Тайна «каменного кольца» - Данилевская Нина Владимировна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/36
• Следующая

Тяжелыми были все последующие дни. Совсем захандрила Таня, если бы однажды, наконец, не встретила Шурика. Идти к нему она боялась, возможно, за ней следили. Фашист вряд ли разрешил ей свободно «гулять» без какого-то тайного намерения.

Встреча эта произошла в аптеке, куда зашла как-то Таня.

Шурик, увидев ее, приложил палец к губам и первым вышел из аптеки. На улице, внимательно оглядевшись, он приблизился к Тане.

— Не надо, чтобы нас видели вместе, — шепнул он. — Сама понимаешь! Но замечательно, что я встретил тебя. Не падай духом, Тань-цзу! Наши все знают о тебе. Скоро придет связной. Тебе помогут... Пароль связного — «Семь плюс пять». Он скажет эту фразу в разговоре с тобой. А пока будь осторожна, очень осторожна. Если увидишь кого из знакомых людей, не узнавай их. Сюда идут! До свидания!

И мальчик свернул в ближайший переулок.

На другой день Таня отказалась от прогулки с Машей. Та повздыхала, но скоро утешилась — решила пойти в кино.

Однако вскоре за дверью послышались чьи-то голоса, смех. Маша появилась снова. Вид у нее был смущенный и таинственный.

— Ой, Танечка! — зашептала она. — Только, пожалуйста, не отказывайся. Знаешь, кто пришел? Фред! Он такой шикарный мальчик. Вы ведь знакомы. Он хочет...

Но тут «шикарный мальчик» сам вошел в комнату, приветливо улыбаясь Тане.

— Спасибо, фрейлейн! — кивнул он Маше. — Хочу просить вас, Танечка, немного позаниматься со мной немецким. Я слышал, что вы отлично знаете язык, а я... — Он развел руками и добавил: — У меня есть возможность немного платить. Надоело, знаете ли, числиться в школе в отстающих.

«Что это ему вздумалось?» — Таня неприязненно смотрела на неожиданного «ученика». Она не раз встречала юношу на вечеринках у Маши и кое-что о нем знала. Настоящее имя подростка было Федор, но при немцах он стал Фредом. Таня терпеть не могла этого до слащавости вежливого мальчишку, которым в школе и у Клавдии Матвеевны восхищались все.

Она собиралась отказаться, несмотря на умоляющий вид Маши. Но Фред решительно сел рядом.

— От меня не так легко отделаться, — засмеялся он. — Вы подумайте, и, надеюсь, что согласитесь, хоть в будущем. А сейчас проверьте мои познания, проэкзаменуйте. Не будьте жестоки с бедным незнайкой, фрейлейн! Быть может, я когда-нибудь пригожусь.

Что-то в голосе подростка насторожило Таню. Вдруг этого «общего любимца» подослал Краузе?

— Хорошо, посмотрим, что вы знаете. Но почему вы хотите репетировать непременно со мной? Ведь я не учусь в школе.

— Ну, все знают, как свободно вы владеете немецким. А мне надо говорить, писать для практики...

— Битте! Прочтите мне из этой книги. Вас, кажется, зовут Федя? — Она подвинула к собеседнику немецкий учебник.

Фред, запинаясь, начал читать. Таня сурово поправляла его. Маша взглянула на часы.

— Ну, я пойду, а то в кино опоздаю!

Как только она вышла, Фред закрыл книгу.

— Ох, давайте лучше по-русски!

— Вы пришли заниматься, — с достоинством сказала Таня. — Отвечайте по-немецки. Давно вы приехали в Крым?

— «Семь плюс пять» — вот сколько месяцев я уже живу здесь. — Фред расхохотался и озорно подмигнул.

Таня от неожиданности замерла. Что это, пароль? Или какое-то совпадение?

— Ну, — совсем другим тоном проговорил он. — Не будем терять золотого времени, дожидаться, пока явятся твои сторожа. Во-первых, тебе привет от Шурика; во-вторых, — он оглянулся и понизил голос, — разреши представиться: партизанский связной, которого ты так давно ждала.

Таня молчала. Она не знала, верить ей или нет. Фред почувствовал колебание девочки.

— Слушай внимательно, а то могут войти. Имею к тебе поручение. Швею Марию Яковлевну знаешь?

Девочка кивнула.

