Очарованная - Лоуэлл Элизабет - Страница 48

• Предыдущая
• 48/84
• Следующая

— Во сне я видела… — Ариана в нерешительности остановилась.

— Что же? — подбодрил ее Саймон.

— Нет, я не могу это сказать.

— Тогда покажи.

— Прямо на тебе? — нерешительно спросила она.

— Ну да — если тебе это легче сделать.

— Не знаю, Саймон, я…

— Ну что тебя тревожит?

— Скажи, тебе не покажется отвратительным, если я прикоснусь к тебе там, внизу?

— Никогда. Твои прикосновения никогда не будут мне неприятны.

— Я имею в виду… — Ариана коротко вздохнула, набираясь смелости, и пробежала руками вниз по его мускулистому торсу. — Здесь!

— Матерь Божья! — произнес Саймон сквозь стиснутые зубы.

Ариана быстро отдернула руки.

— Вот видишь, — прошептала она с несчастным видом, — я предупреждала, что тебе это будет неприятно, а ты меня не послушал.

Саймон со свистом втянул в себя воздух.

— Ты не поняла меня, — досадливо произнес он.

— Нет, это ты ничего не понял!

Саймон прикоснулся лбом к ее лбу.

— Соловушка, сделай так снова.

— Что сделать?

— Прикоснись ко мне.

— Там?

— Да.

— Тебе действительно этого хочется?

— Да, клянусь всеми святыми.

Руки Арианы неуверенно пробежали от его груди к пояснице, затем скользнули по мускулистому животу к его бедрам. Она провела ладонями по всей длине его возбужденной плоти, скрытой под мягкой кожей.

— Ты такой твердый! — прошептала она.

— Как ты можешь чувствовать это? — хрипло сказал он. — Твое прикосновение легче, чем крылышко бабочки.

Руки Арианы снова легко пробежали по его телу, и он застонал и придвинулся к ней, следуя за движениями ее ладоней.

Страх вдруг охватил Ариану — урок, за который она заплатила такую цену, вновь напомнил ей, что мужчина, опутанный сетями похоти, превращается в животное.

— Саймон! — прошептала она.

— Соловушка, коснись меня еще. Или я… неприятен тебе?

Ариана судорожно вздохнула — в ней боролись яркий волшебный сон и мрачная темнота ночного кошмара. Голос Саймона не был ни груб, ни безумен. Но и Джеффри Красавец был вполне сдержанным и любезным кавалером — вплоть до той самой ночи, когда он обесчестил ее перед лицом церкви и семьи.

«Боже милосердный, что же я делаю? Вопреки голосу рассудка, забыв обо всей боли, которую мне довелось испытать по милости мужчин, я готова на деле стать женой Саймона?

И как только я это сделаю, он возненавидит меня так же, как и мой отец, — я стану в его глазах шлюхой, распутной ведьмой».

— Ответь мне, Ариана!

— Ты мне совсем не противен. Но я… боюсь.

— Чего?

Мысли Арианы спутались и закружились диким вихрем — ей трудно было объяснить, чем именно был вызван ее страх, и поэтому она сказала то, что представлялось ей наиболее ясным и понятным.

— Мне страшно, потому что… — произнесла она, пробежав кончиками пальцев по его возбужденной плоти, — потому что Господь создал это женщинам в наказание.

— Ты не права — это создано, чтобы дарить наслаждение женщине.

— Я не знаю ни одной женщины, которая бы так думала, — мрачно заметила Ариана.

Саймон хотел было ей возразить, но ее легкое прикосновение вызвало в нем такое мучительное желание, что он даже почувствовал боль.

— Разотри меня бальзамом, — сказал Саймон. Голос его прозвучал низко и хрипло. — Мне это поможет, а у тебя будет возможность убедиться, что не все мужчины — похотливые животные.

Он захватил зубами нижнюю губу Арианы, легонько укусил ее и провел по ней кончиком языка. Ариана вздрогнула и приглушенно вскрикнула.

Но она не отстранилась от него, как раньше, а приникла к нему еще теснее.

— Научи меня ласкам и нежности, — прошептал Саймон. — Сейчас твои руки лежат на поводьях, и я тебе подчиняюсь.

Ариаиа вновь опустила руки на его бедра. Пальцы ее дрожали — то ли от страха, то ли от возбуждения, она и сама не знала Несколько раз неуверенно проведя ладонью по его плоти, она надавила посильнее.

