Истинная история Дюны - Лях Андрей Георгиевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/56
- Следующая
Наследник престола, атлет и красавец Джерулла, горячая голова и религиозный фанатик, был в полном восторге от перспективы джихада. Давным-давно, в снах и мечтах он видел себя великим святым воином, огнем и мечом прокладывающим истинной вере дорогу на север. Его, правда, несколько смущал тот факт, что руководить столь великим начинанием будет человек, так близко стоящий к сатане – принца сразу предупредили, что верховное командование будет возложено на Сами-Знаете-Кого. Однако первое же знакомство с Кромвелем успокоило Джеруллу – перед ним был очень почтенный и пожилой воитель, отнюдь не дышащий серой и без всяких признаков когтей и рогов. Его спокойствие и уверенность в себе произвели на наследника самое благоприятное впечатление.
Впрочем, все это не идет ни в какое сравнение с чувствами, захлестнувшими Фейда-Рауту. Его неугасимая звериная ненависть к Полу Атридесу наконец-то обрела точку опоры в реальности – узнав о прибытии Кромвеля, Харконнен заревел и заухал, и, спешно переодевшись в им же самим изобретенную форму, изрядно напоминающую байкерский наряд, помчался излагать маршалу свои планы, в отличие от Джеруллы искренне надеясь, что Дж. Дж. и есть сам дьявол.
Минут пять он скакал перед Серебряным Джоном, брызгая слюной и доказывая, что, кроме него, вся Конфедерация – сборище слюнтяев и ротозеев, каких земля не рождала, и расписывая достоинства подчиненных ему головорезов, а также страшные казни, придуманные для Муад’Диба. Кромвель, сложив руки и не произнося ни слова, не сводил глаз с поверхности стола, на котором лежал листок с какими-то расчетами.
– Знаете, о чем я думаю, барон? – задумчиво спросил Дж. Дж., когда Фейд смолк, переводя дыхание. – Прямо сейчас вас застрелить, или чуть погодя?
Фейд опешил. Кромвель поднял глаза и вдруг страшно прошипел:
– Сядь, скотина! Сядь и слушай внимательно, что я тебе скажу!
Фейд сел.
– Мы здесь затеваем большое серьезное дело, – заговорил Дж. Дж. – Нам дали время, деньги, но не дали права на ошибку. И я не позволю никаким горлопанам и торопыгам мне это дело испортить.
– Да я…
– Молчать. Нет такой задачи – просто убить Муад’Диба. Грош цена таким планам. Нам нужна признанная всем сообществом государственность, потому что мы должны выступать как официальные лица, а не как шайка бродяг и киллеров – это раз. Нам нужна промышленность, потому что часть военных расходов придется оплачивать самим – это два. В этих горах предстоит построить вторую Силиконовую Долину, если ты понимаешь, о чем я говорю. Нам нужна нормальная армия, а для этого надо преодолеть Конвенцию о нераспространении. Это три.
Длинный костлявый палец едва не уперся в нос Фейду.
– У Муад’Диба на Западном Рифте восьмисоттысячное войско, а у нас не наберется и сотни. Твоей, что ли, вонючей задницей я их напугаю? У них современные системы оружия, а чем мы вооружены? Дрекольем – такое слово ты знаешь? Война. Войну надо готовить, и будь спокоен, я ее подготовлю.
– Да я не против, – взмолился Фейд-Раута. – Я только спрашиваю – когда?
– Ладно, я тебе скажу. Как можно позже – вот когда. Сначала инфраструктура, обкатанная тактика, обученные солдаты, адаптированная техника, а уж потом можно жать на крючки и кнопки. Но у вас же, мерзавцев, никакого терпения, вам подавай результат, у вас зудит… Нет, любезный барон, я буду тянуть до последнего. И пока я не прикажу, ты будешь сидеть тихо, как мышка, и не делать ничего без моей команды. Какой виски ты предпочитаешь?
– Блэк Лэйбл…
– Так вот, если я прикажу, ты будешь чистить Блэк Лэйблом сапоги Муад’Дибу… до поры до времени. Запомни: мы должны торжественно вступить в Арракин, перед всем миром посадить Атридеса за стол, и он подпишет все, что мы ему продиктуем. В законном – слышишь? – законном порядке. А вот после, – и тут Кромвель радостно оскалился жутким волчьим оскалом, – я обещаю тебе отдать его в полное распоряжение. Съешь его, настругай ломтями, что хочешь… Даю честное слово. Но до этого, – уже знакомый палец грозно постучал по столу, – одна выходка, один фокус без спроса – и я расстреляю тебя перед строем. Собственноручно.
