Черный город - Тамоников Александр Александрович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/52
- Следующая
– Слава, родной, здравствуй!
– Здравствуй, Галя!
– Ну, как ты там?
– Нормально!
– По СМИ черт-те что передают…
– Не обращай внимания. У меня все нормально. Как ты?
– Да что я? Здесь все как всегда. Там тяжело?
Голубятников не стал лгать:
– Да. Но ты же знаешь, мы везде прорвемся.
– Знаю! Как же мне плохо без тебя…
– И я скучаю, хотя на это не так много времени.
– Понимаю. Я с тобой, Слава.
– Об этом мне всегда напоминают твои сережки. Кстати, они не раз спасали меня.
– Береги себя!
– И еще, Галь: твои слова насчет звезды оказались пророческими.
Галина прибыла на Кавказ вместе с мужем, но затем по решению командования все женщины были отправлены домой. Улетела и она, оставив Святославу сережки как талисман, а он отдал ей три звездочки с погон кителя. Четвертая звезда подполковника оторвалась, и тогда Галя как бы в шутку сказала, что четвертой, значит, будет Звезда Героя.
– Серьезно?
– Да! Меня и еще четверых офицеров батальона представили к званию Героя России, а весь остальной личный состав – к ордену Мужества.
– Про ордена я слышала, здесь говорили об этом, а вот Герой… Поздравляю, Слава! Ты заслужил это звание.
– Дадут ли? Если помнишь, меня к Герою еще в Афганистане представляли.
– Это не важно! Главное, чтобы ты вернулся.
– Я вернусь! Обещал ведь – значит, вернусь.
– Слав, письма, что взяла, улетая, отправила по адресам, раздала здесь в полку, пусть ребята не беспокоятся.
– Хорошо, я передам им это. Дежурный по части сказал, что ты днем к Серебрянникову заходила?
– Заходила. На тебя приказ пришел – о назначении начальником штаба полка в Омск. Спросила у Серебрянникова, как насчет твоего назначения? Тот ответил, что, пока идет война, никаких перемещений не будет. Но самое интересное, мне начфин шепнул, что командир полка лишил тебя премиальных за прошлый год. Тринадцатой зарплаты.
– Лихо! – усмехнулся Голубятников.
– Вот и я ему высказала: ты в тылу отсиживаешься, а муж на войне. Батальон к наградам представляют, а ты премиальных лишать?
Святослав рассмеялся:
– Высказалась, значит, командиру полка?
– Да.
– Вот, значит, что за шум в штабе был… И как он отреагировал на твои слова?
– Рот открыл и смотрит, глаза выпучив. Ну, я ему еще пару ласковых слов бросила, хлопнула дверью и ушла.
– Теперь жди неприятностей.
– Да нет… У столовой догнал заместитель начальника штаба, сказал, Серебрянников приказал передать: вопрос по тринадцатой зарплате решен. Могу, мол, получить деньги. Я вернулась и получила. В момент ведомость выписали, прежний приказ аннулировали, новый состряпали.
– Оперативно.
– ЗНШ сказал, надо бы мне извиниться перед командиром, я ответила – обойдется. Извинюсь, когда муж вернется.
– Понятно! Представляю, каково было с тобой беседовать Серебрянникову.
– Да и черт с ним!
– Галь, у меня не осталось времени, надо идти к командиру на доклад. Пора закругляться!
– Ты, главное, Слава, береги себя и помни, всегда помни: я люблю тебя и жду! Ты у меня сильный, все выдержишь. Но очень прошу, береги себя!
– Я тебя тоже очень люблю, Галя, если можно любить «очень». Будет возможность, еще позвоню – а нет, напишу письмо. Вот успокоится немного обстановка, и напишу.
– Буду ждать!
– Целую тебя, родная, до свидания!
– До свидания, любимый!
Закончив переговоры, Голубятников взглянул на начальника радиорелейной станции:
– Ну, вот и все, поговорили! А что ты такой грустный вдруг стал, капитан?
– Завидую я вам, товарищ подполковник, – вздохнул тот. – По-хорошему завидую. Дома жена любящая ждет. А у меня?
– Что у тебя? Нет, если не хочешь, не говори.
Рокотов махнул рукой:
– Не получается у меня семейная жизнь. И женились вроде по любви, и дочь родили – ей сейчас 2 года. А все не то. Нет меж нами чего-то главного. Того, что есть у вас.
