Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Славачевская Юлия - Страница 26

• Предыдущая
• 26/76
• Следующая

Никосу обо мне:

— Вы с ней совсем несовместимы! — Не поняла — имеется в виду Никос или все-таки Греция?! Тыкая в мою сторону пальцем: — Тебя нужно выслать из страны и внести в черный список!

— Нервничает, — пояснила я «носорогу». — Как будто сам женится! Так переживает, боюсь, как бы чего не случилось…

— Не дождешься! — отреагировал начальник охраны. — Я к тебе теперь близко не подойду!

— Это что? — наклонился ко мне Костас.

— Это аллергическая реакция на меня — «анафилактический шок» называется, — призналась я. — В больших дозах может снести крышу…

— Вилла еще цела! — Это уже неутомимый Йоргос.

— Гося, успокойся! — Маман попыталась призвать племянника к порядку.

Угу, заткнуть Госю могла только я!

— Никос, — расцвела я улыбкой, потому что после супа принесли хумус, рыбные блюда, сувлаки,[15] долму, запеченную баранью ногу, и все оказалось вкусным и питательным. — Давай возьмем с собой Йоргоса в медовый месяц. Ему нужно срочно подлечить нервы!

Георгиос даже протестовать не смог. Только стал отчетливого свекольного оттенка и, бедняжка, язык слегка прикусил.

В это время официант как раз взламывал рыбу «в соляном одеяле» и с перепугу решил, что Йоргос подавился. В результате кинулся хлопать его по спине и чуть не запорол процесс раздачи рыбы. Но в итоге все справились.

— Все что захочешь, мой ангел. — Ник явно старался взять приз самого терпеливого жениха в мире. Несомненно, готовит что-то после свадьбы, нюхом чую!

— Хочу добавки второго и десерт! — призналась я.

И мне все принесли! Да, и Аристарх с Йоргосом отдали свои порции курицы, запеченной в йогурте, а еще охрана передала привет из кухни и поделилась тиропитакией[16] и мусакой. Отдельно мне отвалили красиво сервированное целое ведерко мороженого с фруктами. Все сегодня были такими милыми!

— Мне кажется, молоденькой девушке не пристало так много есть! — заметил сидящий рядом с «носорогом» «макак» с проплешиной и двумя круглыми гляделками, косящими мне в декольте.

— Вы, типа, из собственного опыта так говорите? — округлила я глаза и прижалась бедром к Нику.

Жених недоуменно моргнул длинными ресницами и поплыл. В нирвану. Как мало кому-то надо! Хотя мне, например, надо еще меньше — только плотно покушать!

— Хамка! — почему-то отреагировала «носорог». — Никос, ты не можешь на ней жениться! Тебе лучше подойдет Ифиджения! Моя дочь умеет себя вести в обществе! — И ткнула пальцем в девицу рядом с Костасом.

Как вы думаете, что могли породить носорог с макаком? Макарога! И этот гибрид сейчас настойчиво обхаживал и Костаса, и соседа справа! Диноса она пыталась погладить по… барометру, а на соседа уже просто наложила руку.

— Тетя Теодора! — Никос нахмурился, когда я поддержала миф о своей невоспитанности и подняла скатерть. — По-моему, вам нужно лучше следить за своей хорошо воспитанной девочкой и наконец объяснить ей разницу между ручкой скоростей и мужскими гениталиями!

«Носорога» хватил удар, но дама пришла в себя и, схватившись за брошь (думаю, она специально ее носила, чтобы не путаться — это уже грудь или еще подбородок?), заорала:

— Ноги моей в этом доме больше не будет! Пошли, Бакчос!

— Теодора это проделывает триста восемьдесят дней в году, — наклонился ко мне Костас.

Подсчеты как-то не сходились, но тут меня осенило:

— А-а-а! Так иногда и по два раза в день? Как бы вернулась, чтобы удостовериться, что поняли глубину угрозы? Круто!

— Шлюха! — завизжала Теодора.

— Заткнись! — потемнел лицом Никос и вскочил. — Вон из моего дома!

— Щенок! — вскочил «макак», дозапихав в себя десерт, а в карман столовое серебро. — Ты пожалеешь об этом!

