Черный город - Тамоников Александр Александрович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/52
- Следующая
Но она все-таки появилась. В 11.45 капитан Телинский по связи доложил комбату, что к его дому вышла группа из шести человек. Один гражданский, пожилой, с виду русский; второй и третий – православный священник и местный мулла; еще подполковник-пехотинец без оружия, судя по внешнему виду – пленный; и с ними два вооруженных до зубов боевика – охранение.
– О вооруженном сопровождении парламентер ничего не говорил… – прищурился Голубятников.
– Отсечь сопровождение? – тут же спросил Телинский. – Это мы быстро!
– Знаю, что быстро. Нет, никакой стрельбы! Пусть проходят к 9-й роте.
– А если эти делегаты захотят со мной переговорить?
– Ответишь, что тебе с ними говорить не о чем!
Сержант Выдрин переключил комбата на заместителя по воспитательной работе майора Холодова.
– Слушаю! – ответил тот.
– Делегацию, Саша, видишь?
– И не я один.
– Значит, так! Гостей дальше позиций 9-й роты не пропускать, незачем им бродить по нашим боевым порядкам. Переговоры со старшим делегации проведешь сам. Спросят, где комбат, ответишь: «Я за него». И все, никаких комментариев. Будет что-то интересное, докладывай мне по ходу переговоров, но так, чтобы делегаты тебя не слышали.
– Само собой!
– Все! Встречай гостей!
Закончив разговор, Голубятников прикурил сигарету. Наблюдавший за подходами к зданию размещения 9-й роты начальник штаба 137-го парашютно-десантного полка подполковник Юрченков произнес:
– Вижу делегацию! Во главе штатский. Где-то я видел его физиономию… А! По ящику. Он в передаче какой-то выступал, что-то о правах человека говорил. Видать, чиновник высокого полета. Вопрос, как он оказался у чеченов и почему о нем не знают в штабе дивизии? Как же, блин, его фамилия… Простая такая… Нет, не вспомню!
Заместитель командира полка по воспитательной работе майор Жураев сказал:
– Холодов напомнит! Да и какая разница, кто этот мужик, главное – с чем пришел. Может, духи решили сдаться? Прекратить сопротивление и отойти из города?
– Ага! Дождешься! Эти орлы горные будут драться за Грозный и за любой населенный пункт до конца. Уж что-что, а воевать чечены любят и умеют. Этого у них не отнять. Ну кто бы еще смог так активно противостоять регулярной армии, нанося ей серьезные удары?
– Так!.. Холодов встретил делегацию. Боевиков оставили на улице, это правильно; остальных замполит повел в здание. Зашли за угол, не видно отсюда. Только духи. А они нервничают, озираются…
– Еще бы! На позициях десантников находятся, и если не наложили в штаны, то только потому, что таблеток перед выходом обожрались.
Голубятников присел рядом со связистом. Юрченков и Жураев прекратили диалог, отошли от окна и присели за стол.
Сигнал вызова станции Р-159 прозвучал через 10 минут, без пяти минут двенадцать.
– Аркан! – ответил Голубятников.
– Холодов!
Заместитель по воспитательной работе, заменивший раненого взводного, говорил открытым текстом; впрочем, контакт был защищен от прослушивания.
– Да? Что у тебя?
– У меня хрень какая-то.
– В смысле?
– По порядку. Старший делегации представился депутатом Государственной думы от фракции «Яблоко» Ковалевым Сергеем Адамовичем.
– Неплохо! А что это за «Яблоко»?
– Да в Думе этих фракций… каких только нет. А Ковалев этот часто выступает.
– Вот и Глеб часто видел его по телевизору, только по фамилии вспомнить не мог. Кто остальные?
– Священник, мулла и подполковник, то ли попавший в плен, то ли сдавшийся сам, хрен его знает. Но эти молчат, базарит Ковалев.
– И что он сказал?
