Истинная история Дюны - Лях Андрей Георгиевич - Страница 52
- Предыдущая
- 52/56
- Следующая
Самое смешное, однако, заключалось в том, что положение вовсе не было таким уж безнадежным. Арракин, защищенный кольцевой цепью гор, оставался городом, практически нетронутым войной. Система противовоздушной обороны, которой справедливо опасался Кромвель, сохраняла боеспособность буквально до последнего часа. Провианта, боеприпасов и ГСМ защитникам столицы хватило бы как минимум на год самой отчаянной осады, то же относится к госпиталям, лекарствам и прочему. Более того. Еще три дня после Хорремшаха оставалась открытой дорога на Хайдарабад, на которой вообще не было никаких войск.
У Атридеса были все возможности, дав войскам несколько дней на отдых, пополнение и переформирование, нанести ответный удар через никем не занятый Панджшер. Кромвелевские армии, в полном беспорядке раскиданные по пустыне – без припасов, зачастую без патронов, без поддержки с воздуха, – эти армии представляли собой легкую добычу, и будь на месте Муад’Диба все тот же Дж. Дж., он не упустил бы подобного шанса и сравнял счет.
Этот стиль мышления и сыграл с маршалом скверную шутку. Не в силах представить себе, как можно все бросить и не воспользоваться преимуществами такой великолепной позиции, как Арракин и Панджшер, Кромвель принял коматозное состояние Муад’Диба за некое изощренное коварство, а развал армии северян – за военную хитрость. После Хорремшаха маршал мог войти в Арракин в сопровождении одного ординарца и спокойно забрать все, что там было, включая императора – но Кромвелю это просто не пришло в голову, и война продолжалась, хотя противника как такового уже не существовало.
После битвы на всем пространстве пустыни творилось нечто невообразимое; не будет большим преувеличением сказать, что в образовавшемся хаосе вообще было непросто разобрать, кто же победил. Множество подразделений в трехсуточной горячке боя оказалось бог знает где без горючего, провианта, воды, и, что хуже всего, без связи. Войска Фейда-Рауты, прорвавшиеся на северо-запад, застряли в ущельях Хасан-Дага и, несмотря на свирепые приказы Кромвеля, никак не могли повернуть на восток, к Арракину; авиация, спалив в воздухе основные, резервные и аварийные запасы горючего и расстреляв «до железки» боеприпасы, временно перестала существовать как род войск, будучи в полном беспорядке рассеяна по периметру и самим полям сражений.
Кромвель сутки отсидел в операторской, не снимая наушников, и пытаясь даже не столько навести порядок, сколько понять положение вещей – кто, где и как, и еще сутки мотался на гравицикле по оказавшимся в отрыве от основных сил частям. Лишь через два дня в армии началось какое-то согласованное движение – убитых и раненых повезли на юг, топливо, запчасти и боеприпасы – на север, а поредевшие разрозненные войска потянулись туда, куда их направляли приказы.
Двадцать пятого августа командиры собрались на совещание в самом Хорремшахе, в неказистой залатанной палатке, где и находилась ставка главнокомандующего. Стали выясняться интересные вещи. Муад’Диб со своей гвардией – не то десять, не то двадцать тысяч человек – сумел-таки вырваться из огненного кольца, и, поднявшись по Панджшерскому ущелью, ушел в защищенный горами Арракин, где и засел с неясными пока намерениями. Зато Беназиз аль-Рахим, фанатичный глава фрименской диаспоры на Караим-Тетра, попал в плен со всей своей четырехтысячной группировкой. Его краткие теледебаты с Кромвелем впоследствии имел удовольствие наблюдать весь мир.
– Чего ты хочешь, Серебряный? – с достоинством спросил Беназиз – видимо, он надеялся, что Кромвель собирается как-то его использовать для переговоров с фрименскими общинами за пределами Дюны. – Мы в твоих руках.
– Как чего? – наивно удивился маршал. – Того же, чего и вы. Вы ведь пришли сюда умереть за Муад’Диба?
– Мы пришли сюда сражаться за Муад’Диба, – с гордым спокойствием отвечал Беназиз.
– Нет-нет-нет, – радостно воскликнул Кромвель и даже с отеческим добродушием погрозил собеседнику пальцем. – Ты просто позабыл. Дайте запись.
Маршал подготовился к разговору. На кассете Беназиз аль-Рахим неистово раздирал горло криком: «Умрем за Лисан аль-Гаиба! Умрем за Муад’Диба!»
