Выбери любимый жанр

Экипаж «Меконга» - Войскунский Евгений Львович - Страница 73


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

73

— Вы едете домой? — спросила Рита, наблюдая за нервными движениями его пальцев.

— Да. Хочу на среду взять билет. А вы?

— Завтра уезжаю.

Николай сунул многократно сложенную газету в карман. Рита повернулась к продавщице:

— Я возьму эти открытки.

Она отложила пять или шесть открыток с цветными репродукциями. Николай рассеянно взглянул на них. Какой-то северный пейзаж. Левитановский «Март». «Вирсавия». Картинка в билибинском духе: корабль с выгнутым парусом, на котором изображено солнце, подходит к пристани, где бородатые люди в длинных кафтанах стоят у пушек, окутанных клубами дыма…

Он сказал первое, что пришло в голову:

— «Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят».

— Да. — Рита расплатилась с продавщицей и сунула открытки в сумочку. — С детства люблю эту сказку.

— Я тоже, — сказал Николай. — Когда-то в детстве я перерисовывал эту картинку.

— Перерисовывал? — Рита резко повернулась к нему и посмотрела в упор. — А рисунок никому не дарили?

У Николая перехватило дыхание. Во все глаза он смотрел на это милое, переменчивое, вопрошающее лицо — и вдруг увидел… Проступили давно знакомые черты… задорный нос, обсыпанный веснушками, озорная улыбка, желтые воинственные косички…

— Желтая Рысь? — прошептал он.

10. «Ключ тайны» исчезает и снова появляется матвеевский нож
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?

М.Светлов, «Итальянец»

Что делала Рита в Москве?

Подруга встретила ее на вокзале и привезла к себе. В тот же день Рита отправилась на Пироговскую и записалась на прием к известному профессору-невропатологу. Профессор принял ее через два дня и внимательно выслушал взволнованный Ритин рассказ.

— Специальный курс лечения, — сказал он. — Только это поможет вашему мужу. Курс нелегкий и длительный, но в кем единственное спасение. У вас в городе успешно практикует доктор Халилов, мой ученик. Вы должны убедить мужа лечь к нему в больницу. Дело в том, что закон разрешает лечение от наркомании только с согласия самого больного. Употребите все свое влияние, чтобы получить согласие мужа. Чем скорее, тем лучше. Я дам вам письмо к доктору Халилову.

Рита встревожилась еще больше. Решила, не дожидаясь конца каникул, выехать домой. Но подруга уговорила ее остаться в Москве еще хотя бы на неделю.

— Сумасшедшая, тебе надо рассеяться, отвлечься, набраться сил, — говорила она. — Посмотри, на кого ты стала похожа. Прежде чем браться за лечение своего муженька, приведи себя в порядок! Свежий воздух и снег — вот что тебе нужно. Завтра мы смотрим чехословацкий балет на льду. В воскресенье возьмем лыжи и поедем за город…

Каждый вечер она водила Риту то на каток, то в театр, то на стадион. Ни на шаг не отпускала от себя. Но днем, когда подруга была на работе, в своей архитектурной мастерской, Рита оставалась одна в пустой квартире. Она читала, слушала утренние концерты по радио или отправлялась бродить по городу.

Дважды к ней наведывался гость.

Опрятин приехал в Москву тем же поездом, что и Рита. Морозным утром, когда поезд стоял в Минеральных Водах и Рита прогуливалась по перрону, Опрятин подошел к ней, заговорил. В Харькове они снова встретились на перроне, и Рита дала ему номер телефона подруги.

Итак, дважды ее навещал Опрятин. В его присутствии она чувствовала себя неспокойно. Казалось, будто за ним стоит тень ее мужа. Что-то грозное, тревожное наплывало вдруг…

Опрятин говорил мягко, сочувственно. Он был согласен с мнением профессора: Анатолию Петровичу следует пройти курс лечения. Он, Опрятин, поможет ему получить отпуск любой продолжительности. Маргарита Павловна не должна беспокоиться: особо тревожных симптомов пока нет. Анатолий Петрович бодр и увлечен работой.