– Сначала потребовал встречи с комбатом. Мужичок щупленький, а настырный. Сказал мне: давай командира батальона, и все тут. Я ему – вы и разговариваете с и. о. комбата. А штатного командира вызвали в штаб дивизии. Тут он чуть не заорал – какой еще дивизии? Но успокоился быстро. Извинился и сказал буквально следующее – передаю, как запомнил. Ну, что, говорит, товарищ майор, объясню ситуацию на данный момент. Война Российской армией полностью проиграна, фактически вы единственное подразделение, ведущее боевые действия, остальные прекратили сопротивление. Город контролируется войсками Ичкерии. Политическое решение об окончании войны будет принято со дня на день. Грачев пока еще, к сожалению, силен, но и его отставка – тоже дело двух-трех дней. Я с товарищами прибыл, чтобы убедить вас боевые действия и никому не нужное кровопролитие прекратить, подумать о жизни солдат. Их ждут дома матери. Живыми ждут. Я спросил: что от нас требуется? Как мне доложить командованию? Ковалев: от вас требуется передать боевую технику, оружие, боеприпасы по списку чеченцам. Затем без оружия построить батальон и вывести его к Дому правительства. После этого батальон будет переправлен в Россию. Он, депутат Государственной думы, гарантирует нам не только жизнь и отправку домой, но и то, что никакого преследования не будет. Ни здесь, ни по службе дальше. Ну, я и сказал: сейчас доложу. И вышел в соседнюю комнату, откуда сейчас и говорю.
– Тебя этот миротворец хренов слышать не может? – спросил Голубятников.
– Нет, его отвлекают.
– Понятно. Ты вот что, Александр Васильевич, спроси у Ковалева: есть ли другие варианты? Предложи такой вариант: у духов, что атакуют нас, находятся более тридцати пленных. Пусть казбеки отдадут пленных, а мы, не разоружаясь, согласовав решение с командованием и получив разрешение, можем отойти от вокзала, если он так нужен боевикам. Или еще что-нибудь предложи. Сам придумай. Их же предложение обсуждать бессмысленно.
– Да не пошли бы они на хер, командир?
– Ты, Саша, успокойся. На хер мы их всегда успеем послать. Поговори еще, потяни время, выведай побольше информации, кто сдался, где, когда… Почему Дудаев, если его войска контролируют город, не выставляет условия Москве? В этом духе. Понял?
– Понял! Но каков этот депутат, командир? Это надо ж своим такую хрень предложить?!
– Да какой он свой, Саша!.. Ладно, ступай, не заставляй депутата ждать. Он к этому не привык.
– Я бы его приучил… До связи!
– Давай!
Холодов вышел на связь буквально через две-три минуты:
– Аркан?
– Да. Ну что?
– Я попытался развить тему насчет вариантов, так этот Ковалев и слушать не стал. Повторил, что вариант у нас один. И говорил с нажимом, давил. Сдавайтесь немедленно, иначе, мол, вас постигнет судьба мотострелков, что погибли на привокзальной площади 31 декабря. И всех тех, кто проявил тупость. Нет, ты понял, какая сука?! Вы, сказал, о подчиненных подумайте.
– Я тебя понял. Оставайся на месте, я доложу о разговоре комдиву.
– Принял!
Связист вызвал генерала.
– На связи! – ответил тот.
Голубятников доложил командиру дивизии о результатах переговоров своего замполита с депутатом Ковалевым.
– Вот так, товарищ генерал, наш депутат предлагает нам ни много ни мало сложить оружие и сдаться на милость победителя. Чечены, получается, разбили наголо всю Российскую армию.
– Совсем оборзели, скоты!
– Может, мне к вам этих миротворцев доставить? – спросил комбат.
– А на хрена они мне нужны? Мне, подполковник, с предателями разговаривать не о чем.
– Ну, тогда, может, замочить их втихую? За предательство?
– Не надо! – запретил комдив. – А то станешь потом международным преступником. Отпусти их. Пошли на хер – это разрешаю – и отпусти. Пусть сваливают. Только не стрелять, понял?
– Так точно!
В это время обстановка в 9-й роте резко обострилась. Нарушая условия перемирия, со стороны расположения боевиков выстрелил снайпер. Пуля точно попала в открытую цель: был убит старшина-срочник Мордвинцев, осуществлявший наблюдение за подходами к дому. Убит во время переговоров. Эта смерть взбесила личный состав роты и испугала Ковалева с товарищами. Холодов немедленно вызвал Голубятникова:
– Аркан! У нас ЧП!
– Что случилось?
– Вражеский снайпер только что убил Мордвинцева.
– Что? Старшину? Во время переговоров?!
- Предыдущая
- 27/52
- Следующая
