Миры Роджера Желязны. Том 28 - Хаусман Джеральд - Страница 44
- Предыдущая
- 44/85
- Следующая
— Одну ночь, — сказал Хью, кивая. — Может, две.
— …И поужинаешь со мной вечером, вскоре после захода?
— С удовольствием, — поблагодарил Хью, поднимаясь. — Спасибо за бренди.
Он пожал хозяину руку, вышел и заковылял к складу. К вечеру получил все, что хотел, и обустроился в домике.
У него теперь было новое ружье, патронташ, порох и запас пуль, а также рубашка, плащ, меховое одеяло, шапка и новый нож. Разжился он и чаем, кофе, солью, табаком, сковородкой, товарами для обмена.
Помылся, постриг бороду и надел новую рубашку. Прежде чем отправиться к Молодому Киове, приготовил вещи, чтобы быстро упаковать их.
За ужином Бразо сказал:
— Надеюсь, ты поужинаешь со мной и завтра вечером. У тебя слишком много рассказов для одного раза.
— Если честно, — признался Хью, — я подумывал о том, чтобы уже завтра тронуться в путь.
— Это чертовски глупо, — ответил Бразо, — особенно если учесть, что в четверг я посылаю партию вверх по реке для торговли с манданами, пока погода окончательно не испортилась. Ты сможешь поплыть на лодке. Хороший охотник в пути дороже золота.
— Какой сегодня день? — спросил Хью.
— Понедельник.
Он застонал. Потом кивнул.
— Хорошо. Так все равно получится быстрее, — согласился Хью.
Бразо усмехнулся:
— Еще несколько ночей поспишь в настоящей кровати. Хью пожал плечами:
— Пожалуй, что так.
— Отдохни как следует. Здесь есть несколько человек, с которыми ты с удовольствием перекинешься парой слов.
— Пожалуй, что так.
— Нас не так много, чтобы не помогать друг другу. Хью кивнул:
— Верно.
— Правосудие здесь не очень-то процветает, не то что на востоке. Все эти суды и прочее.
Хью снова кивнул.
— Не сказать, чтобы мы от этого сильно страдали, — сказал он. — По опыту знаю, что большинство людей сами вершат свое правосудие.
— Точно, — кивнул Бразо. — Сам так делал. И буду делать. Как большинство из нас.
— Подай, пожалуйста, соль, — сказал Хью. — Спасибо.
— Никогда не стал бы мешать человеку, подумывай он о том, чтобы убить другого, — заметил Бразо. — Ну, скажет он «да», а потом что-то случится с тем парнем, так это все равно, что оказаться свидетелем.
— Ты прав, — сказал Хью.
— …А если он скажет «нет», это все равно ничего не значит.
— Ну так и не приставай.
— Но хороший христианин должен хотя бы попытаться отговорить его.
Хью усмехнулся.
— А ты таких знаешь? — спросил он. И добавил потом: — А если он не скажет ни «да», ни «нет», так хороший христианин и знать не будет, что и делать, верно?
— Пожалуй, — согласился Бразо, сделав глоток из стакана.
— Если бы это был я, я бы ничего не сказал, — заметил Хью. — Передай, пожалуйста, хлеб.
— Вот, возьми. Хотелось бы еще послушать о твоем путешествии.
— Порой у меня такое ощущение, что мне все это приснилось, — сказал Хью.
Это ощущение не покидало его, когда он позже рассказывал свою историю Лью за стаканчиком бренди. Он вернулся в свою хижину после полуночи, почти пресытившись обществом себе подобных, но с приятным чувством, которое не покинуло его и утром, несмотря на легкое похмелье. Лишь некоторое время спустя он понял, что давным-давно не был так счастлив. До отъезда нужно было чем-то занять себя, и он решил навестить знакомых.
Удивительно, как быстро пролетело время, подумал Хью, загружая свое снаряжение в большую плоскодонку. Когда он полз, все было как раз наоборот: минуты казались часами.
Было сырое туманное утро, красная и золотая листва слегка колыхалась под легким ветерком. Полдюжины человек собирались подняться вверх по реке с торговой миссией, большую часть пути предполагая пройти на веслах, если попутный ветер не позволит использовать парус. Экспедиция была вызвана не столько внезапной жаждой торгового обмена в это неурочное время года, сколько желанием Бразо убедиться в том, что ри действительно снялись со своих мест, и разведать отношение манданов к их изгнанию. Хью ценил подобную предусмотрительность и одобрил предприятие. Он поглаживал свое новое ружье, Давая зарок кормить команду от пуза.
