Эльфийская ночь - Дубчек Виктор Петрович - Страница 43

         Ну что, подумал капитан, с привычной отстранённостью слушая скупые приказы. Нормальное командование. Бывает лучше, бывает хуже. Главное, о солдатах думает прежде, чем "за себе". Очень часто одного этого оказывается достаточно.

         - Так точно, - машинально ответил Немец, прежде чем понял, о чём спросил его император. Он тут же подобрался. - Лекарство будет доставлено.

         - Когда?

         - С поставщиком договорено на завтра.

         Адинам тыльной стороной ладони стряхнул со лба капли пота. В шатком свете факелов рука дрожала сильнее.

         - Пусть, - сказал император. Уточнять детали он не стал, и это капитану тоже понравилось. - Теперь мы хотим знать о мече.

         Кави ещё раз придирчиво осмотрел лезвие. Поправлять тут уж было нечего; да, правду молвить, вовсе не так плох оказался выбранный им клинок. О да - не Пагди... далеко не Пагди. Но сравнения с легендарным мечом не выдержал бы ни один другой - даже столь умелой выделки, как этот. Увы; новое оружие Кави неизбежно оказалось и тяжелее, и грубее Пагди... что же, рука опытного мечника проявит достаточную смертоносность и с таким клинком.

         Кави вздохнул, отложил наконец чубук и поднял взгляд на полог шатра. В рассветном гомоне лагеря чуткое эльфийское ухо уверенно различило шаги Немца.

         Вернулся сударь капитан в виде чрезмерно взъерошенном, даже учитывая ещё одну бессонную ночь.

         - Да, - сказал человек, неприятным жестом потирая шею, - император ваш - крепкий мужик.

         - Но Его Величество не мужик, - в изрядном недоумении ответствовал Кави, - Его Величество есть прямой потомок благороднейшего из благороднейших родов Варты - династии Адинамов, каковая династия берёт свой исток...

         - Дурта где? - сказал Немец, бесстыдно пренебрегая историческим уроком.

         Что поделать? сударь капитан с очевидностию вкладывал в понятие "мужик" совсем иной, - хотя и явно одобрительный, - смысл.

         Кави вздохнул, наново дивясь различиям в понимании просвещённости. Сам он провёл мало не треть жизни, постигая в свитках даже и само искусство велеречивых изъяснений, - существовал ли иной путь для безродного лесного эльфа?.. - и в меру сил неукоснительно старался соблюдать правила "высокого стиля". Сударь капитан, в свою очередь, неизменно демонстрировал глубокий ум, ясную и чёткую речь, прямоту суждений... но столь внезапно выбранить Его Величество "мужиком"...

         Предположить, будто собственное происхождение сударя капитана в такой мере высоко, что с высоты сей становится несущественным различие в благородстве меж монархом и землепашцем - нет, это было бы уж слишком.

         Пагди... Пагди, однако, продемонстрировал полное сродство с Немцем, куда более полное, чем даже и с наследником.

         - Дурта пребывает в своей мастерской, - сказал Кави, отказываясь далее предаваться столь непростым размышлениям, но находя опору в более земных заботах, - учит меня читать.

         Немец оторвался от чашаки с водою. Тонкий аромат дорогой перчёной мадьи вполне объяснял жадность, с которой сударь капитан запивал последствия ночного совета. Впрочем, Адинам Добрый был весьма умерен в употреблении хмельного - но обойтись без ритуальной приветственной братины сам Император никак не мог, а приправа из крми способна иссушить и более привычное к ней горло; иссушить, к счастию, лишь горло, но не разум.

         - Ему что, заняться нечем? - поморщился сударь капитан. - А кстати...

         Вытирая губы, он присел на чурбан с другой стороны верстака. Запустил руку в мешок, достал небольшую деревянную пластину... о нет, это была - "книга".

