Сладкая измена - Монтефиоре Санта - Страница 42

Анжелика и Оливье вместе с остальными членами семьи отправились в церковь. Джоэ и Изабель дурачились вместе со своими кузенами, потешаясь над раскатистым голосом священника. Они громко перешептывались, рассматривая перхоть на воротнике пожилого мужчины, стоящего впереди, до тех пор, пока их в конце концов не изолировали друг от друга. Дэйзи стояла, улыбаясь, с виноватым выражением лица, понимая, что находится в доме Господнем, где не может быть места чувству обиды, а Анжелика улыбалась ей в ответ, чувствуя на душе облегчение оттого, что ее эмоциональная вспышка повлекла за собой раскаяние сестры.

Ей неприятно было думать о том, что скоро настанет обед и придет время вручать подарки. Дэйзи имела ужасную привычку извиняться за то, что не может быть очень щедрой, тем самым заставляя Анжелику чувствовать себя неловко из-за того, что сама она истратила так много денег на подарки. Племянники и племянницы с нетерпением ожидали от нее подарков, всегда более интересных и дорогих, чем подарки их собственной матери, что лишь вызывало очередной повод для недовольства. Джоэ и Изабель всегда получали от тетки вещи, которые были им совершенно не нужны, и вынуждены были сквозь зубы благодарить ее, жалуясь позже матери, которая именно по этой причине всегда оставляла церемонию вручения своих подарков напоследок.

После этого Оливье и Анжелика обычно брали детей на прогулку вместе с Дэйзи и ее тремя чадами. Когда все оказывались на улице, атмосфера немного разряжалась. На морском воздухе раздражение снимало как рукой, а прекрасный вид лишь способствовал их диалогу. Им наконец-то удавалось поговорить о своих родителях, с ужасом вспоминая их поведение и демонстрируя при этом невероятную солидарность, что, пожалуй, было единственным связующим звеном. Иногда Дэйзи и Анжелика могли вместе посмеяться над расходами Энджи и Денни. Хотя чаще у них это все-таки не получалось. Ведь Дэйзи не смогла оторваться от родителей, в отличие от Анжелики. Нравилось это Дэйзи или нет, но она в них по-прежнему нуждалась.

К тому времени как Оливье начал упаковывать багаж в машину, все их чемоданы уже стояли в холле, так сильно Анжелике хотелось поскорее уехать из родительского дома. Она предвкушала момент, когда же наконец сможет погостить у ненавистных ей родственников Оливье в Провансе. По крайней мере, поведение родителей мужа она могла не принимать так близко к сердцу — они ведь не были ее семьей.

В отличие от Дэйзи, Мари-Луиз и Мари-Селест были расточительными, избалованными и сварливыми особами — в той мере, как это принято у французов. Мать Оливье, Мари-Амали, боготворила сына, обращаясь с ним, как с принцем, но при этом совершенно не жалуя свою невестку, словно та была нежелательным довеском, а не его законной женой. Оливье обожал мать и, ослепленный ее любовью, просто не замечал ее недостатков, оставляя Анжелику наедине с Леонардом — грубоватым и в то же время восхитительным тестем, общение с которым было для нее настоящей отдушиной.

В течение этой недели Анжелика звонила Джеку чаще, чем всегда. Обмен бесконечными SMS-ками занимал все ее мысли и позволял совершенно не вникать в пустую болтовню Оливье с матерью и его сестрами, сплетничающими о своих друзьях около камина в холодно-элегантной гостиной.

Когда Анжелика поделилась впечатлениями с Джеком, у нее появилась возможность увидеть смешную сторону. Она наслаждалась, слушая, как он смеется, когда она изображала Мари-Луиз, фыркающую от неодобрения, и Мари-Амали, жестоко критикующую ее за то, что она пишет книги.

— Женщина обязана в первую очередь заботиться о своем муже! — говорила она. — Да и вообще, кто читает твои книги?!

Смех Джека был громким и заразительным.

— Я читаю, — произнес он. — Я только что закончил «Шелкового змея» и остался от него в восторге. Он даже лучше, чем «В глубинах пещер Коулд Конарда». Скажи ей это.

— Думаю, ты мой самый большой поклонник.

