Только ты - Лоуэлл Элизабет - Страница 12

• Предыдущая
• 12/64
• Следующая

Рено отпустил руки Евы и повернулся к костру.

– Расскажи мне еще про мой прииск, – сказал он просто.

Ева глубоко вздохнула и выбросила Лайэнов из головы, как тому учила се донна: выбрасывать из головы все то, чего ты не можешь изменить.

– Про твою половину прииска, – уточнила Ева и замолчала, ожидая реакции Рено. Взрыв гнева не заставил себя ждать.

– Что?! – воскликнул Рено, резко поворачиваясь к ней.

– Без меня ты не расшифруешь знаки по пути и не сможешь отыскать прииск.

– Не будь так уверена!

– Мне ничего не остается, кроме как верить в свои знания, – ответила она. – И тебе тоже. Ты можешь взять все из ничего или половину золотого прииска, который по праву принадлежит мне.

Последовала пауза, которая предшествует удару грома, после того как зигзаг молнии соединил небо с землей. Затем Рено кисло улыбнулся.

– Ладно, – согласился он. – Половину прииска.

Ева издала еле слышный вздох облегчения.

– И целиком девушку, – безапелляционно добавил Рено.

– Что? – переспросила она.

– Ты слышала меня. Пока мы не найдем прииск, ты будешь моей женщиной всякий раз, когда я этого пожелаю.

– Но я думала, что если расскажу тебе о прииске…

– Никаких «но», – холодно произнес Рено. – Я чертовски устал торговаться с тобой из-за того, что уже мое. Кроме того, ты нуждаешься во мне так же, как и я в тебе. Ты не продержишься в дикой пустыне без меня и двух дней. Ты нуждаешься во мне, чтобы…

– Но я совсем не та, за которую ты меня принимаешь, я…

– Именно та, – перебил ее Рено. – Ты сейчас извиваешься, как червяк на крючке, пытаешься найти способ нарушить свое слово. А так поступают только мошенницы.

Ева закрыла глаза.

Это было ошибкой. Слезы, которые она пыталась скрыть, выкатились из-под ресниц.

Рено смотрел на нее, стараясь подавить сострадание, убеждая себя, что слезы входят в арсенал женского оружия. Однако не смягчиться при виде этих крупных слез было почти невозможно. Чем больше он общался с Евой, тем труднее ему становилось постоянно думать о том, какая хитрая штучка эта девчонка.

Впервые в жизни Рено был благодарен за суровые уроки, которые в прошлом преподала ему женщина. Прежний Рено наверняка бы безоглядно поверил серебряным слезам Евы и ее бледным, дрожащим губам.

– Ну, как? – спросил он сурово. – Идет?

Ева взглянула на темноволосого великана, который смотрел на нее холодными глазами.

– Я… – ее голос дрогнул.

Рено ждал, продолжая смотреть на нее.

– Я ошиблась в тебе, – сказала Ева через несколько мгновений. – У меня не хватит силы сопротивляться тебе. Поэтому ты возьмешь силой то, что хочешь… как Слейтер или Рейли…

– Никогда в жизни я не брал женщину силой, – твердо сказал Рено. – И никогда не возьму.

Ева издала продолжительный вздох.

– Правда?

Невольно Рено почувствовал сострадание к Еве. Будь она шулерша, девица из салуна, да кто угодно – она не заслуживала такого грубого обращения, которое она видела со стороны Слейтера и Рейли Кинга.

– Даю тебе слово.

Рено прочитал облегчение в золотых глазах Евы и слегка улыбнулся.

– Но это не означает, что я не буду касаться тебя, – продолжил он. – Это лишь означает, что когда я возьму тебя – а это непременно произойдет, – ты будешь стонать от удовольствия, а не от боли.

На бледное лицо Евы набежал румянец.

– Итак, договорились? – спросил Рено.

– Ты не тронешь меня, пока я не…

– Я не возьму тебя, – тут же поправил ее Рено. – Это существенная разница, дружочек. Если тебе не нравится эта сделка, мы можем вернуться к первой: я забираю весь прииск вместе с девушкой. Так что делай свой выбор.

– Ты очень добр, – процедила Ева сквозь зубы.

– Вне всякого сомнения. Но я разумный человек. Я не буду держать тебя на привязи вечно. Только до того момента, когда мы найдем прииск. Идет?

