За далью волн - Асприн Роберт Линн - Страница 72

• Предыдущая
• 72/83
• Следующая

Артус встал. Взгляд его был устремлен вдаль, за тысячу миль, сквозь шатер.

— Любые действия имеют последствия, — сказал он. — Cave canem, берегись собаки. Вы оба позволили своим собачьим душам взять верх над душами разумными. И продолжаете позволять — вот что более всего огорчает меня.

Корс Кант не спускал глаз с Артуса. Барду хотелось верить, что государь имеет в виду что-то другое, но вот Артус заговорил снова, и худшие опасения юноши подтвердились.

— Ваши греховные отношения не могут долее продолжаться. О да, вы пытаетесь скрывать вашу связь, но до меня доходят слухи, и я вижу, как вы смотрите друг на друга, полагая, что это никому не заметно. Я знаю, на что нынче способна молодежь — на многое такое, о чем в мое время и помыслить было страшно.

И тут с Анлодды словно рукой сняло застенчивость и скованность. Она гневно подбоченилась и заявила:

— А теперь послушай меня, Артус Пендрагон! Что касается этого, то мы чисты с первого дня и поныне! Мы даже не прикасались друг к другу. Только один раз поцеловались по дороге сюда — Ланселот свидетель. Как же ты можешь говорить, будто мы…

Упомянув Ланселота, любовника жены Артуса, Анлодда совершила тактическую ошибку. Знай Корс Кант заранее, что его возлюбленная собирается сослаться на Ланселота, он бы посоветовал ей не делать этого. В итоге Артус разразился длинной нотацией о греховности отношений между мужчинами и женщинами вне брака, каковые он именовал не иначе, как «греческой болезнью».

Говоря, Артус подошел ближе к барду и принцессе. Обращаясь как бы только к Корсу Канту, он произнес:

— Ты, надеюсь, понимаешь, что я хочу сказать? Здесь это недопустимо. У меня образцовый римский дом и образцовая римская семья. Я желаю, чтобы все так и оставалось.

Бард попятился, встал ближе к Анлодде. Он испугался. Об отношениях Артуса с юношами знали все, но помалкивали. Корса Канта пугала не сама мысль о подобных отношениях — в конце концов речь шла о прекрасной древнегреческой традиции. Юношу устрашило то, что человек, испытывающий подобное влечение, страстно бичевал чужие пороки.

«Он сильно расстроен, — решил Корс Кант. — Совсем забыл о приличиях!» — Тебе, должно быть также понятно, — продолжал Артус, — что брак явился бы для вас еще большим грехом. Анлодда — высокого рода, а ты, мой мальчик, хоть и прекрасный бард, мудрый и тонкий, но, увы, — ты всего-навсего жрец. Нет, я не могу позволить, чтобы это продолжалось. Сын мой, ведомо ли тебе, как карает Господь насильников и повинных в супружеской измене?

Корс Кант в страхе покачал головой.

— Они попадают в ад. Им уготовано вечное проклятие. Они лишаются Божьей милости, им суждены страшные муки.., и все это — за краткий миг радости.

Анлодда молчала, по ее лицу нельзя было догадаться о том, какие чувства ею владеют. Корс Кант весь горел от страха и стыда за то, что испытывает дерзкие и безбожные эмоции.

Строители — кто они были такие? Жирные седобородые старцы, забавлявшиеся игрой в богохульство и ереси.

Ведь на самом деле различия между купцами, ремесленниками, иоменами и рабами существовали. Неужели так-таки были равны горожане и варвары? Неужели рабыни Гвинифры ровня ей?

«Я живу в цивилизованном обществе, — думал Корс Кант. — У этого общества есть законы. Все законы временны, навязаны. Если я возьму и выплесну из ванны вместе с римской водой римского ребенка, разве мне потом не придется ввести новый кодекс законов, столь же временных, преходящих? Чем же это может закончиться — полной анархией?» — Я не против того, чтобы вы остались друзьями, — продолжал разглагольствовать Артус, но тон его стал чуть более дружелюбным. — Полагаю, дружественные отношения между особами королевской крови и горожанами — дело благое, покуда выдерживается определенная дистанция. — Свои слова Артус подкрепил тем, что обнял юношу и девушку за плечи:

— дескать, «давайте жить дружно». Пусть примером для вас будет моя дружба с королем Меровием, да покоится он в мире в объятиях Господа, а также моя дружба с принцем Ланселотом. Много радостей и горестей мы пережили вместе, но никогда не забывали о том, где проходит грань между принцем и простым полководцем.