— Ты знаешь, что я твой большой поклонник! По-моему, тебя надо спасать, дорогая.

— Скоро все это закончится и жизнь снова войдет в привычную колею.

— Тебе следует занять жесткую позицию. Больше никаких родственников со стороны мужа. Ты выходила замуж не за них, а за Оливье.

— Ты так думаешь?

— Не бойся без обиняков высказывать свою точку зрения. В худшем случае ты просто их обидишь, в лучшем — ты обидишь их так сильно, что тебе никогда больше не придется с ними видеться.

— Я люблю своего тестя, он делает мое пребывание здесь вполне сносным.

— Не позволяй им вытирать о себя ноги, Анжелика. Ты слишком хороша.

— Я учусь быть скверной.

— Просто будь для них своеобразной крепостью. Не позволяй им пробить твои стены. И улыбайся, словно ты знаешь что-то, что неведомо им. Это всегда срабатывает. С помощью загадочной улыбки всегда можно добиться цели!

Дети снова приступили к школьным занятиям, и Анжелике стало гораздо легче. Она опять встретилась со своими четырьмя подружками, сидя за столом в центре ресторана «Ле Каприс». Иесус, очаровательный управляющий-боливиец, налил им по рюмочке за счет заведения, и Анжелика наслаждалась, очутившись в привычной для себя обстановке.

— Слава Богу, что начался новый год, — сказала она, поднимая свой бокал за Кандейс, Скарлет, Кейт и Летизию.

— Хотите знать, что подарил мне Пит?

— Нет, я догадаюсь, — сказала Кандейс, сощурив светлые глаза. — Гладильную доску?

— Нет, он предложил мне оплатить операцию по подтяжке груди.

— Что?

— Он сказал, что, возможно, мне это понадобится после рождения ребенка. Или это, или операция по удалению лишнего жира на животе.

— А ты не преподнесла ему в качестве подарка аппарат для удлинения пениса? — презрительно произнесла Кандейс.

— А лучше бы залепила ему хорошую пощечину, — добавила Скарлет, язвительно усмехнувшись.

— Надеюсь, ты послала его подальше, сказав, что свадьба отменяется, — проговорила Анжелика.

Кейт засмеялась.

— Нет, церемония состоится. Вы думаете, я позволю ему, спровоцировав скандал, улизнуть от участия в этом знаменательном событии?

— Любопытно, дорогая. Что же ты ему ответила? — поинтересовалась Летизия.

— Что мое тело — это храм, который носит его драгоценного ребенка.

— Или драгоценного ребенка неизвестно от кого? — с кривой усмешкой добавила Кандейс.

— Нет, его отец Пит. Сомнений быть не может. Даже не знаю, почему я сомневалась в этом.

— Подумаешь, всего лишь свидание…

— Я же не круглая идиотка. Согласна, теоретически отцом ребенка может быть мистер Икс. Но повторяю — это только мое предположение. И в данную минуту я не желаю развивать эту тему. Мне хочется выносить ребенка, пребывая в безмятежном состоянии духа. Вспомните, что случилось, когда я вынашивала Фоэб! Мы с Питом тогда все время ссорились, и это сильно отразилось на эмоциональном состоянии малышки. Она по-прежнему очень бурно реагирует на некоторые вещи. И вот теперь я каждый день медитирую, делая через нос глубокие вдохи и выдохи, примерно так. — Положив руку на живот, она закрыла глаза и вдохнула, раздувая ноздри.

— Боже мой, да это же воплощение Девы Марии. — Скарлет рассмеялась.

— Однако я сомневаюсь, что зачатие было непорочным, — вставила Кандейс.

— Так ты не собираешься рассказать нам, кто твой таинственный незнакомец, а? — спросила Анжелика.

— Нет, — твердо ответила Кейт. — Послушайте, я бы с радостью поделилась с вами, однако я должна считаться и с его мнением. Тем более я торжественно пообещала себе в канун Нового года, что буду ставить интересы других людей выше собственных.

Кандейс вздернула бровь.

— Похоже, год предстоит напряженный.

— Вы будете удивлены, узнав, какой альтруисткой я стала.

— Ну давай же, срази нас, — сказала Кандейс.