Макар-Следопыт - Остроумов Лев Евгеньевич - Страница 39
- Предыдущая
- 39/59
- Следующая
Следопыт присел на первую попавшуюся лавочку у ворот и развернул брюки. Распоров пояс, он нашел под подкладкой зашитую тряпочку, на которой было написано: «Распечатай в случае крайней необходимости». «Что такое? Значит, и сам Макар может распечатать? Он мигом распорол нитки и увидал под тряпкой какую-то сложенную бумажку; развернув ее, он убедился, что это временное свидетельство, выданное белой полицией, так называемой государственной стражей, на имя дворянина Ивана Петровича Перёпечко, 15 лет, жительствующего в Полтаве. Кроме этого документа, в тряпочке оказалось несколько крупных кредитных билетов — и больше ничего.
Тогда Макар понял: паспорт предназначался для него, в случае, если бы он попал в беду и белые заподозрили бы в нем врага. А деньги… Ах, как кстати они пригодились: превращение Следопыта в барчонка стоило ему довольно дорого, да и Сморчку он отдал порядочно и начинал уже беспокоиться, что отсутствие средств сильно повредит ему в погоне за Балдыбаевым. Но теперь? Теперь ему хватит денег даже до Грузии или до заграницы. Ах, милый командарм, как он предусмотрителен!
Итак, теперь Макарка Жук не кто иной, как дворянский сынок Иван Перёпечко! Отлично, так и будем говорить: хороший мол знакомый Балдыбаева и его сосед по имению. Вперед же! Теперь ничего не страшно.
Свернув свои пожитки, мальчик бодро двинулся дальше. Дружок, задрав хвост, бежал перед ним. Минут через пять они подошли к большому дому, возле которого виднелись часовые. Только Макар подумал о том, кого бы расспросить — не штаб ли это, как к подъезду дома подкатил большой бесшумный автомобиль, в котором сидело двое военных. С места рядом с шофером-офицером соскочил блестящий, шикарный белогвардеец и откинул дверцу автомобиля. На тротуар грузно вылез сначала тучный краснощекий генерал с залихватскими усами, а за ним медленно сошел коренастый старик с угрюмо-сдвинутыми бровями, с узкой бородкой на суровом, упрямом лице.
Макар так и вскрикнул от радости и внезапного бурного волненья; это был Деникин! Он сразу узнал его, вспомнил портрет на станции. Сердце мальчика сжалось в тугой комок, что-то перехватило горло, задрожали коленки: вот он, матерой страшный волк, двинувший на Москву свои стаи!
О, если бы встретиться с ним в чистом поле, один на один, на добром коне и с верной шашкой в руках! Посмотрел бы Следопыт, кто из них вышел бы победителем: старый или малый, суровый и закаленный жизнью генерал или маленький, юный сорви-голова и Красной армии лихой разведчик?…
Главнокомандующий медленно ступил на тротуар. Казалось, он был чем-то удручен и озабочен: глаза его, побелевшие и холодные, как зимний день, мрачно смотрели в землю; голова заметно вздрагивала, будто воротник душил его. Отрывистым, сухим голосом бросил он какое-то слово почтительно козырявшему белогвардейцу-адъютанту и быстро, словно его дернул кто за веревочку, сделал шаг к дверям штаба, обгоняя толстого генерала.
И здесь, неожиданно для всех, к нему прыгнул, как дикий котенок, Макар-Следопыт. Мальчик едва помнил себя от волненья; проскочив мимо ахнувшего адъютанта, он уцепился за широкий, жесткий рукав генеральской шинели и хрипло, отчаянно выкрикнул:
— Ваше превосходительство! Выручи меня Христа ради!
Генерал вздрогнул и остановился, как вкопанный. Голова его мотнулась вбок и глаза еще больше побелели.
— Что такое? — отрывисто сказал он. — Откуда этот мальчик?
Сзади Макара уже ухватил за шиворот адъютант. Грузный генерал смотрел на Следопыта, выпучив бельма. Но мальчик, не выпуская из рук генеральской шинели, продолжал лепетать так же сбивчиво и несвязно:
— Простите, ваше превосходительство… я Балдыбаева сосед… вместе ехали… по дороге за кипятком побежал, на поезд опоздал… отбился… Он ведь к вам собирался.
Суровое лицо генерала медленно прояснилось, и что-то похожее на усмешку дернуло его усы.
— Вот дурачок! — буркнул он. — Подождите! — кинул он через голову мальчика адъютанту, и тот выпустил из рук макаркин ворот. — Балдыбаева? Степана Ильича? Ну да, он у меня был вчера. В чем дело, говори толком?
Эге, дело-то в шляпе! Макар перевел дух и слегка опомнился. Освободив, наконец, рукав генерала, он вскинул на него глаза: тот глядел удивленно и слегка нетерпеливо, но не сердито. Следопыт совсем расхрабрился.