«Работа! — думала Рита. — Каторжная, нескончаемая, бессмысленная. Она отняла у меня Анатолия…»

Опрятин, угадывая ее мысли, говорил:

— Мы сейчас на правильном пути, Маргарита Павловна. Но учтите: срок окончания работы во многом зависит от вас…

В третий раз Опрятин пришел сегодня утром.

За окнами выла метель. В комнате было тепло, из репродуктора лилась беспокойная, напряженная музыка.

— Вальс из «Маскарада», — негромко сказала Рита.

Опрятин сидел на диване, закинув ногу на ногу, и отбивал такт носком ботинка.

— Маргарита Павловна, — сказал он, когда скрипки, взлетев, оборвали мелодию. — Я рискую надоесть вам, но вынужден снова говорить о ноже Матвеева.

— Это становится невыносимо, — холодно ответила Рита. — Двадцать раз говорила вам: нож утонул.

— Он у вас, — возразил Опрятин. — Не понимаю вашего упрямства. Выслушайте меня и постарайтесь понять. Мы с Анатолием Петровичем создали оригинальную установку. Если исключить тот случайный результат, который наблюдал ваш предок в Индии, никто никогда не подходил так близко к решению проблемы взаимной проницаемости вещества. Мы подошли. Речь идет о крупном научном открытии, Маргарита Павловна. Имя вашего мужа станет в один ряд с самыми блистательными именами эпохи…

— Не хочу! — вырвалось у Риты.

Она, закусив губу, отошла в дальний угол комнаты. И уже спокойней продолжала:

— Не нужно ему никакой славы. Пусть вылечится и вернется домой. И… забудет о проклятом ноже. Только об этом я думаю. Больше ни о чем. И… и оставьте меня в покое.

— Хорошо. — Опрятин встал. — Я оставляю вас в покое. Но Бенедиктов к вам не вернется. Прощайте.

Он пошел к двери.

— Стойте! — крикнула Рита. — Почему… почему он не вернется?

Опрятин резко обернулся.

— Потому что он медленно убивает себя. Потому что дозы, которые он принимает, могут и слона свалить. Потому что он не переживет неудачи. А удача зависит только от ножа. Нож гарантирует решение проблемы и вместе с тем — выздоровление Бенедиктова.

Рита сжала ладонями виски. Глаза у нее были затравленные, больные.

Опрятин ждал. Метель кидала в оконные стекла пригоршни снега, и стекла вздрагивали под ударами.

Деревянными шагами прошла Рита во вторую комнату. Щелкнул чемоданный замочек…

Рита вернулась, бросила на стол нож.

Он упал с легким стуком. Странно легкий стук.

Опрятин неторопливо подошел к столу. Взял нож за рукоятку, впился взглядом в узкое лезвие с дымчатым узором. И вдруг наискось вонзил его в стол. Почти до самой рукояти нож ушел в тяжелую полированную доску. Глаза у Опрятина вспыхнули торжеством.

— Маргарита Павловна, разрешите мне…

— Не надо, — остановила она его. — Уходите.

Она долго стояла у окна. Смотрела с высоты девятого этажа, как Москву заволакивало снежным дымом.

Потом выбежала на улицу и поехала на вокзал.

— Да, Желтая Рысь… Так прозвали меня в детстве мальчишки с нашего двора… — Она взяла Николая за руку, глаза ее прояснились, будто туманная пелена с них спала. — Ваш рисунок сохранился у меня…

— Меня все время мучило, — сказал Николай сдавленным шепотом. — Все время чудилось что-то знакомое.

— Боже мой, Коля…

— Желтая Рысь…

Пожилая продавщица, глядя на них, заулыбалась:

— Что, встретились, молодые?

— Значит, я не ошиблась… Когда вы делали доклад у нас в школе, я вдруг подумала… Я почти узнала тебя.

— А помните, мы с Юрой пришли к вам…

— Это был Юра? — Рита засмеялась. — Господи, ведь он был такой маленький… Такой отчаянный, с перьями в волосах.

— Ведь мы назвали тогда свои фамилии. Разве вы…

— А ты разве знаешь мою фамилию?

— Нет.

— Ну и я не знала ваших. Кого это интересует в детстве? Если бы мы учились в одной школе, тогда другое дело.

73
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело