Сердце мое - Лоуэлл Элизабет - Страница 21
- Предыдущая
- 21/82
- Следующая
«Однако такому человеку, как Кейн Ремингтон, по всей видимости, глубоко наплевать, модно это или нет, дорого или дешево, престижно или не очень», — подумала Шелли. Она-то прекрасно помнила, как в самом начале их знакомства он обозвал ее старой девой, квалифицировал Шелли как «Женщину, не способную удержать рядом мужчину»…
Да, временами Ремингтон бывал довольно грубым. И остроумным. Метким…
— И что же тебе так нравится в Лос-Анджелесе? — спросила она.
— Чувство свободы. Современные технологии. Классные рестораны. Книжные магазины. Океан. Бесконечные потоки машин…
— А что в этом городе тебе не нравится?
— Да в общем-то тоже, что и всем остальным. Пробки на дорогах, особенно если я куда-то спешу, серый смог — это в те моменты, когда мне так не хватает горных вершин… Люди, если а хочу остаться один. И шум, когда так хочется тишины…
— И тогда ты уезжаешь. Убегаешь… — Реплика Шелли прозвучала скорее как обвинение, чем вопрос.
— Некоторые люди убегают, всю жизнь оставаясь на одном и том же месте, — спокойно; глядя ей прямо в глаза, ответил Кейн. — И это называется «прятаться»…
— Может, и так, — прервала его Шелли. — Но я-то работаю не на некоторых людей, сейчас я работаю конкретно на тебя. И ты убегаешь обычным способом.
Тут она, услышав звук собственного голоса, поняла, что говорит с ним отнюдь не в деловом тоне.
— Прости, — поспешила она извиниться, улыбаясь лучшей из всех своих профессиональных улыбок. — Я, наверное, неудачно выразилась. В конце концов, всем людям необходимо в жизни разнообразие. И говорят, мужчинам гораздо больше, чем женщинам.
С этими словами она отложила в сторонку меню и снова достала из сумочки кожаный блокнот.
Кейн с трудом сумел взять себя в руки.
В наступившей тишине щелчок золотой ручки Шелли раздался особенно отчетливо.
Кейн скрипнул зубами и прикусил нижнюю губу.
— Что это ты там делаешь, а? — обратился он к ней обманчиво спокойным, тихим голосом, скрывающим, однако, всю его холодную ярость.
— Делаю записи о твоих вкусах и пристрастиях, — ответила, не поднимая головы, Шелли. — Что ты любишь, чего не любишь… Потом, когда я буду пересматривать свои каталоги, эти записи мне очень помогут…
— Понимаю. — И на сей раз в его голосе уже явно звучала настоящая ярость. — Думаю, здесь и впрямь есть над чем поработать. Я, видишь ли, терпеть не могу кожаные блокноты и тонкие золотые ручки. Особенно те, которые вот так щелкают!
Рука Шелли так и замерла на бумаге. Медленно подняв. голову, Шелли удивленно посмотрела на Кейна широко раскрытыми от изумления карими глазами, — сейчас, когда в них отражались огоньки свечного пламени, они казались золотистыми. Осторожно, спокойно она закрыла блокнот и спрятала его вместе с ручкой в сумочку.
— Возможно, — спокойно сказала она, — я вовсе не тот человек, который нужен тебе для того, чтобы обустроить и очеловечить твой дом.
Кейн хрипло рассмеялся. «Не тот человек, который иужен?» Он почувствовал, что сейчас, именно в этот момент, она была нужна ему до боли. Просто-таки до физической боли. Однако, разумеется, вслух он этого не сказал. Ремингтон вовсе не хотел, чтобы Шелли, многозначительно ему улыбнувшись, не задумываясь больше ни на мгновение, встала из-за стола и ушла. Ушла от него — из его жизни… А он был уверен, что именно так и вышло бы, решись он сейчас высказать вслух хотя бы самые невинные свои желания. Он прекрасно помнил, как она рассердилась — хотя и старалась не подавать виду, — когда он назвал ее «женщиной, которая не может удержать мужчину»…
«Если она хоть однажды целовала своего бывшего мужа с той же страстностью, которую подарила мне, этот „бывший“, видимо, оказался законченным идиотом, продолжая искать на стороне того разнообразия, о котором она упомянула», — подумал Кейн.
Поэтому он прокашлялся, пытаясь успокоиться, перестал постукивать пальцами по столу и взял наконец в руки меню.