— Да-да! — снова нагнулся ко мне Костас. — Теперь на столе будет что-то оставаться!

— Нет, — помрачнела я. — Не будет.

Но тетя Теодора не могла уйти, не поставив последнюю точку! Ее она решила поставить серебряным бокалом и метнула оный в нашу сторону. Костас принял удар на себя и украсился красивыми кругами под глазами.

— Джеймс Бонд, — констатировала я, пока ему прикладывали лед. — От Теодоры — с любовью!

— Оу-у-у! — простонал несчастный, но больше для проформы и для молоденьких девушек, вившихся вокруг стайками.

— Я же сказала — дам в глаз! Просто меня опередили, — сказала я и пошла искать Никоса.

Мне предстоял еще один раунд убеждения его, как он не прав и как на мне не надо жениться!

Всеми доступными и недоступными способами пыталась я избежать нашего бракосочетания, потому что в моей семье с таким не шутят, а мы ну никак не сочетались! Абсолютно! Даже браком!

Мной было испробовано следующее…

Стриптиз на столе в ресторане — сняли со стола и одели.

Алкогольное опьянение — поставили под холодный душ и раздели.

Приставание к другим мужчинам с сексуальными целями — дали мужчинам по мордасам, а мне вынесли последнее греческое предупреждение.

Грубое обращение с родственниками — родственники сделали вид, что не понимают по-английски, и так же по-английски ушли.

Приготовление завтрака… Кухню успели вовремя спасти, а меня эвакуировать на третий этаж.

Больше я ничего не успела, завтра была свадьба…

— Цып-цып-цып! — сманивали меня вниз с крыши дома все, кому не посчастливилось пригласиться к Никосу на свадьбу.

Я лично никого не приглашала, а на крышу — тем более! И я это показала, в надцатый раз двинув ногой по лестнице и уронив сие приспособление вместе с тем приспособлением, которое на нее лезло!

Выслушав уже не просто проклятия, а заикания матом, я снова устроилась на коньке и принялась раздумывать на тему, как свить гнездо и можно ли условно считать это гнездо шалашом. Твердо решила: не считать! — и даже не рассматривать такую возможность, ведь рай с милым в шалаше, а для меня шалаш с «милым» Никосом уже приближался к эквиваленту третьего круга ада.

— Слезай, шалава! — Это во дворе нарисовался Йоргос и взял все в свои двупалые руки. Почему двупалые? Да потому, что остальные пальцы я ему сломаю, когда слезу. Оставлю только два, в носу поковырять, — не совсем же садистка.

— От шалавы слышу! — парировала я. — Не слезу!

— Тогда я залезу и надеру тебе уши! — окончательно вышел из себя Георгиос… и забыл войти обратно. Ага. Так и полез в выходном пиджаке. Бормотал: — А производила впечатление такой обиженной, такой замученной…

— Это маскировка! — Я с членовредительскими намерениями подобралась к тому месту, куда эсбэшник приставил лестницу.

Георгиос просек и передвинул, не переставая перечислять мои грехи:

— Скромница, хрупкая такая… Думал, дунешь — упадет. Ага! Тебя цунами не смоет!

Мы ползали с ним — он с лестницей внизу, я бдила сверху, и никак не могли встретиться два одиночества.

Наконец-то кому-то пришла в голову светлая мысль — вызвать подъемный кран с площадкой. Представляете выражения физиономий мужиков, которые приехали! Им сказали: мол, нужно кошку снять. Потому как диспетчер никак не могла понять: какая, греческий блин, невеста и сколько нужно за нее брать денег?!

— Что она там делает? — ткнул в меня пальцем ошалевший работяга.

— Нервничает, — заломила руки кирия[17] (или, как тут говорят сокращенно, ка) Димитра. — Не могли бы вы поскорее ее снять? Мы в церковь опаздываем.

Я показала тридцать два зуба и ноги в трусах. Работяги застыли и начали что-то подозревать.

— А она точно нервничает? — возник следующий вопрос.

— Не видите?! — взвизгнула какая-то краснолицая тетечка в малиновой парче. — Какая нормальная невеста будет сидеть на крыше за полчаса до венчания в церкви!

Я потянулась и поправила грудь.

• Предыдущая
• 26/76
• Следующая