Рубиновое кольцо - Лоуэлл Элизабет - Страница 28

• Предыдущая
• 28/72
• Следующая

Уокер взял последнюю горстку креветок и насыпал ее в свою тарелку.

– Никакой справедливости, – сказала Фейт сквозь смех.

– Все справедливо в любви, в войне и в чистке креветок, – возразил Уокер. – Кроме того, ты не очистила ту, которая у тебя зажата между пальцами, и ту, которая плавает в моем сладком чае. Займись-ка ими.

Не обращая внимания на его слова, Фейт украла часть его креветок и занялась делом. От усердия у нее между бровей залегла складка. Трудно было расправляться с этими скользкими тварями так же быстро, как он.

Когда у нее зачесалась щека, она потерла ее костяшками пальцев, оставив на скуле след от соуса, по цвету похожий на дешевые румяна. Фейт этого не заметила.

От души захохотав, Уокер тем самым дал понять, что закончил. Его гора очисток была намного больше, чем у Фейт.

– Я выиграла, – самодовольно сказала она.

– Нет, сладкая. Ошибаешься.

– Хорошо. Мы пересчитаем очистки.

Кафе взорвалось хокотом. Смеялись все, в том числе и Уокер.

– Уберите свои деньги, парни, – сказал Уокер тем, кто сидел за соседним столом. – Похоже, мы с этой леди выиграли оба.

С победоносным видом Фейт поднялась, сняла с себя передник и поклонилась. Раздались свист и аплодисменты. Уокер стоял от нее не более чем в двух дюймах. В его взгляде, помимо веселья, было что-то еще. В отличие от Тони Уокер мог посмеяться над собой, и Фейт это нравилось.

Она усмехалась. В тот момент, когда Уокер поднял руку и потянулся к ее щеке, Фейт задержала дыхание. Он нежно провел большим пальцем по ее скуле.

– Какие вкусные у тебя румяна, – сказал Уокер.

– Да? – удивилась Фейт, но не растерялась и, обмакнув кончик пальца в соус, мазнула его по щеке чуть выше бороды. – А вот у тебя, похоже, не очень вкусные.

– Ты нарываешься на неприятности, милая.

– Испугалась, – беспечно сказала она и, опустив салфетку в воду, вытерла его щеку. – Теперь все в лучшем виде. – Она растягивала слова, передразнивая его.

Фейт продолжала улыбаться, когда шла к двери.

– Подожди, сказал Уокер. – Я…

Фейт закричала.

Мужчина в черной кожаной куртке одной рукой схватил Фейт за волосы, а другой размахивал перед ее лицом ножом.

– Отдай мне свою гребаную сумку!

Дверь распахнулась, и он увидел человека с тростью, который не представлял для него никакой опасности.

– Сумку, сука!

В тот момент, когда грабитель переключил свое внимание на Фейт, Уокер молниеносно схватил руку, в которой нападавший держал нож, и вывернул ее. В тот самый миг острый каблук Фейт ударил грабителя в ногу. Она пригнулась, чтобы поддать ему коленом и нанести новый удар, но трость Уокера опередила ее. Нападавший скорчился от боли в промежности.

Он упал на колени. Уокер взялся за свою трость, как за биту, чтобы, как по бейсбольному мячу, ударить по его голове. Голова грабителя была рассечена. Кровь стекала по его модной кожаной куртке. Он растянулся на тротуаре.

– Ты в порядке, Фейт? – спросил Уокер не отрывая глаз от нападавшего.

– Да, – ответила она, изумленная тем, что Уокер так отделал грабителя всего несколькими ударами трости.

Дверь кафе открылась, и на шум вышли трое здоровенных мужиков. Увидев, что ситуация под контролем, они, похоже, разочаровались. Один из них, кажется, плотник, с пальцами, похожими на стальной кабель, улыбнулся и похлопал Уокера по плечу.

– Хорошая работа, сынок, – сказал он и бросил на землю окурок сигареты. Он с таким проворством поднял складной нож нападавшего, что стало ясно: у этого человека есть свое прошлое.

Уокер не обратил внимания на нож и пропустил мимо ушей слова мужчины. Он не доверял никому и злился на себя за то, что Фейт оказалась в опасности.

– Хозяин позвонил в полицию? – спросил Уокер у плотника.

– Да.

– Вы знаете его? – Уокер указал на грабителя. Трое мужчин многозначительно переглянулись.