К середине дня задул холодный встречный ветер. Он разогнал туман с реки, но небо оставалось серым. Флотилии ярких листьев торопились мимо них к югу. С криками летели гуси. Хью разглядывал песчаные холмы, утесы, тропы по обоим берегам, примечая движение дичи. Потом разговорился о ри со старшим команды по имени Ланжевен, и они большую часть дня чесали языки.
Задолго до заката они пристали к берегу, и пока остальные разбивали лагерь, Хью пошел охотиться со своим новым кремневым ружьем. В первые же пятнадцать минут ему удалось с одного выстрела уложить антилопу. Ее зажарили еще до наступления темноты.
В ту ночь, согревшись в бизоньей шкуре, он вновь увидел себя на равнине. На этот раз он полз, преследуя медведя. Но зверь все время маячил впереди и растаял на рассвете. Царапая ногтями землю, Хью проснулся с чувством разочарования. Издалека донеслось тявканье койота.
Странным казалось после столь долгого перерыва вновь оказаться на воде. Прислушиваться к плеску весел, ощущать мерное покачивание. Та же сырость в воздухе… Погода стояла холодная, осень вступала в свои права, и все же что-то напоминало те карибские деньки… Только там на побережье всегда царило жужжание насекомых и неумолчный крик попугаев… Внезапно он очутился в тропическом трактире, где пираты праздновали удачный набег. Лафитт заказал еще одного жареного поросенка и бочонок грога. Когда он поднял руку, Хью заметил на рукаве его рубашки мазок запекшейся крови.
Он засмеялся, чем привлек внимание Ланжевена.
— Над чем смеешься, mon ami? — спросил тот.
— Над отсутствием попугаев, — ответил Хью.
В полдень закружились редкие снежинки. Река была антрацитово-серой, даже листопад не оставлял следов на ее глади. Через час воздух побелел. Только бурые листья и голые ветки оттеняли бледность дня. Хью вытянул руку и следил, как снежинки скапливались на ладони, потом слизнул их. Это было похоже на действия шамана или одного из колдунов обеа с Карибских островов, правда, они никогда не видели снега. Он словно пытался покорить зиму, как когда-то его покорил медведь. Хью растянулся, зевнул, ветер больше не казался таким холодным. Он снова рассмеялся.
— Что теперь, mon ami? Попугаи?
— Вкус зимы, — ответил Хью.
Когда во второй половине дня он пошел сквозь пургу на охоту, ему припомнились пенсильванские зимы. Подняв ружье, чтобы прицелиться в оленя, стоявшего под тополем, Хью заколебался. На мгновение олень превратился в старуху ри с седой, низко опущенной головой. Он нажал на курок, и взгляд прояснился.
В ту ночь во сне, выслеживая медведя, он попал в пещеру и долго преследовал его глубоко под землей, где вся история жизни была запечатлена на стенах, словно огромная фреска. Он проходил мимо гигантских ящеров, цветов и насекомых и видел, как все живое уменьшается и исчезает в океане. Он продолжил преследование, медведь заревел, и они обнялись без всякой враждебности…
Лодка плыла мимо песчаных куч, бобровых запруд, высоких утесов. Время от времени Хью замечал небольшие стада бизонов. Оленей было в избытке, изредка встречались лоси.
Они миновали устья рек Тетон и Шейенн. Глядя вправо, Хью мог восстановить свой маршрут в обратном порядке. Вот место, где он поймал двух рыб… А здесь он шел, опираясь на костыль. Это было задолго до того, как он встретил индейцев. В этих местах его еще мучили сильные боли, хотя надежда уже придавала сил…
Это было удивительное чувство — путешествовать обратно во времени. Поскрипывали весла, дул холодный ветер, и Хью радовался, что не встретился с медведем на несколько недель позже. Небольшое стадо антилоп спустилось к реке на водопой… С запада донесся низкий рокот грома.
Дни, как и погода, слились в однообразную серую ленту сырого холода, наполненного воем ветра и скрипом уключин. Появление реки Моро оказалось сюрпризом. Да, он приближался к самому началу. Место схватки с медведем осталось слева в глубине равнины, место стоянки ри было далеко впереди.
- Предыдущая
- 44/85
- Следующая
