади него Эмили и Энн шепотом обменивались девичьими секретами с лучшей подругой Энн, Фионой Фоллиот. Фиона была дочерью соседа; имение ее отца в Ратлендшире соседствовало с имением Люка. Фиона приехала в Лондон, чтобы провести часть сезона со своим овдовевшим отцом; они остановились в Челси, у сестры генерала Фоллиота. Семья была богатой, но при этом без связей. Минерва предложила вывозить Фиону в свет вместе с дочерьми, чтобы девушка могла побольше увидеть и чтобы ее тоже все увидели.

Люк отнесся к этой идее с одобрением. То, что простодушно-жизнерадостная Фиона держалась рядом с Энн, очень робкой и стеснительной, придавало младшей больше уверенности в себе и до некоторой степени освобождало Эмили, которая была старше на год, от попечения над Энн. Все шло к тому, что Эмили получит предложение от лорда Киркпатрика в конце сезона. Оба еще молоды, но это будет хорошая пара, и обе семьи смотрели на них благосклонно.

Очередь гостей продвигалась, шаркая по паркету. Мать придвинулась к Люку и понизила голос, чтобы ее никто не услышал:

— Мне кажется, обед прошел неплохо. Хороший способ поставить крест на наших прошлых проблемах.

— И похоронить их?

— Вот именно, — ответила Минерва, улыбаясь, и отвела глаза.

Помолчав, Люк произнес:

— Я все равно буду встречаться с Робертом — я не собираюсь пренебрегать своими интересами в этом деле.

Мать улыбнулась и похлопала его по руке.

— Дорогой, если твои интересы действительно лежат в этой области, а не в какой-то другой, тогда я, конечно же, не возражаю.

Смех в ее голосе, незатуманенный свет, который сейчас горел в ее глазах, то, как поднялось у нее настроение в этот день, оправдывали весь его многолетний тяжелый труд. Он вел ее по залу, слыша шелест платьев сестер, идущих за ними следом, и понял, что, несмотря на все испытания в течение многих лет и недавние переживания из-за Эдварда, он все же очень счастливый человек.

А скоро будет еще счастливее. Эта мысль явилась, когда, усадив мать в кресло подле леди Горации Кинстер, тетки Амелии, он наконец-то обнаружил свою будущую невесту. Она кружилась в контрдансе, пока еще не подозревая о его присутствии. Она смеялась в ответ на шутки своего партнера, Джеффри Мелроуза, локоны ее подпрыгивали, и это зрелище показалось Люку очаровательным. Он устремил взгляд на Амелию и стал ждать…

Она оглянулась, увидела его — и пропустила такт. Потом быстро отвела глаза и поймала ритм. Больше в его сторону она не смотрела. Однако к концу танца она неожиданно оказалась рядом с его сестрами. Никого это не могло удивить, поскольку в течение всего сезона она и ее сестра Аманда всячески старались ввести в общество Эмили и Энн — это был самоотверженный поступок, за который он был весьма благодарен сестрам-близнецам, но вовсе не собирался высказывать им эту свою благодарность.

Никто из сплетников даже бровью не повел, когда он неторопливо пересек зал и присоединился к девушкам.

Группа была красочная и красивая; три молоденькие девушки, все с каштановыми волосами, все ниже Амелии ростом, в платьях пастельных тонов — розовых и голубых — походили на лепестки экзотических цветов, окруженные мужчинами в темных фраках. А в центре сверкала Амелия в платье из бледно-золотого шелка. Цвет ткани подчеркивал изумительный кремовый оттенок ее кожи, оттенял золото волос и делал глаза еще более яркими — пронзительно-синими.

Партнеры Эмили, Энн и Фионы жаждали поболтать с ними, три других молодых джентльмена подошли, надеясь обеспечить себе право на следующий танец с молодыми леди. Люка охватило раздражение — он увидел, что Мелроуз идет к Амелии, а Хардкасл семенил рядом, бросая алчные взгляды на ее стройную фигурку. Скрыв под веселой улыбкой желание рявкнуть на них, Люк поклонился Амелии, кивнул обоим джентльменам, одновременно ловко маневрируя, чтобы оказаться поближе к ней.

Она заметила это, но и виду не подала, бросив на него всего один взгляд. Он же, оглядев сестер, Фиону и их поклонников, предоставил их самим себе и занялся Амелией.

Необходимо срочно избавиться от возможных соперников.

— Я слышал, — влез он в разговор, как только ему представилась возможность, — что Тоби Мик схватился на дерби с Гнашером.

Амелия воззрилась на него; Мелроуз тоже очень удивился. Существовало неписаное правило: джентльмены в присутствии дам не обсуждают столь кровожадные события, как драки болельщиков.

Однако Хардкасл прямо-таки завибрировал от желания посплетничать. Он бросил на Амелию умоляющий взгляд:

— Вы ведь не возражаете, да, дорогая? — И, не дожидаясь ответа, с энтузиазмом подхватил эту тему: — Это истинная правда — я знаю это от самого Гилроя! Говорят, что все кончится за три раунда, но…

Мелроуз едва сдерживался. Люк молча ждал, изображая легкий интерес и делая вид, что не замечает сердитых взглядов Амелии.

— И еще говорят, что теперь приз удвоен, Картрайт даже подумывает пустить шляпу по кругу.

При упоминании имени недавнего соперника Мелроуз не выдержал:

— Послушайте! Неужели все это правда? Я хочу сказать, что непохоже, чтобы Картрайту нужны были тренировки, — всего две недели назад он дрался в Даунзе. Зачем рисковать?..

— Нет, нет! Понимаете, это вызов!

— Да, но…

Люк повернулся к Амелии:

— Не хотите ли пройтись?

— Разумеется. — И она подала ему руку.

Он жестом собственника положил ее руку себе на согнутый локоть. Собеседники прервали свой спор лишь для того, чтобы коротко проститься с ними.

— Вы злой проказник, — проговорила она, как только они отошли достаточно далеко, чтобы их не было слышно. — Какая-нибудь матрона подслушает, и они забеспокоятся.

— Я же их не заставлял.

— Хм! — Амелия попыталась справиться с охватившим ее волнением. Нет, это не нервы, и она растерялась, не умея определить причины своего настроения.

Люк придвинулся к ней, обводя ее вокруг группы джентльменов. Внезапная дрожь пробежала по ее телу с той стороны, где к ней прикоснулся ее спутник, и она все поняла.

Конечно же! Она никогда не была так физически близка к нему, кроме того случая, когда он был пьян. Сейчас он вполне владел собой и был к ней ближе, чем допускали приличия. Она чувствовала его, крепкого, сильного и очень мужественного, — нерастраченную мужскую силу рядом с собой.

Мгновение спустя она осознала, что чувство, которое он вызвал у нее, не было паникой или страхом, но чем-то гораздо более головокружительным. И это ей было приятно.

Она посмотрела на него. Почувствовав ее взгляд, он покосился на нее сверху вниз — требовательно и испытующе.

У нее аж дух захватило.

Первые такты вальса влились в гомон зала. Люк огляделся, Амелия глубоко вздохнула.

И снова затаила дыхание, когда он вновь обратился к ней. Его пальцы сомкнулись на ее руке, лежащей у него на рукаве, он изящно поклонился, не сводя с нее глаз.

• Предыдущая
• 8/85
• Следующая