Тайна «каменного кольца» - Данилевская Нина Владимировна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/36
• Следующая

Тане с Машей приходилось, закончив уроки, браться за хозяйство. Это было явно несправедливо. И скоро в «честнопионерской» вынесли решение: всех членов семьи по очереди назначать дежурными кулинарами. Исключение сделали только для дедушки.

Лучше всех дежурил Ян. Он изобретал необычные меню, угощал сладкими польскими блюдами. Зато дядя Боря, кроме яичницы по-флотски, готовить ничего не умел.

— Ужас сколько яиц мужчины изводят, — заметила как-то все наблюдавшая Маша. — Я считала, вчера в этой корзине было тридцать, а сейчас пяток, не больше. Бьют они их, что ли? Как хочешь, тут что-то неладно!

Таня тоже недоумевала. Яйца, молоко, котлеты таяли не по дням — по часам. Случались удивительные вещи: молоко из кувшина исчезало, а наутро он снова оказывался полным. Яйца то пропадали, то снова появлялись. Не возвращались только котлеты.

Однажды, не выдержав такой таинственности, Таня рассказала обо всем Борису Захаровичу.

— Такое случается перед экзаменом по математике, — серьезно ответил тот. — Особенно если учить уроки спустя рукава. Иногда виновные забывают счет в пределах сотни и угощают родных арабскими сказками.

Таня обиделась и больше к дяде Боре не обращалась

Леня продолжал внимательно наблюдать за Яном. Честный, прямой, он не мог понять некоторые качества в характере нового товарища. Что это за дурацкая история с корзиной? На днях Леня видел ее в сарае. В пустой корзине с комфортом спал Каро. Почему Ян держится так скрытно, замкнуто?

Они жили в одной комнате, но Ян умышленно избегал всяких откровенных разговоров с Леней. Ложился поздно, ограничиваясь кратким пожеланием «спокойной ночи». Утром, когда Леня открывал глаза, соседа уже не было. На аккуратно прибранной постели лежала записка: «Beрнусь к завтраку».

Капустин заметил, что тень упала между ребятами.

— Ян как дикая лошадка, — сказал он однажды Лене. — Не взнуздывай его. Сам прибежит! Вспомни, в каких условиях рос мальчик.

Легко сказать «прибежит». Насчет условий Дмитрий Николаевич, конечно, прав. С капиталистами жить не сладко.

И все же есть поступки, которые трудно простить.

Как-то раз Леня зашел на физкультурную площадку. Еще издали он заметил толпу малышей, окруживших гимнастические брусья с кольцами. На брусьях, держась за кольца, колесом вертелся Ян. Работал он легко, как настоящий гимнаст. Детишки с восторгом наблюдали за ним.

На песке сидел Каро, прижав лапой мяч. Должно быть, он тоже участвовал в представлении. Леня, незамеченный, следил за ходом событий.

Ян раскачался, сделал сальто-мортале и ловко стал на ноги. Зрители аплодировали изо всех сил. Ян вынул из кармана смятую кепку, отдал ее Каро.

Пес, держа кепку в пасти, обошел собравшихся. Он скреб лапой карманы ребят. недвусмысленно приглашая их раскошеливаться.

Одни смущенно уходили, другие, смеясь, сыпали в кепку медяки, серебро, конфеты. Какой-то малыш положил плюшевого медвежонка. Кровь прилила к лицу Лени. Он шагнул к Яну.

— Пойдем поговорим!

— Пойдем, — спокойно ответил Ян.

Не торопясь он собрал деньги, рассовал их по карманам, медвежонка оставил на скамейке.

Леня взорвался.

— Ломаешься перед ребятишками? Обираешь их?

— Не ломаюсь, а работаю. Артистам всегда платят за выступления.

— Какой ты артист, еще даже не учишься! Кончай школу, любую профессию выбирай, — повторил Леня слова дедушки. — Только позоришь себя и нас.

— Не смеешь так говорить. — Голос Яна прервался. — Я работал. Это нелегко. Я не беру денег даром.

— Да пойми, — Леня кричал все громче, — в Германии ты, что ли? Там уличные циркачи, частники. А в Советском Союзе...

— Пан Стах тоже любил орать на меня, — холодно заметил Ян.

Борис Захарович, проходя мимо, увидел ссору мальчиков. Он отослал Леню домой, обнял Яна за плечи.

— Расскажи, что произошло?

