Только моя - Лоуэлл Элизабет - Страница 24

• Предыдущая
• 24/71
• Следующая

— Ты шутишь, — пролепетала Джессика.

Вулф ощутил тепло и напряженность в ее теле и улыбнулся.

— Нет, нисколько. Возьми губку.

Она довольно неловко наклонилась, поскольку рука Вулфа все еще обнимала ее бедра. Когда Джессика нагнулась еще ниже, она почувствовала, что рука Вулфа ласкает и сжимает ее бедро, словно изучая его форму и проверяя упругость плоти.

Джессика так резко выпрямилась, что едва не упала.

— Вулф!

Он издал неясный грудной звук, который мог быть и сдавленным смешком, и невысказанным вопросом.

— Ты… Твоя рука… — заикаясь, произнесла она, — ты…

Его улыбка была ленивой и опасной.

— Я? — Он как бы приглашал ее продолжать.

Джессика посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Она никогда не видела такого выражения на его лице. Он был изумительно красив и в самом деле напоминал дьявола, как она шутя назвала его несколько минут назад. Если притягательность пламени для мошки даже вдвое меньше, неудивительно, что она так стремится навстречу своей гибели.

— Я… э-э… я ничего, — пробормотала она.

Она стала торопливо намыливать губку. Вулф видел вспыхнувшее лицо и биение пульса у горла. По ее трепету он понял, что ее беспокоила и одновременно интриговала его нагота.

«Леди Виктория, я снимаю перед вами шляпу вместе со всем прочим, — думал Вулф с удивлением. — Ваши суждения о человеческой природе чертовски правильны. Насколько я понимаю, Джессика не более монашенка, чем я сам».

Джессика торопливо ополаскивала Вулфа, стараясь не смотреть в глубину воды. Но это было невозможно. Она закрыла глаза, надеясь таким образом уменьшить степень интимности.

Это было ошибкой. При закрытых глазах чувствительность ее рук словно удваивалась. Глянцевое, горячее, мощное тело под ее ладонями приводило ее в трепет. Она испытала новый, приятный шок, когда ощутила упругую поверхность его груди. У нее под ложечкой вновь рождалось тепло. Она снова приложила руки к его груди, убеждая себя, что нужно его ополоснуть, и зная, что врет самой себе. Ей просто хотелось погладить его, как кошку, и самой при этом замурлыкать.

Джессика в смятении открыла глаза и тотчас же увидела, что длинная, сильная нога высунулась из воды. Черные, прилипшие к телу волоски начинались повыше лодыжки и покрывали голень и видимую часть бедра.

Вулф проследил направление взгляда Джессики и понял, что сейчас вода не скрывает его, как раньше. Он переждал эти напряженные мгновения, оценивая долю страха и желания в ней. Сознание того, что он заинтриговал ее как мужчина, чрезвычайно взволновало его.

— В-вулф?

— Не сомневаюсь, что поскрести меня — не такое трудное дело, как отдраить кирпичи, — произнес он деловым тоном. — Помой меня, жена.

Стараясь не смотреть выше бедра, Джессика быстро, не дыша провела намыленной губкой по ноге.

— Сполосни, — сказала она.

Хриплость ее голоса была еще одной разновидностью ласки, которая мгновенно действовала на отзывчивую плоть Вулфа. Его правая нога исчезла, но ей на смену появилась левая. Джессика потерла губкой мышцы икры до колена, а затем, пытаясь перехватить губку, уронила ее. Губка мгновенно исчезла с поверхности воды и оказалась где-то у него между ступней.

Джессика подождала в надежде, что Вулф достанет и подаст ей губку. Видя, что он даже не пошевелился, она взглянула на его лицо. Ей показалось, что сквозь черные ресницы глаза Вулфа сверкнули каким-то особенным блеском, хотя, возможно, она и ошибалась. Она решила осторожно выудить губку. Но ее пальцы натолкнулись не на губку, а на твердую, гладкую плоть. Прерывистое дыхание вырвалось сквозь сжатые губы Вулфа.

— П-прошу п-прощения, — она, казалось не дышала, быстро отдернула руку. — Я не хотела…

— Дотронуться до меня? — Вулф улыбался, не открывая глаз. — Я прощаю тебе, сладкая монашенка.

— Губка… — начала она.

— К черту губку. Твои пальцы коснулись чего-то более интересного.