С Фейдом произошло что-то странное. На него вдруг снизошло некое успокоение, словно какая-то часть его разболтанной душевной конструкции неожиданно обрела прочный фундамент. Он откинулся в кресле и уставился на маршала неизъяснимым взглядом.
Штука в том, что, несмотря на всю свою лютость и бесноватость, Харконнен-младший никогда не был лидером. Его буйной неуравновешенной натуре был присущ некий инфантилизм пополам с мазохизмом, потребность в противовесе, желание иметь за спиной надежную крепость, твердую, пусть наказующую, но родительскую руку, против власти которой можно бунтовать, но и одновременно чувствовать силу ее поддержки. Всеми способами Фейд-Раута старался вырваться из тех ежовых рукавиц, в которых держал его дядя, старый барон, но, очутившись на свободе, он с растерянностью ощутил себя лишенным указующего перста, безотчетного, но существенного жизненного ориентира. Характер его от этого, естественно, отнюдь не смягчился, но количество потребляемого спиртного заметно возросло.
Теперь же все внезапно встало на свои места. Он снова во власти чужой воли, которая, хочет он того или нет, ведет его к нужной цели, а значит, вновь перед ним открыты прелести безумств, своеволия, безоглядного наслаждения жизнью без всякой заботы об ответственности, груз которой переложен на другие плечи. И, ко всему прочему, можно опять с легким сердцем клясть чертовых стариков, от которых нет житья.
– Слово! – почти с восторгом взревел Харконнен, тоже колотя пальцем по столу. – Вы дали слово, маршал, не забудьте!
Кромвель ласково улыбнулся.
– Можешь называть меня Джон.
Алия, точно с неба упавшая в эту разноперую компанию, пришлась как нельзя более ко двору. Еще в салоне вертолета Кромвель заметил:
– Господа, поздравляю, вот и недостающее звено в нашей цепи – правительство Арракина в изгнании!
– Но меня никто не изгонял, и правительства никакого нет, – сдержанно возразила Алия.
Дж. Дж. только вздохнул.
– Увы, Алия, не мы выбираем судьбу. Вы легенда, вы живой символ Арракиса без Муад’Диба. Брат обратил вас в посмешище, но люди в вас верят, и ничего с этим не сделаешь. А потом. Вы молоды, энергичны, образованы, вам известны их нужды – почему бы им не помочь? Вы хотите доверить заботу о земляках кому-то другому? Что вас страшит? А правительство… У вас уже через неделю без всяких усилий будет кабинет министров… с троекратным дублированием.
– Помочь? – переспросила Алия. – Как я могу им помочь?
– Именно помочь. У нас тут, милостивая государыня, скоро война, и мы просим вас помочь нам стать не врагами, не завоевателями, а освободителями… Вы уж не отталкивайте пальмовую ветвь, подумайте, подумайте…
Алия отвернулась к иллюминатору.
– Я должна посоветоваться с Володей.
Кромвель засиял привычной безумно-счастливой улыбкой:
– Разумеется, о чем речь…
Феллаху-эт-Дину маршал сказал:
– Ваше величество, прежде чем побеждать другие народы, надо победить свой. Дулжно нам упрочить государственность.
С государственностью дела и впрямь обстояли неважно. Конфедерация была объединением весьма и весьма рыхлым, многие эмираты и княжества входили в нее чисто формально, Джайпуру фактически не подчинялись, и некоторые из родов склонялись к союзу с Муад’Дибом. Оплотом сепаратистов был город Бангалур, расположенный на равнине северней Джайпура. До раскола пока не доходило, но именно из Бангалура по родственным каналам стратегическая информация о разных важных государственных делах южан утекала в Хайдарабад и Арракин, в ведомство многомудрого Стилгара.
Кромвель вызвал к себе Фейда-Рауту.
– Барон, собирайте ваш спецназ. Начинаем.
– Война? – загорелся Харконнен.
– Нет. Великая резня. Нам не нужен город Бангалур и вот эти семьи – по списку. Ни старые, ни молодые. А также их друзья здесь, в Джайпуре.
- Предыдущая
- 35/56
- Следующая