— Прости, если я в чем-то повел себя не вполне подобающе, — обратился он к Шелли, стараясь говорить как можно спокойнее. — У меня всегда портится характер, когда я голодный…
— Что ж, значит, пришло время заказывать еду, — отозвалась Шелли.
Кейн раскрыл меню. Он заранее знал, что, как бы тщательно ни пролистывал каждую его страницу, все равно ему не найти там блюда под названием «Шелли Уайлд»… Поэтому волей-неволей приходилось мириться с голодом и желанием, затягивавшимися теперь на Неопределенно долгое время.
— Что-нибудь из закусок? — спросил он ее.
— Не могу выбрать между фаршированными грибами и устрицами, — призналась ему Шелли.
И облизнула губы в предвкушении изысканной еды. Кейн увидел, как розовый кончик ее языка оставил чуть заметный влажный след на тонких губах. Он вспомнил, как теплы и нежны были ее губы и снаружи, и изнутри. Мысленно выругавшись, он заставил себя сосредоточиться на меню.
И когда к ним подошел официант, Кейн уже выбрал, какие блюда закажет. Как, впрочем, и Шелли.
— Фаршированная семга с креветками и лавровым листом, пожалуйста, — обратилась Шелли к официанту.
— Держу пари, что, кроме этого, тебя прельстили креветки в лимонном масле с травами, — пробормотал Кейн себе под нос.
— Как ты угадал? — удивилась она.
— Я тоже не мог выбрать между двумя этими блюдами, — сухо пояснил он и посмотрел на официанта. — Пожалуйста, семгу для дамы и креветки для меня. Кроме того, закуску «Кентукки» из салата-латука и холодную похлебку «Новая Англия». Ну и еще, пожалуйста — это опять к вопросу о закусках, — порцию фаршированных грибов и порцию устриц.
— Но я столько не съем! — запротестовала Шелли.
— Не волнуйся, я тебе помогу, — успокоил ее Кейн. Одного взгляда на его широкие, мощные плечи Шелли было достаточно, чтобы понять, что он вполне справится с обедом, а заодно сможет съесть и ее саму, а потом еще отправится куда-нибудь на поиски подходящего десерта…
— Рискну предположить, что ты предпочитаешь сухие вина, а не сладкие, — снова обратился к ней Кейн. Шелли молча кивнула.
— Тогда как насчет шардонэ?
— Пожалуй, — согласилась она.
— Французское или калифорнийское? — уточнил он. Шелли вспомнила, что в описании заказанных ими блюд в меню значилось «привкус чеснока» и «чуть заметный вкус лука-шалота».
— Калифорнийское, если ты не возражаешь, — ответила она. — Французское шардонэ, по-моему, ни с какими «легкими чесночными привкусами» абсолютно несовместимо.
Заказав блюда, Кейн отдал меню официанту и снова повернулся к Шелли. Он улыбался.
— Похоже, чтобы обустроить мой дом, тебе вовсе не обязательно общаться со мной, — сказал он ей. — Блюда выбирала ты, но это как будто я сам все их заказывал…
— Что ж, значит, друг с другом нам может быть скучновато, — прокомментировала Шелли.
— Вовсе нет! — горячо запротестовал Кейн. — Мне с самим собой никогда не бывает скучно. Я порой и сам не знаю, что выкину в следующий момент… — Он внимательно посмотрел на ее тонкие губы, — Думаю, что и ты тоже…
Шелли опустила взгляд. Ее темные густые ресницы скрыли озорные искорки, поблескивающие в глазах, но Кейн успел их заметить. Он очень внимательно следил за ней. С каждым ее движением аметистовые бусины, искусно вплетенные в волосы, чуть покачивались, мерцая точно далекое серебристое созвездие во тьме ночи.
— Расскажи мне лучше о своей работе, — попросила его Шелли, меняя тему беседы.
Ее голос был чуть хрипловатым. Она почувствовала, как внимательно он на нее смотрит, но вместе с тем взгляды его были не навязчивыми, а напротив, нежными. Ласкающими. Все это не могло не волновать Шелли, хотя она изо всех сил пыталась казаться спокойной. Она нервно облизнула губы, пытаясь внутренне собраться, — не помогло.
Ее губы все еще хранили вкус этого человека. Нежный, удивительный вкус — солоновато-сладкий. И совершенно неповторимый.
«Господи, одного поцелуя было достаточно, чтобы я, облизывая губы, до сих пор вспоминала о страстности и нежности этого человека и желала повторения! — подумала Шелли со злостью на саму себя. — Нет, я должна прекратить все это, пока дело не зашло слишком далеко!»
- Предыдущая
- 21/82
- Следующая