— Ехали мы с ним вместе в поезде, — начал он уже более связно и вразумительно, — и Любочка с нами. Побежал я на станцию кипяточку взять в чайник; глядь — поезд и ушел. Я нынче сюда добрался, не знаю уж где его и искать… Я сродни ему, мой отец в армии служит, просил Степана Ильича меня с собой захватить, как уезжать будет…
— Степан Ильич отправился на Черноморское побережье, — быстро ответил генерал. — В Туапсе, в свое имение Голубино, пятьдесят верст от города. Понял?
— Понял! — отвечал Макар, загораясь радостью.
— Странно, что он мне о тебе ничего не сказал… Как тебя зовут?
— Мак… — поперхнулся Следопыт, и даже со страху по?том облился. — Иван Перёпечко! — поправился он. — Из полтавских дворян.
— Ага!.. Так вот, мальчик, поезжай туда. Деньги есть?
— Есть, есть!.. А Любочка с ним?
— Любочка? — генерал вдруг нахмурился. — Да, с ним, — сказал он резко и сделал шаг к дверям. Адъютант ступил за ним, отстраняя Макара. Но тот опять прыгнул за генералом, почуяв в тоне Деникина что-то грозное.
— Ваше превосходительство! А контрразведка ее больше не тронет?
— Ступай, ступай, мальчик! — нетерпеливо сказал адъютант. — Узнал, что надо, и отправляйся!
Но Деникин сразу остановился, и жесткие щеки его чуть порозовели. Глаза сверкнули так сердито, что Макар даже язык прикусил.
— Не тронет! — крикнул генерал. — Девочка попала в лапы каким-то мерзавцам и бандитам, которые ее сбили с толку: хватит с нее и березовой каши!
Кровь горячо ударила Следопыту в голову. Как?! Черногорцы — мерзавцы и бандиты? Как? Выпороть Любочку?.. И как только у этого генерала язык повернулся!
— Та-ак! — ответил он, сверкнув глазами не хуже Деникина. — Дворянскую дочку — да выпороть! Одно только вам и дело — всех пороть! Работяги какие, подумаешь!.. За что?!
Адъютант изумленно пискнул и сильно встряхнул его. Зрачки генерала медленно расширились, впились в лицо мальчику. С минуту Макару казалось, что все кончено, его узнали. Но Деникин опустил свои холодные глаза и глухо отрубил, пожав плечами:
— Она помогала большевикам.
— Большевикам, большевикам! — еще больше вскипая, передразнил Следопыт. — Только того и хотела, чтобы войну кончить. Ишь вы сколько добра разорили, сколько мужичья поваляли… а что толку?
Грузный генерал крякнул, усмехнулся и развел руками. Деникин порывисто взялся за ручку двери.
— Мне некогда слушать твой вздор, Перёпечко, — нетерпеливо буркнул он. — Мы боремся за великую Россию и за Учредительное собрание и будем биться до последней капли крови. Если нас разобьют здесь, мы уйдем в Польшу и в Крым…
— В Польшу? Стало быть, колотить русских? — резко перебил Следопыт, уже почти не владея собой. — Спасибо вам, ваше превосходительство, на добром слове! — низко поклонился он Деникину. Губы его дрожали, глаза наполнились жгучими слезами, сердце бешено колотилось. Казалось, еще минута — и он бросит в лицо главнокомандующему всю горечь, всю обиду, накопившуюся в его немудреном мужицком сердце. Бросит и выдаст, погубит себя.
Генералы изумленно переглянулись. Напряженное молчание повисло в воздухе. С автомобиля, перегнувшись, во все глаза глядел шофер-офицер. Адъютант так и прилип к Макару, и его белая, холеная рука с отточенными ногтями больно впилась в его плечо. Дружок, ощетинившись, сердито рычал на адъютанта. Две темные личности в штатском метнулись к ним и острыми, как буравчики, глазами издали сверлили Следопыта. На миг все замерли, будто ожидая взрыва…
— Вот полюбуйтесь: такой же фрукт, как и его родственница, — вдруг махнув рукой, скороговоркой сказал Деникин толстому генералу и резко распахнул дверь в штаб; пухлые пальцы его так и прыгали по заиндевевшей медной ручке. — Оставьте этого дурака в покое! — с досадой бросил он адъютанту, заметив, что тот трясет мальчика. — Прощай, Перёпечко! — обратился он к Макару. — Подрастешь — поумнеешь. Поезжай в Туапсе и передай от меня поклон Степану Ильичу… да еще попроси хорошенько выдрать тебя за уши, чтобы вперед не опаздывал на поезд!
- Предыдущая
- 39/59
- Следующая