Джессика была слишком взволнована, чтобы спорить. Она схватила мыло и стала энергично тереть им мощные мышцы бедра Вулфа. Затем, помимо ее воли, руки Джессики предательски соскользнули, чтобы ладонью ощутить его кожу.

— Ополосни, — сказала она низким, сдавленным голосом.

Нога снова исчезла под водой. Пена закружилась и уплыла. Прежде чем Вулф успел высказать какие-то новые просьбы, Джессика вскочила на ноги и быстро вышла из комнаты, бормоча, что нужно проверить, не согрелась ли вода…

Затаенный, горячий взгляд преследовал Джессику, пока она не скрылась из виду. Он с неохотой выловил губку и завершил купание, сознавая, что он подразнил Джессику настолько, насколько это было возможно… в тот момент.

Когда вода для Джессики согрелась и она тихонько вошла в спальню, ее сердце билось уже поспокойнее, и она не испытывала более неприятных ощущений под ложечкой. Сквозь опущенные ресницы она наблюдала, как Вулф заткнул деревянной пробкой отверстие для слива воды из ванны, которое было проделано в кирпичном полу.

Джессика любовалась игрой его мускулов, когда он бадью за бадьей выливал горячую воду в ванну, а затем накачал насосом и принес холодной воды. Он был виден во всей своей элегантной силе, поскольку на нем не было ничего, кроме полотенца, которое он использовал в качестве набедренной повязки. Это импровизированное одеяние эффектно оттеняло его бронзовую кожу.

Вскоре у нее вновь появилось уже знакомое и все усиливающееся ощущение, будто она проглотила золотых бабочек. По этой причине руки не слушались ее, когда она начала расстегивать платье на спине. Хуже того, руки едва сгибались. Мышцы были перенапряжены после многочасовой стирки и мытья полов и потеряли эластичность.

Издав короткий приглушенный стон, она подцепила пальцами платье сзади возле шеи и потянула его. Несколько пуговиц отлетели и бесшумно раскатились по толстому шерстяному половику у кровати.

Теплые, сильные пальцы легли на руки. Джессики. Вулф начал расстегивать платье в тишине, которая все сгущалась по мере того, как пуговицы одна за одной освобождались от петель. Наконец, ничто более, кроме длинных рукавов, не удерживало платье. Тонкий, отделанный кружевами шелковый лифчик Джессики скорее подчеркивал, чем скрывал белизну кожи.

— Спасибо, — сказала Джессика, не дыша. — Теперь я сама справлюсь.

— Ты не хочешь, чтобы я помыл тебя?

— Нет-нет, этого не требуется, благодарю тебя, — она торопливо нанизывала слова, словно боясь возникновения паузы.

Вулф провел пальцем по всей длине ее позвоночника.

— Ты в этом уверена?

Трепет пробежал по ее телу от этого прикосновения.

— Да!

Палец Вулфа снова коснулся ее позвоночника.

— «Да» означает, что ты хочешь, чтобы тебя помыли?

Джессика почувствовала появление уже знакомого ощущения под ложечкой.

— Нет, я могу это сделать сама.

— Если передумаешь, позови меня.

Как только дверь за Вулфом закрылась, она перевела дух и стала с поспешностью снимать с себя одежду. С флаконом ароматного розового масла в одной руке и губкой в другой она вошла в ванну.

Сладостная дрожь пробежала по ее телу, когда она погрузилась в теплую воду. Эта дрожь была сродни той, которую она почувствовала, когда Вулф медленно провел пальцем по ее позвоночнику. Воспоминание об этом прикосновении подействовало на нее столь же расслабляюще, как и оно само. Она окунула голову в воду, чтобы смочить волосы перед намыливанием.

К тому времени, когда Джессика ополоснулась и начала второй раз намыливать волосы, непроизвольное сокращение мышц ее рук переросло в нечто более тревожное. Приподнятые руки свело. Несмотря на все усилия, она не могла ни поднять, ни выпрямить их.

По лицу у нее стекало мыло, попадая в глаза, а ее руки были совершенно беспомощны.

— Вулф! — крикнула Джессика. — У меня что-го случилось с руками.

Боясь открыть глаза, чтобы в них не попало мыло, она не знала, вошел ли уже Вулф в комнату, пока не почувствовала, что теплая ткань стирает мыло с лица. Она удивленно вздрогнула.

• Предыдущая
• 24/71
• Следующая