Ночь восставших мертвецов - Усачева Елена Александровна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/35
• Следующая

— Илья Шагунов! — нагло произнесла Уля, отбегая в сторону.

— Только попадись. — Илька погрозил кулаком окружающей его темноте. — Я до тебя доберусь!

— Эй, куда? — вдруг завопил Левка. — А ну, пусти!

Что-то где-то упало. Ильку бесцеремонно куда-то поволокли.

Снова затопали ноги. Хлопнула дверь. Все вокруг завертелось.

Шагунов больно ударился обо что-то спиной, сверху на него кто-то упал. Снова загремела дверь. Прямо на ухо зло выругался Левка.

— Сидоров, слезь с меня, и так дышать нечем, — простонал Илька.

— А дышать уже и не надо, — проворчал Левка, продолжая нещадно топтаться по Илькиной руке. — Перед смертью не надышишься. Что ты сидишь, как сыч глазами хлопаешь? Думай, что делать будем!

— Это я должен думать, что делать? — Илька выдернул из-под тощего Левкиного зада свою многострадальную ладонь и помахал ею в воздухе. — Слепой? Глаза протри, если не потерял их еще! Какого черта ты здесь делаешь? Мы думали, тебя давно на запчасти разобрали! А он, оказывается, аппликацию клеит, в кружок «Умелые ручки» записался.

— На себя посмотри! — в тон ему заорал Левка. — Из-за тебя мы в этой истории оказались. Если бы не ты со своими экспериментами, ничего бы не было!

— А вас никто не звал! — не сдавался Илька. — Сами пошли. И не фига на меня все навешивать. Кто тебя просил из квартиры уходить?

— Как будто у меня разрешения спрашивали! — надрывался Сидоров. Шагунов впервые слышал, чтобы тихий, спокойный Левка так орал. — Я вообще не помню, что произошло. Меня будто в спину кто толкнул, заставил за дверь выйти. — Левка вдруг перешел на шепот. — А дальше я словно в гиперпространство попал. Вот я у себя в комнате, шаг — темнота, шаг — я около «Букиниста». Кстати, вы квартиру заперли?

В этом вопросе был весь Сидоров. Илька оперся на руки, запрокинув улыбающееся лицо. Кто еще, попав в идиотское положение, будет вспоминать о запертой квартире. Левку тут убивать собираются, а он беспокоится, как бы его любимые бутерброды кто не стащил. Кстати, о бутербродах!

— Слушай, — встрепенулся Илька. — А Сашка-то сбежал?

— Как заяц, — в голосе Сидорова слышалась обида. — То все выступал — я да я! А как до дела дошло — в кусты. Манекен этот твой… Тоже сейчас где-нибудь гуляет.

— Ты ничего не понял! — Илька радостно захлопал в ладоши. — У них теперь ничего не получится!

— Чего это у них должно не получиться? — засопел Левка, успокаиваясь.

— Пергамент у них теперь не соберется! — От радости Илька готов был плясать. Даже про потерю глаз как-то забылось. — Ну как же! Старик говорил, что собрал весь пергамент. Но манекен-то сбежал! Теперь целого пергамента у них снова нет.

— Да-да, — задумчиво забормотал Сидоров. — Я что-то такое слышал. Вроде бы старик говорил, что для новых пергаментов им нужен старый. Они его то ли варить будут, то ли жарить. Короче, добавить его куда-то надо.

— Все, не будет у них теперь ничего! — Шагунов вскочил. — Наша взяла. Когда Квасников берется за спасение мира, тут уж никто не устоит. Все-таки Сашка был прав, мир без нас никак не обойдется! — Ильке не терпелось начать что-нибудь делать. — Эх, мне бы глаза вернуть! Я бы сейчас…

— А что у тебя с глазами? — спросил Левка, только сейчас заметивший, что приятель не видит.

Шагунов повернул голову на звук Левкиного голоса.

— А ничего. — Радость улетучилась из Илькиной души, ее место снова заняло отчаяние, голос предательски дрогнул, обещая нешуточную истерику. — Нет у меня теперь глаз. У куклы они.

— Ну, ты погоди паниковать, — неумело попробовал утешить приятеля Сидоров. — Что-нибудь придумаем. У нас еще Квасников есть. Он если сам ничего не сделает, так хоть милицию приведет. А против нашей милиции ни один покойник не устоит…

Не успел он это произнести, как заскрипел замок, и в комнатку, где оказались заперты приятели, ворвался свежий воздух.

