Как соблазнить невесту - Лэйтон Эдит - Страница 27

• Предыдущая
• 27/65
• Следующая

Дейзи уже подобрала подол, чтобы подняться по лестнице, как вдруг Хелена остановила ее легким прикосновением руки.

– Леди не может навещать джентльмена у него в спальне, если они не состоят в родстве между собой, – произнесла компаньонка извиняющимся тоном. – Как бы он ни был болен.

– Вы тоже так считаете, Джефф? – спросила Дейзи, нетерпеливо постукивая кончиком туфельки по мраморному полу прихожей.

Граф перестал улыбаться. Он видел, что Дейзи вот-вот взорвется, что терпение ее висит на волоске. Обратил вопрошающий взгляд на компаньонку.

– Я была нанята не только для того, чтобы сопровождать миссис Таннер, но и чтобы объяснять ей, что принято или неприемлемо в лондонском светском обществе, – сказала Хелена. – Я не могу одобрить то, что, как мне известно, считается неприличным.

– Мне тоже кое-что известно о приличиях, – заявила Дейзи, – но я не могу и не хочу покинуть друга в беде. Ведь виконт получил ранение из-за меня, верно? Хорошенькая благодарность, если я оставлю его гнить в одиночестве там, наверху, и даже не скажу спасибо только потому, как вы, Хелена, сообщили, что леди не может навещать джентльмена у него в спальне, если они не родственники. Повторяю вам – я не леди. А если бы и была ею, то вовсе не такой, о какой говорите вы. Во всяком случае, когда он лежит в постели, раненный ножом в грудь, а я упрятана в свою одежду, как скрипка в футляр, то мне совершенно непонятно, каким образом он мог бы испортить мне репутацию! Даже если бы этого хотел, – добавила она.

– Любой мужчина хотел бы вас скомпрометировать, Дейзи, – пошутил галантный граф. – Но я сомневаюсь, что даже Ли способен на такое сегодня утром. Он, позволю себе сказать, вовсе не гниет там, наверху. За ним хорошо ухаживают, но вчера вечером он потерял много сил, да и успокоительное лекарство, которое дал ему врач, тоже его ослабило. Он не опасен ни для кого, кроме разве что самого себя, если нарушит постельный режим. Ну, так что же, миссис Мастерс? – обратился граф к Хелене. – Дейзи явно поступит по-своему. Я не хочу, чтобы она влезла в окно. Почему бы не пойти другим путем, образно говоря? Я не стану возражать, если этого не сделаете вы.

– Но слуги... – возразила Хелена.

– Они не будут болтать. Все они, мужчины и женщины, преданы мне, я им полностью доверяю.

Граф видел, что Хелену обуревают сомнения, и пожалел ее. У этой женщины, безусловно, есть строгие нравственные принципы, и она не пожелает получать жалованье, если не выполнит свои обязанности, как того требует ее долг.

– Если Джефф считает, что все правильно, то и я, разумеется, тоже, – заявила Дейзи.

Хелена обратила внимание на то, каким ласковым становится лицо графа, когда он смотрит на Дейзи.

– Ладно, – неохотно согласилась наконец она. – Тут я бессильна!

Все трое поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору и остановились возле дубовой двери. Граф приоткрыл ее.

– Ли, – окликнул он. – Вы готовы принять гостей?

– Я был готов с той самой минуты, как услышал, что они приехали, – прозвучал голос Лиланда. – Я благопристойно одет и счастлив их принять. Входите, пожалуйста.

Дейзи последовала за графом, но смотрела при этом только на мужчину на обширнейшей кровати. Лиланд лежал, откинувшись на подушки, но, кроме этой позы, ничто не свидетельствовало о его недомогании. На нем были красновато-коричневая легкая куртка поверх белой сорочки и серые брюки; если бы не сафьяновые шлепанцы вместо ботинок, то для прогулки по улице ему не хватало только шейного платка.

Лиланд был бледен, это верно, однако бледность только подчеркивала голубизну его глаз, устремленных на Дейзи. У нее перехватило дыхание, когда она встретила этот спокойный, внимательный взгляд.

– Добро пожаловать, – поздоровался Лиланд. – Я бы поклонился, но бинты такие тугие, что, чего доброго, перережут меня пополам, а вы уже достаточно нагляделись на мою кровь. Спасибо, что приехали, я рад, что вид моей крови не отпугнул вас от меня навсегда. Как вы себя чувствуете сегодня утром? Мне нравится ваше платье, миссис Таннер, его цвет делает ясным мой день.

