Вспомни лето - Лоуэлл Элизабет - Страница 29

• Предыдущая
• 29/52
• Следующая

Ее ресницы вздрогнули, и она открыла глаза. Взгляд у нее был совершенно ясный. Зрачки реагировали на освещенность комнаты.

У него камень свалился с души.

– Корд? – спросила Рейн хриплым голосом, отводя от него взгляд и осматривая комнату. – Где я?

– В «доме на колесах».

– Который час?

– Почти пять. Хочешь есть?

– Умираю от голода. Почему нет ленча?

– Ты его проспала.

– Но меня покормят?

– В любое время, – сказал он ласково.

Внезапно Рейн поняла, что притянула руку Корда к своей щеке. Смущенно вспыхнув, она отпустила его пальцы так быстро, словно обожглась.

– Голова кружится? – осведомился он.

– Нет.

– Болит?

– Немного, – призналась она.

– А как живот?

– В нем урчит от голода.

Улыбаясь, Корд встал.

– Скажи, когда поднимешься, и я приготовлю тебе омлет.

Она встала немедленно. От его холодных глаз ничто не могло укрыться.

– Тошнит? – спросил он через секунду.

– Нет. Только от голода. Здесь есть ванная?

– Первая дверь налево.

Он открыл дверь и вышел из комнаты, внимательно прислушиваясь, чтобы при необходимости подхватить ее, помочь. Но не услышал никаких подозрительных звуков.

– Крикни, если я тебе понадоблюсь, – сказал он. – Я буду на камбузе.

В ванной Рейн посмотрела на себя в зеркало и вздрогнула.

– Погоди с омлетом, – попросила она, – сперва я приму душ.

Корд мгновенно появился в дверном проеме.

– Прямо сейчас?

– Да.

Он поколебался. В душе стояла скамейка и был длинный гибкий шланг, поэтому ей не надо стоять. Но он опасался, что она может упасть.

– Не мой голову, – сказал он наконец.

– Не смеши. Это не голова, а черт знает что.

Он улыбнулся – Тогда я тебе ее вымою. В умывальнике.

– Что?

– Я вымою тебе голову в умывальнике. А если тебе станет плохо, я тебя поймаю – Совершенно ни к чему Я чувствую себя прекрасно – Хорошо. В умывальнике или никак – Когда она открыла рот, чтобы поспорить, Корд спросил:

– Хочешь, чтобы я снова тебя разул?

Бормоча что-то себе под нос, она шагнула к умывальнику Его бритва, зубная щетка и лосьон после бритья лежали на узком бортике. Рядом с его вещами стояли ее шампунь, ее зубная щетка, зубная паста, расческа и яркая упаковка противозачаточных пилюль.

– Что происходит? – сурово осведомилась она, стараясь говорить уверенно и громко.

– Ты не захотела остаться в больнице.

– Конечно, я…

– Нужен был кто-то, чтобы будить тебя ночью через каждый час, – безжалостно продолжал Корд. – Иначе ты могла впасть в кому. У тебя нет соседки по комнате, поэтому ты останешься здесь, где я буду сам за тобой следить.

Рейн поджала губы.

– Черта с два.

Корд с интересом уставился на Рейн.

– Здесь несколько кроватей, – сказал он спокойно. – Хотя всего одна ванная. Не волнуйся. Я не собираюсь ломиться в закрытую дверь.

Рейн смутилась.

– Останешься в блузке или снимешь ее, пока я мою тебе голову? – спросил он, направляясь к раковине.

У Рейн екнуло сердце. При мысли о том, что Корд разденет ее, у нее сладко заныло в груди. Она сглотнула и выдохнула:

– Останусь в блузке.

– Хорошо, – сказал он и, потянувшись к блузке, расстегнул две верхние пуговицы и подвернул воротник.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась она.

– Убираю воротник. Или ты хотела заодно и блузку постирать? Неплохая идея. Не только голову вымоешь, но и блузку постираешь. Убьешь сразу двух зайцев.

Корд наклонил ее голову над раковиной и стал поливать теплой водой.

– Корд Эллиот, – невнятно проговорила она, – за такие шутки можно схлопотать по физиономии!

В ответ раздалось сдержанное самодовольное хихиканье. Он запустил руки ей в волосы и принялся осторожно массировать голову. Единственная неприятность заключалась в том, что шампунь и вода лезли то в глаза, то в нос.

Немного погодя Корд взялся за полотенце и принялся вытирать ей лицо.