– Вот видишь, – добродушно попенял ему Дж. Дж. – Нехорошо иметь такую короткую память.
Горделивое спокойствие слетело с Беназиза одним махом. Он мгновенно сделался покорным и раболепным, и завилял с некой ласковой хитрецой, но перехитрить и перелукавить маршала бело делом нелегким.
– Беназиз, что же ты не был таким вежливым раньше? Не надо, не надо, не огорчай меня. Ты хотел умереть, и те, кого ты привел с собой, тоже хотели умереть. Вот вы и умрете. – и обратился уже к кому-то в сторону. – Убейте их.
Южане, чьи потери тоже были немалыми, переживали небывалый подъем. «Зверь в берлоге!» – говорили все, в том числе и командиры, собравшиеся на совет в потрепанной палатке с земляным полом.
Кромвель первым делом охладил их пыл.
– Не вижу особых поводов для восторга, – сухо произнес он. – Да, мы держим Муад’Диба за горло – но и он держит нас. Мальчик оказался умнее, чем я думал… его отступление в Арракин – сильный ход, очень сильный.
– Мы ударим через Панджшер, и будем в Арракине через два дня, – сказал кто-то.
– На том свете вы будете через два дня, – с душевной теплотой возразил Кромвель. – Такой бросок имел бы смысл, если бы мы ворвались в Арракин на плечах противника – но мы упустили время. Суньтесь-ка теперь в этот проход, там под каждым камнем – мина, а за каждым кустом – снайпер. Муад’Диб не дурак и, разумеется, успел подготовиться. С ним не то двадцать, не то тридцать тысяч лучших солдат Империи, у которых было время прийти в себя. Космодрома у них, правда, больше нет, зато есть практически неприступная позиция в горах и сколько угодно оружия. А у нас нет авиации, зато есть толпы полуживых людей. Попробуем угадать, что этот шальной парень предпримет…
Знаменитая указка прошлась по карте.
– Он может спуститься через Панджшер и атаковать части Феллах-эт-Дина. Они на марше, растянуты, боеприпасы на нуле – бери голыми руками. Дальше – смотрите – он повернет на юг и упрется в левый фланг Джеруллы. Простите, ваше высочество, но в такой ситуации он ваших горцев опрокинет. А там перед ним уже ни одного солдата, Муад’Диб перевалит Саланг и послезавтра будет в Хайдарабаде. Начинай все сначала!
Указка встала вертикально.
– То же самое, если он спустится с Защитной Стены и зайдет в лоб – хрен редьки не слаще, мы опять-таки не успеваем помочь Джерулле.
И вариант последний. Атридес вообще не затевает никакого сражения, а машет нам ручкой и уходит на восток через Отмельские ущелья. Мы мчимся вдогонку, а именно эта ситуация и назвается «ищи ветра в поле».
Тут маршал указку отложил.
– Фейд, барон ты наш дорогой, на тебя возлагается самая сложная задача. Знаю, что замучены, знаю, что мало людей, но выхода нет. Обойдешь весь этот южный клин и займешь Отмели. Играй там в какие хочешь игры, но на восток они пройти не должны. Постараюсь как можно быстрее организовать тебе прикрытие с воздуха. Но смотри – в Арракин ни ногой. Я тебя, черта, знаю. По ущельям лазай как угодно, но западнее – ни шагу. Потерпи, Фейд, осталось чуть-чуть. Муад’Диб нужен живой и невредимый, потом живьем его ешь, но до этого – гляди у меня.
Дальше. На север он точно не двинет, там непроходимое высокогорье, и эта дорога никуда не ведет. Но на юг он пойти может. Джерулла. Поднимай своих егерей. Лезете на южную Защитную Стену. Встаньте там и стойте. Воздушный мост наладим дня через три-четыре. Знаю, что если до этого вы там с ним встретитесь, ни один из вас не вернется. Да, посылаю вас на смерть, и ничего поделать не могу.
Джерулла лишь презрительно фыркнул.
– Теперь мы с вами, Феллах. Западный Панджшер штурмовать все-таки придется. Если Муад’Диб выскочит на равнину – пиши пропало. Посмотрим на эти скалы – так ли уж хорошо он там все укрепил… И делать все надо, к сожалению, немедленно, пока юноша нас не опередил. Перекроем ему путь на запад, и начнем потихонечку, без спешки, шаг за шагом двигаться к Арракину.
- Предыдущая
- 52/56
- Следующая