— Прошу простить меня, полководец, — проговорила Анлодда, и Корс Кант вздрогнул — по отношению к себе Артус этот титул употреблял только в моменты, когда им овладевала ложная скромность. Быть может, Анлодда решила воспользоваться тем, что она — особа королевской крови, но то был очередной неверный ход с ее стороны. Бард заметил, как покоробила Артуса эта фамильярность. — Разве ты сам не женат на принцессе?

Повисла холодная пауза. Артус не сразу сумел совладать с собой. За те десять лет, что Корс Кант знал его, он только дважды был свидетелем такой опасной близости Артуса к вспышке ярости.

«Боже, вправду ли я готов разделить с моей возлюбленной ее участь, если ей будет суждена смерть или темница?» Ответ не заставил себя ждать — да, готов.

— Принцесса Анлодда, — произнес Артус, не став унижать девушку и употребив ее титул. — Это совсем иное дело. Мы вступили в брак из государственных соображений, дабы скрепить союз. Полагаю, это тебе должно быть понятно, — он многозначительно посмотрел на девушку. — Заверяю тебя: когда придет пора, я подберу для тебя достойного жениха и при этом учту твои пожелания. — Артус тепло улыбнулся. — Обещаю, я не выдам тебя за какого-нибудь престарелого полководца.

— Вот как? Ты обещаешь подыскать мне жениха? Это означает, что…

— Да, принцесса. Я решил сохранить за тобой законный титул наследницы престола Харлека, невзирая на государственную измену Горманта. Однако в действительности Харлеком будет управлять губернатор. Скорее всего — Бедивир, если ты не слишком против этого выбора.

— Я против любого, кроме себя, и уж тем более против этой варварской обезьяны. Моим городом должна править я.

— Что ж, будет назначен другой губернатор. Но он будет назначен, принцесса Анлодда. А ты останешься здесь в качестве моей почетной гостьи.

— Заложницы. Артус пожал плечами.

— Это послужит залогом преданности жителей твоего города. Ты сможешь время от времени посещать Харлек под охраной. Да, это неплохая мысль. Пусть люди видят своего монарха — я всегда был за это. Постоянно твержу Кею и Ланселоту о том, что им следовало бы порой навещать свои уделы, принимать живое участие в жизни своих подданных. В особенности важно самолично разрешать споры между горожанами, — добавил Артус, значительно уклонившись от темы разговора.

«Он явно не в себе», — решил Корс Кант. На его взгляд, Артус совершенно забыл о том, где находится, о завтрашнем сражении с огромным ютским войском.

— Ничто так не радует и не успокаивает подданных, как знание о том, что их правитель или губернатор лично интересуются в разборе судебных споров и вынесении вердиктов — справедливых и беспристрастных. Fiatjustitia ruat coelum! Так я говорю всегда.

Артус часто заморгал. Он вдруг понял, что сжал плечи Анлодды и Корса Канта мертвой хваткой. Отпустив юношу и девушку, он потрепал обоих по спине.

— Благодарю вас за то, что вы навестили меня, дети мои. Сказал ли я тебе, принцесса, о том, что ты останешься здесь, а в Харлек я назначу губернатора? Да, сказал. Если вам больше нечего сказать мне, вы свободны.

Он опустился на стул и уставился в одну точку.

— Любовь моя, — шепнул Корс Кант Анлодде. — Не могла бы ты подождать меня снаружи? Я должен кое-что сказать Dux Bellorum, а потом — тебе.

Девушка побледнела.

— О нас с тобой?

— Да.

— Мне это понравится?

— Честно говоря, не знаю. Подождешь меня? Я скоро вернусь.

Анлодда собралась было сказать что-то еще, но поняла, что ответа дождется только тогда, когда бард сможет ответить. Взяв себя в руки, она проговорила:

— Я подожду тебя, любимый, но я приняла собственное решение.

— Какое?

— Узнаешь, когда скажешь мне о своем, — ответила Анлодда. Она попыталась пошутить, но шутка вышла не слишком веселая.

• Предыдущая
• 72/83
• Следующая