Илька даже голову не успел повернуть в сторону открывающейся двери, как его сбили с ног, и он больно ударился спиной о каменный пол.

— Хватит по мне ходить, — взвыл он, когда упавший стал топтать его руку. — Что я вам — коврик?

— Да не ори ты! Сейчас встану.

Илька уже открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но забыл об этом. Потому что в этот раз по нему топтался Квасников.

— Сашка? — Шагунов очень надеялся, что слух его обманул, что это кто-то другой, а умный Сашка в данный момент бежит, не оглядываясь, подальше отсюда.

— Ты что здесь делаешь? — удивился Левка, и Илька понял, что не ошибся. — Ты же сейчас должен мир спасать.

— А чего сразу я? — обиженно засопел Сашка. — У вас тут самое интересное происходит, а мне, значит, в кустах сидеть? Сами бегайте за этим придурком на подставке. Он так чесанул, что я даже догнать его не смог. Вернулся обратно — дай, думаю, посмотрю, что происходит. А меня за шиворот и сюда.

— За ушко да на солнышко, — зло процедил сквозь зубы Сидоров.

— Я думал, вы все сбежите, — опешил Квасников. — Что мне там одному делать? Я за угол завернул, вас подождал и сюда подался.

— Ну вот, сейчас самое время начать паниковать, — пробормотал Шагунов и схватился за голову. Происходящее не укладывалось в его несчастной голове.

— А чего не так-то? — продолжал бурчать Сашка. — Я ж как лучше… Чтобы вместе…

— Дубина ты, вот кто! — заорал Левка. — Хоть бы манекена с собой привел! Что мы делать будем? Твоей головой дверь вышибать?

Шагунов взлохматил волосы. Умная мысль не приходила. Тогда он засунул руки в карманы и замер.

— А чего ты на меня-то орешь? — в ответ стал накаляться Квасников. — Как будто все из-за меня произошло. Если бы ты аппликацией не занялся, мы бы все еще у тебя дома сидели.

— А куда ты дел рюкзак с бутербродами? — вдруг вспомнил Илька, сосредоточенно копаясь в карманах. — Пожрать бы чего-нибудь.

— Да я уже не помню, — смутился Сашка — было жаль и бутербродов, и рюкзака. — На улице, наверное.

Левка уже открыл рот, чтобы еще раз высказать озадаченному Квасникову все, что он о нем думает, как вдруг Шагунов негромко спросил:

— Платка ни у кого нет?

— Шагунчик, ты не расстраивайся, слышь. — Сидоров подошел к приятелю и положил ему руку на плечо. — Поймаем мы тебе эту куклу и глаза отберем.

— Все-таки она это сделала? — Сашка вложил Ильке в руку скомканный грязный платок. — А я предупреждал…

— Я боюсь, у нас времени мало. — Шагунов взял платок, но, вместо того чтобы разрыдаться, уткнувшись в него носом, стал разглаживать его между пальцами, а потом начал скручивать кончики. — Старик совсем свихнулся, Иваныч куклу получил, а значит, они скоро начнут осуществлять генеральный план по захвату Земли.

— Как это они сделают? — еле слышно спросил Сашка, с большим подозрением наблюдающий за Илькиными манипуляциями с платком. — Им же солдаты нужны. А для этого одного игрушечного магазина мало.

— Кукла — это пробный вариант. — Закрепив два конца, Илька стал закручивать следующие два конца, из центральной части он ловко свернул головку. — Для их дела пергамент можно хоть в кирпич положить, хоть в глиняную болванку. Какая разница, кому отдавать приказ уничтожить все живое? Кирпич в этом деле даже полезнее куклы.

— Зачем им вся Земля? Нет, ну это идиотизм уже, — протянул Сашка. — Что они с планетой делать будут?

— Править. — Илька оставался спокоен. В руках у него уже был не платок, а тряпичная куколка с крохотной головкой. — Об этом каждый дурак мечтает.

— Что, мне делать нечего? — искренне возмутился Квасников. — О такой ерунде мечтать?

— На некоторых это не распространяется, — отпихнул его Левка, желая получше рассмотреть, чем же таким занимается Шагунов. — Тебя к тому времени уже на свете не будет. Не забудь, ты у нас первый пойдешь на снятие шкурки.

— Да ладно тебе… — начал Сашка и поперхнулся подготовленными словами.

• Предыдущая
• 24/35
• Следующая