Ясности и без того хватает, подумала Дейзи. Шторы на окнах были раздвинуты, и комнату наполнял утренний свет. Спальня показалась ей очень красивой: дорогие ковры, мебель, украшенная изящной резьбой. Ноздри у Дейзи слегка дрогнули. В комнате не было ничего похожего на застоявшийся запах лекарств, зато она уловила уже знакомый смешанный аромат дорогого мыла и нагретого сандалового дерева.

– Я привезла вам книжку и немного сладостей, – заговорила она, никак не отзываясь на комплимент, – но я вижу, что вы тут ни в чем не нуждаетесь.

– О нет, мне отчаянно нужно общество. Джефф в своем роде восхитителен, но, увы, он не любитель посплетничать всласть.

– Я тоже такая, – сказала Дейзи, усаживаясь в кресло, которое граф придвинул к кровати. – Только и могу сказать вам, что сегодня прекрасная погода.

– В таком случае давайте создадим повод для сплетен, – усмехнувшись, предложил Лиланд.

– Я здесь только потому, что мне обещали, будто вы пока не в состоянии совершить нечто в этом роде.

Дейзи услышала вздох Хелены и короткий смешок графа. Она улыбнулась, подумав, насколько ей легче говорить с виконтом, когда он надежно ограничен пределами кровати.

Лиланд рассмеялся.

– Они не вправе обещать то, чего не могут контролировать, миссис Таннер. Но не бойтесь! Я буду вести себя наилучшим образом. Вы заметили, что я поскрипываю, когда двигаюсь, точь-в-точь как Принни в своем корсете? Это обескураживает. Вы, миссис Таннер, сильно меня искушаете. Но если говорить о соблазнах, то я вижу, Хелена, что вы надели платье, о котором мне уже говорила миссис Таннер. Это доставляет мне большое удовольствие. Вы прекрасно выглядите в таком наряде. Я вовсе не хочу сказать, что лиловый цвет вам не к лицу, но в платье цвета шафрана вы просто ослепительны.

Хелена улыбнулась и поблагодарила Лиланда за любезность, а Дейзи наклонила голову набок. Так, «Хелена» – прямо сразу, и никаких возражений не последовало, при том, что ее компаньонка – истинный образчик благопристойности? И несколько «миссис Таннер» подряд? Дейзи сомневалась, что это случайность. Особый блеск в темно-голубых глазах виконта подтверждал справедливость ее подозрений.

– Вы можете называть меня Дейзи, – без особой охоты предложила она. – Сбережете таким образом немного дыхания, сейчас вам это необходимо.

Виконт приложил руку к сердцу.

– Я тронут почти до слез. Благодарю вас, Дейзи. Кстати, именно такое имя дали вам при крещении?

Дейзи покраснела.

– Мой отец всегда называл меня так, а за ним то же стали делать и другие. Но при крещении мне дали имя Дейдра. Папа считал, что это звучит чересчур торжественно для... – Дейзи замялась, вовсе не желая сообщать, что отец заканчивал эту фразу словами «для маленького рыжего эльфа», и сказала: – Для маленькой девочки. Имя Дейзи мне нравится, и я вряд ли сообразила бы откликнуться, если бы кто-нибудь назвал меня Дейдрой.

– «Дейдра в глубокой печали», – задумчиво произнес стихотворную строку Лиланд. – Да, я понимаю, имя не подходит маленькому эльфу вроде вас. Я что-то не то сказал? – спросил он, обратив внимание на изумленное лицо Дейзи.

– О нет, просто мой отец говорил то же самое. Во всяком случае, – продолжала она, пытаясь собраться с мыслями, – иногда человек навсегда привыкает к имени, которым его стали называть случайно. Смешно, однако так бывает. Даже мой отец забыл, что Дейзи не мое настоящее имя. Много позже я поинтересовалась, не будет ли мой брак считаться незаконным из-за того, что при крещении мне дали другое имя, но мировой судья заверил меня, что ничего подобного, ведь все знают меня как Дейзи. – Она вздохнула. – Выходит, что, если ты достаточно долго называешь себя каким-то именем, оно остается с тобой.

Лиланд заметил, что воспоминания о прошлом опечалили Дейзи.

– О да, – заговорил он, – вы правы. Если я, например, займусь исключительно делами благотворительности и стану вносить пожертвования в монастыри, за мной все равно останется репутация повесы... Нет-нет, на самом деле я вовсе не намерен заниматься такими делами, – произнес он с выражением комического ужаса, желая снова вызвать улыбку на лице у Дейзи. – Мое ранение не напугало меня до такой степени. Понадобился бы, по меньшей мере, удар топором, а не ножом, чтобы довести меня до полного покаяния.

• Предыдущая
• 27/65
• Следующая