— На днях она возьмет тебя к себе. Не вздумай противоречить. Этого хотят твои друзья. Мария Яковлевна такой же друг модистке, как я фашистам. Смекаешь?

И Фред тихо добавил:

— «Не журись, дивчина, будет небо ясным!»

В один из ближайших вечеров Клавдия Матвеевна, узнав от денщика, что господин Краузе дома, поднялась по лестнице на второй этаж. Постояв у закрытых дверей, она быстро перекрестилась и лишь потом тихо постучала.

Но страх ее был напрасен. Краузе встретил модистку любезно и, казалось, был в прекрасном настроении.

Зная, что гестаповец не любит длинных разговоров, Клавдия Матвеевна сразу перешла к делу. Она сообщила, что хотела бы отдать квартирантку в ученье швее, что пора бы ей приучаться к делу.

— Конечно, за обучение придется платить, — приврала модистка, — но я за этим не постою. Пусть девочка научится шить и живет у нее, у швеи.

— О чем ви? — удивился Краузе. — Ах, это... ребенок из сарай? Да, он не есть подходящий друг фрейлейн Мария. Но зачем спрашивайт? Я не гроссфатер, не опекун. — Немец засмеялся. — Действует ваш усмотрение!

«Скользкий ты, как лягушка!» — подумала, уходя, Клавдия Матвеевна и вспомнила «разнос» Краузе за невнимание к Тане. В душе она была очень довольна: наконец-то избавится от «волчонка»!

А Краузе, оставшись один, пробормотал:

— Так будет лучше. Простая швея — безвредный человек. Там скорей можно поймать золотую рыбку, чем в моей квартире.

На следующий же вечер Таня, придерживая в корзинке Никандрыча, робко постучалась в двери своей новой квартиры. Ей открыла Мария Яковлевна.

— Хочешь есть? — опросила она таким тоном, точно в появлении девочки с котом не было ничего особенного.

Таня отрицательно покачала головой. Мария Яковлевна, не уговаривая, постелила на двух сдвинутых креслах одеяло, принесла подушку. Никандрыча она устроила на коврике, поближе к теплой печке. Кот сразу улегся и довольно замурлыкал.

— До утра еще долго. Федя зайдет к тебе утром, в восемь, — сказала швея. — Что кошку принесла, хорошо. Без мышей будем. Спи! — Мария Яковлевна прикрутила фитиль лампы.

А Таня, лежа в полутьме с закрытыми глазами, думала, как удивительно, что Фред оказался связным и как хорошо, что больше не надо видеть ненавистного Краузе!

Мария Яковлевна вязала шерстяной шарф, изредка поглядывая в ее сторону. Как потом убедилась Таня, руки швеи всегда были заняты работой. Покоем и уютом веяло от бедной, но чистой комнатки.

Засыпая, Таня вздрогнула и тихо застонала. Ей показалось, что она летит с высокого обрыва.

Мария Яковлевна подошла к ней, поправила подушку, с жалостью посмотрела на худенькое личико. Ресницы бросали тень на бледные щеки.

— Диты, мои диты, бедолаги мои! — сказала женщина с певучим украинским акцентом. — Тяжко вам пришлось в лихую годыну.

...Ровно в восемь, когда Таня уже встала, а швея вышла по хозяйству, явился Федя.

Таня, понизив голос, стала жадно расспрашивать о Шурике, партизанах...

— Все сразу хочешь узнать, — засмеялся Федя. — Прыткая! А помнишь, фрейлейн Татьяна, как ты меня за человека не считала? «Вас, кажется, зовут Федя?» Помнишь?

Таня покраснела.

— Я же не знала...

— Ладно, я понимаю. Хороших людей много, Таня. Только не все и не обо всех можно говорить. Во всяком случае, твои друзья здоровы, радуются за тебя. Отдыхай пока у Марии Яковлевны. Можешь ей верить во всем.

Уходя, юноша шутливо дернул Таню за косичку.

— Не скучай, товарищ! Скоро еще увидимся.

Таня схватила его за руку.

— Федя, а о Насте можно говорить?

— Предположим. А что именно?

Таня, волнуясь, рассказала, как однажды Краузе взял ее в кафе и как там она встретила Настю, работавшую официанткой. И Тане показалось, что немец хотел выпытать сведения о Насте. Но Таня не подала вида, что знает девушку.

• Предыдущая
• 25/36
• Следующая