– Ты права, – сказал он. – Давай попробуем сразу все постирать.

Он коварно улыбнулся, прекрасно зная, что она не могла увидеть выражение его лица. Потом сбросил свои ботинки и потянул ее под душ.

– Садись. – Он осторожно подтолкнул ее вниз на скамейку и убрал полотенце от ее лица. – Откинь голову, чтобы мыло не затекало в глаза.

Рейн села, откинув голову, и с сожалением была вынуждена признать, что у него настоящий талант управлять людьми.

По крайней мере ею он вертел как хотел. Действуя, как говорится, то таской, то лаской, он заставил ее забыть о смертельном оружии, с которым никогда не расставался.

Жар тела и голодный блеск в его холодных глазах действовали на нее магическим образом.

Корд вышел из душа. Легким, знакомым движением он отцепил кобуру, патроны и пейджер, отложил в сторону. Затем вернулся в душ и встал перед ней, скрестив руки.

– Я этого не допущу, – заявила она.

– Почему? Я не собираюсь тебя топить.

Она печально улыбнулась. Если бы он знал, что она уже утонула в его льдисто-голубых глазах.

Ей до боли хотелось поцеловать его. В этом поцелуе будут требование и просьба, победа и поражение, рай и ад.

Пусть на этот поцелуй откликнется каждая ее клеточка, каждый нерв.

Корд взял душевой шланг, включил воду и стал ждать, когда температура станет нормальной. Он говорил себе: слава Богу, что на Рейн надета блузка.

Увы, он выдавал желаемое за действительное.

У него прямо-таки чесались руки содрать с нее эту блузку, скользнуть руками под лифчик и ощутить шелковистые полушария ее грудей. Ее соски сразу же затвердеют в предвкушении его жгучих ласк. Огонь, пылающий в Рейн, словно опалил его чресла.

«Наверное, мне надо пустить холодную воду и остудить свой собственный пыл, – сказал он себе ехидно. – А еще лучше дать ей самой вымыть голову и наблюдать за этим с безопасного расстояния».

– Корд, – спросила она, взглянув на его мрачное лицо, – что-то не так?

– Сейчас. Нагреватель что-то не торопится. Должно быть, заснул.

Улыбаясь, она смотрела, как он возится со шлангом.

Корд засучил рукава еще раньше, когда пытался мыть ей голову в раковине. От брызг легкая синяя ткань прилипла к груди и рукам. Черные волосы на загорелой коже выглядели, по мнению Рейн, очень сексуально.

Она восхищенно наблюдала за ним, очарованная его ловкостью и силой, вспоминая о тех минутах, когда они дарили друг другу свою ласку и нежность.

Что-то бормоча, Корд снова покрутил краны. В этом не было никакой необходимости, но он не собирался оборачиваться к ней, пока не совладает с собственным возбуждением.

– Откинь голову и закрой глаза, – наконец произнес он, поворачиваясь.

Мысль о том, что Рейн так близко, пробудила к жизни его восставшую плоть.

Она смотрела на сильное тело Корда, его широкие плечи, рельефный торс, горящие глаза и чувствовала, как кровь приливает к ее щекам. Рейн закрыла глаза, но в памяти вновь всплывали воспоминания, которые мучили ее по ночам.

– Холодно? – обеспокоенно спросил Корд.

Рейн покачала головой, не доверяя собственному голосу.

Корд открыл ей целый мир, и за последние несколько дней словно пелена спала с ее глаз. Она стала по-другому мыслить. Ее самоуверенность была поколеблена. Вопросы, над которыми она никогда не задумывалась прежде, теперь не давали ей покоя, требуя откровенных ответов.

Кто я такая, чтобы планировать жизнь с каким-то мужчиной, которого я и в глаза не видела?

Кто я такая, чтобы изображать холодность королевы к уставшему в сражениях солдату, который защищает мою жизнь не за страх, а за совесть.

Кто я такая, чтобы презирать предстартовое безумие, когда я сама гибну в любовном огне?

Ни на один из этих вопросов нет никакого вразумительного ответа. Но перед ней сейчас стоит тот единственный мужчина… Она снова задрожала, пораженная открывшейся ей истиной.

По волосам стекала теплая вода. Сильные пальцы Корда осторожно массировали ей голову. С каждым прикосновением ароматный шампунь вздувался густым пенистым облаком.

• Предыдущая
• 29/52
• Следующая