         Кави уже знал, что именно в таких книгах, собранных из сшитых либо склеенных прямоугольных листов, хранили свои свитки люди Земли. Понять смысл подобного обустройства эльф не мог - очевидно ведь, что куда удобнее поставить обычный свиток на препсу и читать, медленно перематывая с нижнего стержня на верхний. Так и строка схватывается единым взглядом, да и сложнее потерять оставленное место в свитке, ежели возникает вдруг надобность оторваться от чтения.

         Спросив взглядом разрешения, Кави, преодолевая непривычку, откинул верхний толстый лист и с любопытством вперил взгляд в крупные чёрные знаки.

         - Дальше листай, - ободрил его сударь капитан.

         Эльф перекинул несколько рыхлых сероватых страниц. Знаки сделались мельче, но ничуть не более понятны.

         - Увы, - сказал Кави, отстраняясь от книги, - этот язык мне не знаком.

         - Вот и я ваши свитки читать не могу. А язык-то - понимаю и даже говорю. Много говорю и, похоже, слишком убедительно.

         - Рискну предположить, что знание вагну передано Вам при переносе, сударь капитан. Согласно сведениям, изложенным в работах Манаса Горы, Пагди...

         - Да это-то понятно, сказал Немец, снова потирая шею, - тут другое...

         - Рискну предположить, - рискнул предположить Кави, - что поиск взаимопонимания с Его Величеством потребовал от Вас известной меры вескости, не так ли, сударь капитан?

         Немец как-то исподлобья взглянул на эльфа, но тут же отвёл глаза.

         - Читать, значит, учится, - протянул он задумчиво, явно избегая скользкой темы.

         - Ровно так же некогда Дурта учил читать и меня самого, - с тёплой ностальгией сказал Кави. - В его скромной хижине скрывался я после бегства из Нагары, после того, как прятаться в гробницах стало уже невозможно. В это время Варта праздновала возвращение войска... а чуть позже начали проявляться и первые знаки пришествия Великой Чумы. Я безмерно тосковал по принцессе Севати, расстаться с которой вынудили меня...

         - Ты рассказывал. Тоскует мелкий-то?

         - Он ничем не выдаёт своей грусти, - пожал плечами Кави, - лесной эльф, дитя суровой, безразличной к чувствам смертных...

         - А ты? - бесцеремонно прервал его Немец.

         Мгновение эльф поколебался, но расправил плечи, гордо поднял голову и негромко, но с величайшей твёрдостию заявил:

         - Я принял решение не вступать с юным Кави в борьбу за сердце и руку Севати. Так судили суры.

         - Горжусь тобой, - довольно мрачно сообщил сударь капитан, - обеими версиями горжусь.

         Эльф смутно чувствовал, что не вполне понимает некие вновь открывшиеся обстоятельства, однако обстоятельства сии явно оказались порождены встречей капитана с Его Величеством, - странно было б ожидать какого-либо иного, менее судьбоповоротного исхода подобной встречи! - а потому и оставались пока внешними по отношению к нему самому.

         Он предпочёл промолчать.

         - Ладно, - сказал Немец, устало перебираясь на узкий лежак у стены. - Четыре часа поспать я должен. Не тот возраст-то уже.

         - Я разбужу Вас, - вызвался было Кави, но Немец постучал по стеклу своих замечательных наручных часов.

         - Ложись спать. Завтра... сегодня днём большое веселье в лагере намечается.

         Человек поворочался и, не дождавшись вопроса, пояснил:

         - У Адинама все признаки пневмонии.

         - Не думаю, чтоб это составило для нас теперь хоть какую-нито проблему, - пожал плечами Кави.

         - И Великой Чумы, - закончил Немец.

         - О...

         - Так что ложись, - повторил сударь капитан, поочерёдно прихватывая пальцами боковые поверхности часов и вглядываясь в маленькое стекло. Человек перехватил взгляд эльфа и добавил успокаивающе:

         - А часы - подарю. Обещал же.

Часть III. Сельская честь

Глава 13. Кабалевский