Некоторое время Ева смотрела на Рено. Она напомнила себе, что у него нет причин доверять ей, есть множество оснований, чтобы не уважать ее, и все условия для того, чтобы овладеть ею, плюнув на ее протесты. И все же он намерен обращаться с ней лучше, чем любой завсегдатай салуна «Золотая пыль», появись у него подобная возможность.

– Идет, – произнесла она.

Когда Ева вновь обратилась к завтраку, Рено с привычной для него быстротой схватил ее за запястье. Она похолодела.

– Еще одна вещь, – сказал он.

– Что именно? – прошептала Ева.

– А вот что.

Она закрыла глаза, ожидая, что сейчас ощутит тепло его рта на своих губах. Однако она почувствовала, что он снимает кольцо дона Лайэна с ее пальца.

– Я сохраню кольцо и жемчуг до того времени, пока не найду женщину, которой я буду дороже собственного благополучия, – пояснил Рено. И добавил с горькой усмешкой: – А пока я буду искать ее, я найду корабли из камня, сухой дождь и свет, не дающий теней.

Рено положил кольцо в карман и отвернулся.

– Седлай коня. До ранчо Кэла через Великий Водораздел путь неблизкий.

– Зачем нам ехать туда?

– Кэл рассчитывает на зимние припасы, которые я привожу. Не в пример другим людям, которых я знаю, если я что-то пообещал – выполню.

За Великим Водоразделом сплошной горный массив постепенно сменился цепью пиков разной высоты, врезающихся в ясное голубое небо.

Даже в августе на них сверкали снежные пятна. С крутых склонов сбегали ручьи, собираясь с силой на равнинах, они превращались в речки, а затем петляли по долинам и ущельям, блестя под солнцем. Кряжи были украшены яркой зеленью осин и темно-зеленым бархатом елей, пихт и сосен. Дополняли эту живописную гамму светлые тона трав и кустарников. На пути от Каньон-Сити к первому перевалу Ева и Рено не встретили ни следов стоянок, ни жилья. Зато было много мустангов, которые пускались в бегство, словно разноцветные облачка перед бурей, когда Рено и Ева въезжали в пустынные долины. Из укрытий выскакивали на поляны олени и сохатые, привлеченные сочной травой.

Олени сторожились всадников, но все же не убегали сразу прочь, как мустанги. Целый день слышались резкие, пронзительные крики орлов, парящих в потоках воздуха.

Рено был осмотрительнее любого из животных. Он ехал так, словно в любую минуту ожидал нападения. Он никогда не пересекал поляну напрямик, вместо этого огибал ее по окраине, где разнотравье встречается с лесом. Он никогда не поднимался на гребень, не выждав предварительно внизу и не удостоверившись, что на другой стороне нет опасности. И лишь когда он был абсолютно уверен, что поблизости нет индейца или какого-нибудь бродяги, он появлялся на фоне горизонта.

Рено никогда без необходимости не въезжал в узкий каньон. Если же избежать этого было невозможно, он снимал с ремня шестизарядный револьвер и ехал, держа винтовку у седла. Несколько раз в течение дня он возвращался на свою старую тропу, отыскивал подходящий наблюдательный пункт и внимательно изучал окрестности, чтобы удостовериться в отсутствии преследования.

В отличие от многих других, Рено держал повод в правой руке, освобождая левую для револьвера, который был у него под рукой всегда, даже во время сна. Каждый вечер он осматривал оружие, следил, чтобы в него не попала пыль или влага вечерних гроз, которые гуляли вокруг вершин.

Рено не устраивал суеты вокруг этих предосторожностей. Он едва замечал их. Просто он слишком долго прожил в дикой стране, и о том, что это искусство, он не задумывался. Его быстроногая чалая, которую он называл Любимицей, была для него лучшим другом.

Ева раньше не предполагала, что эта кобыла могла быть для кого-то любимой. Любимица обладала темпераментом росомахи и осторожностью волчицы. Если к ней приближался кто-нибудь, кроме Рено, она прижимала уши к вискам и выискивала, как бы половчее вонзить в него свои огромные белые зубы. А вот Рено она приветствовала ржаньем и ласковым фырканьем.

Любимица постоянно принюхивалась к ветру, который мог принести весть об опасности. В этот момент она, навострив уши и подняв голову, начинала энергично шевелить ноздрями.

• Предыдущая
• 12/64
• Следующая