– Парень не местный, – сказал плотник, закуривая другую сигарету. – Одет как какой-нибудь скользкий янки.

Уокер выругался себе под нос.

– Фейт, а ты не узнаешь его?

– Я думаю, он был на выставке.

Уокер и сам знал, что он там был.

Вдали завыла сирена – значит, полицейские ехали сюда. Уокер вынул бумажник из кармана грабителя. Водительская лицензия была на имя Энджело Энджела. Возможно, фальшивка, но Уокер сомневался на этот счет: только мать могла придумать такое имя.

Уокер ткнул грабителя тростью.

– Как тебя зовут? – спросил Уокер. Парень что-то пробормотал, но его слова невозможно было разобрать.

Уокер ткнул его еще раз.

– Я не слышу.

– Банди. Меня зовут Банди.

– Кто тебя послал?

– Пошел ты куда подальше! Мне нужен адвокат, – выругался парень.

Не успел Уокер более настойчиво повторить вопрос, как подъехали две полицейские машины. Служители порядка резво взялись за дело, а Уокер оперся о трость и наблюдал.

К тому времени как Фейт и Уокер вернулись в выставочный зал, адреналина в крови Фейт стало так много, что она готова была вопить.

– Я надеюсь, маленький южный цветок не покинул наш корабль, – сказала она. – Я должна кое-что продать, чтобы покрыть расходы на эту поездку.

– Похоже, брошь или две поправили бы положение. – Уокер растягивал слова больше обычного.

– Большинство ценных камней коллекции находится на консигнации, их дали мне члены семьи и другие ювелиры, – бросила Фейт. – Я не делаю больших денег, как ты думаешь.

– Тебе вообще не надо их делать.

– Потому что у меня богатый папа?

– Не забудь и про свою маму, – скривившись, сказал Уокер и предложил Фейт руку. Если та легкость, с которой ее пальцы обвились вокруг его локтя, что-то и означала, то скорее всего то, что она готова воспользоваться его помощью. – Одна картина Сьюзи стоит больше, чем национальный долг некоторых стран «третьего мира».

– Это деньги моих родителей. Они заработали их, начав с нуля. Пока я не пошла в предпоследний класс, мы дарили друг другу на Рождество нижнее белье и одежду для гимнастики. – Она заметила вспышку удивления в глазах Уокера. – Вот так. Донованы не всегда были богатыми. Насколько мне известно, дети все еще не достигли финансового благополучия. Кроме Арчера, конечно. И у Джейка есть собственный бизнес, к тому же он партнер в компании Донованов.

– Ты тоже партнер.

Фейт пожала плечами.

– Некоторым образом – да, но никакой зарплаты я не получаю: беру свою долю прибыли редкими камнями. Онор вкладывает большую часть своей доли в дом на острове Сан-Хуан, потому что не хочет растить детей в городе. Когда она не работает над собственными эскизами, я привлекаю ее к своим делам. Она специалист по янтарю. Кстати, Онор могла бы зарабатывать хорошие деньги на портретах.

– Почему же она не рисует?

Фейт пожала плечами:

– Мне кажется, что Онор сама не представляет, насколько она хороший художник.

– Надо управлять судьбой, – вежливо сказал Уокер.

– В каком смысле?

– У тебя есть собственный бизнес и дизайнерский талант, который приносит тебе известность, а ты все еще удивляешься, когда кто-то хвалит твое искусство или делает комплимент.

Фейт давно выкинула Тони из головы, Тони, который хотел, чтобы она бросила свое «глупое хобби», забеременела и провела всю жизнь, воспитывая его детей. А он бы в это время путешествовал по миру и занимался своими делами.

Тони не считал ее достаточно сексуальной, чтобы хранить ей верность, когда они были уже обручены.

Стоило ей подумать, как близко она была к тому, чтобы уступить Тони и отказаться от всего, что важно для нее, ей становилось дурно.

– Ты хороша, – спокойно сказал Уокер. – Действительно, на самом деле хороша. Сколько народу топчется возле твоей витрины!

– Ты скажешь это в другой раз, когда я буду ломать себе голову над тем, купить ли печь для отливки, установить слив в магазине или дорого одеваться, чтобы уверить потенциальных клиентов, что я не нуждаюсь в их деньгах. Почему-то, когда ты выглядишь неотразимо, люди просто сгорают от желания отдать тебе деньги.

• Предыдущая
• 28/72
• Следующая