Затем помедлила, удивленная размерами его мужского естества Она тихонько погладила его по всей длине горячей плоти.

— Странно, ты здесь такой гладкий и одновременно такой твердый, — пробормотала Ариана, лаская Саймона любопытными пальчиками. — А ты чувствуешь что-нибудь?

— О дьявол, — вырвалось у Саймона. — Мне больно!

Ариана в ужасе застыла.

— Ой, я не хотела поранить тебя. Правда, не хотела. Я…

— Ты можешь меня излечить, — прервал он ее быстрые извинения.

— Но как же?

— У меня слишком тесные штаны — распусти на них шнуровку.

Прерывисто дыша, Ариана несколько мгновений пристально изучала глаза Саймона, в глубине которых жарко вспыхивали огненные искры.

«Научи меня ласкам и нежности. Сейчас твои руки лежат па поводьях, и я тебе подчиняюсь».

Дрожащими пальцами Ариана ослабила тугую шнуровку, и вот уже его возбужденная горячая плоть лежала у нее в ладонях Она погладила ее с осторожной нежностью.

— Так тебе лучше? — беспокойно спросила она.

Саймон застонал сквозь зубы и подавил готовое вырваться проклятие. Его прошиб пот.

В неровном свете костра его лицо казалось искаженным от боли.

— Тебе и впрямь так больно? — потрясенно прошептала Ариана.

— Черт побери! — хрипло пробормотал Саймон.

— Может быть, тебе поможет бальзам?

Дрожь пробежала по телу Саймона.

— Бальзам? Боже мой, да, конечно, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Излечи меня, соловушка.

Теплый, подбитый мехом плащ скрывал их обоих, в то время как Ариана втирала ароматный бальзам в разгоряченную плоть Саймона.

— Когда-нибудь я подарю тебе такие же ласки, — хрипло произнес Саймон.

— Но мое тело совсем не похоже на твое.

— Разумеется! Ты мягче самых нежных лепестков, которые когда-либо сотворил Господь.

Ариана нащупала конец его плоти и осторожно исследовала его, в то время как страстные слова Саймона теплом разливались по ее телу.

— Твой женственный цветок нежен и прекрасен, — прошептал он. — Я готов ласкать и целовать его бесконечно. Я сгораю от желания окунуться в знойный источник твоей чувственности и погрузиться с тобой в омут страсти.

Слова Саймона обжигали Ариану, как языки пламени, — она вся зарделась румянцем, затрепетала от неведомого ранее ощущения, дыхание ее стало учащенным и прерывистым. Ее руки скользнули еще ниже и обнаружили напряженные сферы, полные семени, могущего дать жизнь многим поколениям. Ариана исследовала горячую плоть любопытными и осторожными пальчиками.

Саймон наблюдал за ней сквозь полуприкрытые веки. Ее лицо было скрыто под копной густых полночных волос, и пламя костра отбрасывало на него призрачные тени, так что Саймон никак не мог рассмотреть, какие чувства оно отражает — горячее желание, холодное отвращение или… сомнение?

Саймон закрыл глаза и перестал задавать себе вопросы, на которые он все равно не мог получить ответ, — для него имело значение только то, что происходило с ним сейчас, тот огонь, который сжигал его изнутри.

— Твои пальчики обжигают меня, как пламя, — вздрогнув, прошептал он. — Боже милосердный, да ты меня просто убиваешь.

— Нет-нет, — горячо зашептала Ариана, уловив напряжение в его голосе. — Я только хотела уменьшить твою боль и совсем не хотела причинить тебе страдания.

— Тогда излечи меня!

— Можно ли это сделать без… — Голос ее замер.

«Боже всемогущий, плохо уже то, что по милости Джеффри я боюсь того, в чем, по-видимому, другие женщины находят удовольствие. Но вдвойне ужасно, что он лишил меня невинности, которая должна была бы стать моим даром Саймону.

А теперь… Я не смогу смотреть ему в лицо и видеть в его глазах отвращение ко мне. Он возненавидит меня.

Как мой отец.

И священник.

Он решит, что я распутница, блудница.

Как мне заставить его поверить в обратное? Ах, если бы он знал, что я ничего так не хочу, как прикасаться к нему, ласкать его, быть к нему так близко, как только возможно, и даже еще ближе.

Он не подавляет меня своей силой — скорее привлекает своей нежностью. Он никогда не стал бы удерживать меня против моей воли».

• Предыдущая
• 48/84
• Следующая