Задыхаясь от гнева, Ян рассказал о вмешательстве Лени. Моряк задумался.

— Сложно все это. Тебе, Ян, мешает груз с того берега. Но «не журись, дивчина, будет небо ясным», — повторил Дядя Боря свою любимую поговорку. — Я верю в тебя. Привыкай дышать нашим воздухом, ощущать друзей. Леня не враг тебе. Его огорчило, что за удовольствие, доставленное ребятам, ты собираешь с них плату. Кстати, Ян, зачем тебе деньги? Понадобилось купить что-нибудь?

— Просто привык. Мы с Каро зарабатывали и раньше...

К дому они шли молча.

Началось пионерское лето. Погода стояла прекрасная. Даже днем с моря дул ровный, освежающий ветер, умеряя палящие лучи солнца. Особенно легко и вольно дышалось ранним прохладным утром.

В один из выходных дней за окном послышался голос шофера Каратова:

— Молодежь! Кто на Голубое озеро? Собирайтесь!

Радостный визг раздался в комнате.

К экскурсии в заповедный лес на Голубое озеро готовились давно. Таня и Маша помчались собирать участников. Скоро двор заполнили нагруженные рюкзаками туристы.

В горы уходили не только дети. Собралась на прогулку молодежь и «выше среднего возраста», как характеризовал дядя Боря себя, дедушку Захара Игнатьевича и Дмитрия Николаевича Капустина.

Руководителем похода единогласно избрали водителя «пикапа» Каратова, хорошо знавшего окрестные места. Помощником — дядю Борю.

— Начальству повиноваться беспрекословно! — кричал моряк, делая страшные глаза. — Нарушителям голову оторву!

В таких грозных мерах не было никакой необходимости. Путешественники шли цепочкой, соблюдая все походные правила. В середине поставили наименее опытных «скалолазов» — дедушку, Машину маму, Клавдию Матвеевну, рассеянного старшеклассника Женю Медведева. Замыкали шествие Капустин и Шурик.

Настроение у всех было отличное. Жалобно скулил лишь оставшийся дома Каро. Накануне пес занозил лапу, и дедушка не разрешил его брать в поход. Быть может, поэтому Ян, обычно остроумный и живой, сегодня казался задумчивым, держался поодаль.

— Хороший мальчишка Ян, — тихо говорила Лене Настя Кудрявцева (оба они учились в девятом классе и были большими друзьями). — А ведь сколько он пережил!

Леня что-то пробормотал в ответ. Его недоверие к Яну не исчезло. Однако Настя умела разбираться в людях, и Леня никогда с ней не спорил. Недаром ее каждое лето посылали пионервожатой в лагеря. Она мечтала стать педагогом.

— Знаешь, — задумчиво продолжала Настя, поднимаясь по горной тропке, — нас с тобой десятиклассники на днях приглашают на выпускной бал. Тебя как комсорга, меня просто так. — Она засмеялась. — Придешь?

Леня кивнул.

— Девчонки белые платья шьют, чтобы у всех одинаковые. Волнуются — ужас! Ольга Сергеева мне свое показывала. Она в белом будет красивей всех. Впрочем, она в любом наряде лучше всех.

«Ты лучше», — чуть было не сказал Леня, глядя на смуглую, синеглазую Настю, но вместо этого буркнул:

— Дуры твои девчонки! О жизни надо думать, не о платьях.

— А что жизнь? — улыбнулась девушка. — Она такая замечательная! «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», — пропела Настя низким грудным голосом. И тут же серьезно добавила: — Но, пожалуй, жаль, что нам на долю не выпало никаких испытаний.

— Нельзя на дверях комсомольского комитета повесить записку: «Все ушли на фронт», — в тон ей сказал Леня. — Только и осталось — пионеров в лагеря возить...

— А разве возня с ребятами — нестоящее дело? — вставил шагавший немного позади Женя Медведев. — Давно ли мы сами детьми были?

Голос Жени прозвучал мудро, как у пожилого человека. Все, даже Клавдия Матвеевна, расхохотались. Рыжие волосы ее запрыгали.

— Подвигов на каждого хватит, — подшутил, догоняя молодежь, Капустин. — Подождите, будущие поколения еще будут вам завидовать! Ты что, Маша?

Девочка шла рядом с учителем и внимательно на него поглядывала. Дмитрий Николаевич заметил, что Маша вообще вела себя как-то странно: будто приглядывалась по очереди ко всем.

• Предыдущая
• 7/36
• Следующая