– Я тебе вот что скажу. Жизнь, она все расставит по местам. Вот я со своей супругой в Афгане познакомился. Казалось бы, обычный походно-полевой роман. Встретились – разбежались. Ан нет. Любовь пришла, настоящая. С тех пор вместе. Она у меня в батальоне служит и сюда со мной прилетала. А когда приказ об отправке всех женщин домой пришел, не хотела улетать. Но приказ есть приказ! Так что и у тебя все устаканится. Ты еще такой молодой!
Начальник станции пожал плечами:
– Может, и устаканится. Спасибо вам, товарищ подполковник.
– Мне-то за что? Это тебе спасибо.
– Не за что. Обращайтесь, если надо будет. Для вас сделаю все возможное.
Комбат вышел из капонира, прошел к бывшему ресторану «Терек», в подвале которого размещался штаб воздушно-десантной дивизии. Ровно в 18.30 он вошел в кабинет комдива и доложил:
– Товарищ генерал-майор, подполковник Голубятников.
Комдив улыбнулся:
– Да вижу, что Голубятников. Проходи, герой, присаживайся. Хочешь курить – кури.
Святослав разделся, присел за стол в углу комнаты:
– Спасибо, накурился до тошноты.
– Ну, тогда рассказывай, как дрались против чеченов.
– Дрались, как положено. Все ранее занятые объекты удержали; атаки, включая танковую, отбили. Из трех «коробок» две сожгли. Потери: один убитый, восемь раненых, один контуженый; семерых отправили в тыл, в том числе взводного 9-й роты старшего лейтенанта Дубчака. Командование взводом принял заместитель по воспитательной работе.
– Замполит? – удивился генерал.
– Так точно, майор Холодов, Александр Васильевич.
– Это ты его отправил в роту?
– Нет. Сам изъявил желание заменить взводного.
– Как же ротный капитан будет командовать взводным майором, по штату одним из заместителей комбата?
– Так же, как и штатным командиром взвода. Ротный и замполит по жизни друзья, между ними полное понимание.
– Да-а-а… Подобное впервые в моей практике. Хотя чему удивляться? Твой батальон сам по себе уникален. Продолжай!
– Двое – раненый и контуженый – остались на позициях.
– Молодцы! День практически беспрерывного боя – и один погибший? Это показатель. Как тебе удалось так подготовить личный состав? У других дела идут хуже.
– Могли подготовиться еще лучше, но некоторые военачальники не дали. Ну да что теперь об этом…
Комдив прошелся по кабинету:
– Дудаев взбешен упорством твоего батальона. Недавно один чечен из его ближнего окружения к нам переметнулся; рассказал, как Джохар разнос своим командирам устраивал. Грозил расстрелять, если не собьют десант с привокзальной площади.
– Значит, придется ему расстреливать всех полевых командиров. Мы позиций не оставим!
– У чеченов большие потери?
– Большие. Атакующие силы всегда несут б€ольшие, нежели обороняющиеся, потери.
– Да, спесь ты с них сбил. А то после разгрома батальонов мотострелковой бригады чечены возомнили о себе слишком много. Решили, что и дальше будут так же безнаказанно и успешно громить части регулярной армии. Ан нет. Получили по мордам. Но в покое твой батальон не оставят. Разведка докладывает, что в центре города чечены проводят перегруппировку сил. Значит, с утра вновь навалятся на твой батальон.
– Мы готовы к этому, – спокойно ответил Голубятников.
– Что готовы, это хорошо, но силы батальона ограничены…
– Надеюсь, ваши подразделения, что стоят южнее, помогут при необходимости?
– Помочь-то, конечно, помогут. Но у них своя задача. Поэтому я решил усилить батальон.
Святослав посмотрел на генерала:
– Появились резервы?
– Без них никуда. В общем, я придаю тебе неполную роту 21-й десантно-штурмовой бригады. Точнее, два взвода под командованием капитана Уханина. Он ждет у начальника штаба. С ротой вернешься на плацдарм. Усиление, конечно, невесть какое, тридцать три человека, но бойцы обстрелянные, подготовленные.
– Для меня и отделение – усиление… Один вопрос, товарищ генерал-майор. У вас есть разведданные по технике духов? В первую очередь меня интересует наличие у Дудаева танков. Через парламентера он грозил бросить на батальон 10 «коробок», полноценную танковую роту; в бой же чечены ввели только взвод, три Т-72. И они помотали нам нервы. Каковы реальные силы Дудаева?
- Предыдущая
- 11/52
- Следующая
