Солнышко на память - Пляцковский Михаил - Страница 7

• Предыдущая
• 7/12
• Следующая

— Дети, манная каша готова!

А в ответ раздается:

— Манная? Фу!

— Каша? Фи!

Придут страусята из школы, портфели бросят — и бегом на улицу мяч гонять.

— Пора уроки готовить! — напоминает мама Ама.

— Уроки? Фу!

— Готовить? Фи!

— Помогите мне посуду помыть, — просит мама страусят после обеда.

— Мыть ложки? Фу!

— Мыть вилки? Фи!

— Тогда давайте стихи учить.

— Стихи? Фу!

— Наизусть? Фи!

Итак повторялось каждый день. Теперь вам стало ясно, почему страусят звали Фу и Фи.

Однажды мама Ама решила проучить своих малышей и как следует взяться за их воспитание.

— Мне предложили сниматься в кино, — сказала она. — Правда, не в главной роли, но это неважно. Билет на поезд я уже купила. Приеду через три дня.

— А мы что будем делать без тебя? — захныкал Фу.

— Кто нас будет кормить? — испугался Фи.

— Вы у меня уже совсем большие. Справитесь. Хлеб, крупа и кофе — в шкафу, масло и сыр — в холодильнике. Запомнили? А теперь давайте я вас обниму — и до свидания!

Повесила мама Ама на шею кожаный саквояж и ушла, хотя ей было очень жалко оставлять страусят одних дома.

И начали страусята сами хозяйничать. Фу варил манную кашу, которая часто пригорала. А Фи жарил картошку, которая всегда почему-то была сыроватой. Но есть-то хотелось. Вот они и ели. И пригорелую кашу. И недожаренную картошку. Ели и не кривились. Фу не говорил: «Фу!» А Фи не говорил: «Фи!» Говорить ведь некому было.

Только вот посуду они не мыли. Но когда все чистые тарелки и ложки кончились, пришлось и за мытье посуды приниматься.

А к тому же еще и телевизор испортился. И по вечерам, чтобы не умереть от скуки, страусята читали стихи. И даже учили их наизусть.

Через три дня приехала мама и совершенно не узнала своих страусят.

— Хочешь, я сварю тебе манную кашу? — предложил ей Фу.

— А может, нажарить для тебя картошки? — спросил Фи.

Очень удивилась мама Ама и только головой покачала.

— Хорошо. Покормите меня. Я немного проголодалась. Но найдется ли у вас хоть одна чистая тарелка?

— У нас все тарелки чистые? — гордо сказал Фу.

— И все ложки... и все вилки тоже? — добавил Фи. Правда, картошка была чуть-чуть сыровата, а манная каша чуть-чуть пригорелая, но мама ела и похваливала.

— Молодец, Фу! Молодец, Фи!

А потом Фу прочитал наизусть без запинки стихотворение из страусиного букваря:

Фи споткнулся всего лишь разочек. Зато он читал громко и с выражением:

Это был самый счастливый день в жизни у мамы Амы.

Это было давно. Но не очень. Некоторые еще и сейчас помнят эту странную историю.

Во время большой бури с черепахой по имени Мнеспешитьнекуда произошло несчастье. Не какое-нибудь там маленькое несчастье, а самое что ни на есть большое. А во всем был виноват Холодный Северный Ветер. Он дунул так сильно и неожиданно, что черепаха Мнеспешитьнекуда перевернулась на спину.

Холодный Северный Ветер улетел, а черепаха так и осталась перевернутой. И никто не мог ей помочь в беде. Еще бы! Ведь была Мнеспешитьнекуда огромной величины. И панцирь ее весил целых пятьсот килограммов, а может, и все тысячу.

Звери утешали черепаху, как могли. Но перевернуть ее сил у них не хватало. Тогда еще никто не знал, к чему все это приведет.

А началось с ерунды. Стали черепахе Мнеспешитьнекуда сниться перевернутые сны.

В этих снах дожди падали с земли на небо. Реки бежали вспять. Корабли плыли в обратную сторону.

Так было во сне. А наяву черепаха Мнеспешитьнекуда тоже все видела и слышала в перевернутом виде. И даже ноты в песенках, которые она пела по утрам, переворачивались так, что все знакомые мелодии становились пустым набором звуков.

Черепаха моментально переворачивала все слова и даже целые предложения. А тем, кто не знал об этом, казалось, что Мнеспешитьнекуда говорит на каком-то неизвестном иностранном языке. Она произносила: «Тевирп». Это значило: «Привет». Черепаха спрашивала: «Алед как?» Это надо было понимать так: «Как дела?»

Сначала черепаху Мнеспешитьнекуда плохо понимали. Постепенно к ее разговору стали привыкать. Носорог откликался, когда его называли ГОРОСОН. Крокодил отзывался в ответ на обращение ЛИДОКОРК. Нечего и говорить, что жаба была довольна, когда к ней обращались таким образом:

— Абаж, тевирп!

Прежде это звучало менее ласково и нежно:

— Жаба, привет!

Зверям так понравилось переворачивать слова во время разговора, что они чуть не перевернули наизнанку весь свои звериный язык.

Да что там звери? Даже мальчишки бегали по улицам и кричали:

— Ару! Ару? Ару!

А раньше они кричали:

— Ура! Ура! Ура!

Кто знает, каких бед натворила бы еще перевернутая черепаха Мнеспешитьнекуда, если бы однажды не подул Теплый Южный Ветер, вернувший ее в прежнее положение. Правда, кое-кто иногда и переворачивал слова по привычке. Но вскоре даже самым забывчивым и непослушным это разонравилось.

Каждый раз, когда наступал вечер, мама кенгуренка Авоськи вздыхала. Почему она вздыхала? Потому что надо было снова укладывать в постель своего сынишку и укачивать, укачивать, укачивать...

Кенгуренок привык, чтобы его укачивали. Иначе он не засыпал. Стоило маме отойти от кроватки — и сразу Авоська поднимал такой крик, такой плач, что хоть уши ватой затыкай.

Пригласила мама доктора — дикобраза Христофора. Узнал доктор, в чем дело, и покачал головой:

— Тут никакие уколы не помогут. От такой болезни может вылечить только...

— Микстура? — спросила мама.

— Нет.

— Примочка?

— Нет.

— Компресс?

— Что вы? Вашего больного не спасут никакие микстуры, никакие примочки и никакие компрессы. Но не надо огорчаться. Я уже не раз встречал подобных больных. И все выздоравливали.

— Доктор, скорей выписывайте свой чудесный рецепт — и я побегу в аптеку?

— В аптеку идти не придется. От болезни, которой страдает ваш кенгуренок, есть одно средство

— Самое Интересное Слово...

— Какое Самое? Какое Интересное? Какое Слово? — переспросила взволнованная мама кенгуру. Доктор ничего не ответил и стал выписывать рецепт.

• Предыдущая
• 7/12
• Следующая