Рилла из Инглсайда - Батищева Марина Юрьевна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/76
• Следующая

— Боюсь, что да, — ответил он мрачно.

Вокруг раздался хор восклицаний — выражавших, по большей части, легкое удивление и праздный интерес. Лишь немногие осознали важность сообщения… еще меньше было тех, кто понимал, что оно имеет какое-то отношение к ним. Вскоре танцы возобновились, и шум веселья был таким же громким, как и прежде. Гертруда Оливер и Аллан Дейли продолжали тихо, озабоченным тоном обсуждать новость. Уолтер Блайт побледнел и вышел из комнаты. На берегу он столкнулся с Джемом, который торопливо поднимался по вырубленным в скале ступеням.

— Слышал новость, Джем?

— Да. Крысолов пришел. Ура! Я знал, что Англия не бросит Францию в беде. Я пытался уговорить капитана Джосаю поднять флаг, но он говорит, что это не по правилам и надо подождать рассвета. Джек сказал, что с завтрашнего дня начнут набирать добровольцев.

— Что поднимать шум по пустякам! — презрительно заявила Мэри Ванс, глядя вслед убегающему Джему. Она сидела рядом с Миллером Дугласом на ловушке для омаров, которая была не только весьма неромантичным, но и крайне неудобным сиденьем. Но оба — и Мэри, и Миллер — чувствовали себя в высшей степени счастливыми, сидя на ней. Миллер Дуглас был крупным, рослым, неуклюжим парнем, который считал, что у Мэри Ванс исключительно хорошо подвешен язык, а ее глаза — звезды первой величины, и ни он, ни Мэри не имели ни малейшего понятия о том, почему Джем Блайт захотел поднять флаг на маяке. — Ну, если и начнется там, в Европе, война, какое это имеет значение? Я уверена, что нас это не касается.

Уолтер посмотрел на нее, и на него сошел, как это порой случалось, пророческий дух.

— Прежде чем кончится эта война, — сказал он… или Нечто сказало его устами, — каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок в Канаде почувствует ее последствия на себе… ты, Мэри, почувствуешь их… ты прочувствуешь их всем сердцем. Эта война заставит тебя плакать кровавыми слезами. Крысолов пришел… и он будет играть на своей дудочке, пока во всех уголках мира не услышат его страшную музыку, зову которой невозможно противиться. Пройдут годы, прежде чем кончится танец смерти… годы, Мэри. И за эти годы разобьются миллионы сердец.

— Чудно?! — сказала Мэри, которая всегда говорила так, когда никакого другого ответа не приходило ей в голову.

Она не понимала, о чем говорит Уолтер, но ей стало немного не по себе. Уолтер Блайт всегда говорил странные вещи.

— Не слишком ли ты сгущаешь краски, Уолтер? — спросил Харви Крофорд, который подошел к ним как раз в эту минуту. — Эта война не будет длиться годами… все кончится через месяц или два. Англия сотрет Германию с карты мира в два счета.

— Неужели ты думаешь, что война, к которой Германия готовилась двадцать лет, закончится через несколько недель? — пылко воскликнул Уолтер. — Нет, Харви, это не мелкая стычка в балканском закоулке Европы. Это смертельная схватка. Германия вступает в нее, чтобы победить или погибнуть. А ты знаешь, что случится, если она победит? Канада станет колонией Германии.

— Ну, думаю, до этого еще далеко, — пожал плечами Харви. — Для начала немцам пришлось бы разгромить британский флот, а во-вторых, есть еще мы с Миллером, чтобы устроить тарарам, правда, Миллер? Пусть никакие немцы не зарятся на нашу старую добрую Канаду, верно?

И Харви со смехом сбежал по ступеням.

— Ну и ну! Я думаю, что все вы, мальчишки, мелете сущий вздор, — с отвращением сказала Мэри Ванс.

Она встала и потащила Миллера за собой на прибрежные скалы. У них не так уж часто появлялась возможность прогуляться вместе, и Мэри была твердо намерена не позволить Уолтеру Блайту с его глупой болтовней о Крысоловах, немцах и прочих глупостях испортить такой хороший вечер. Уолтер остался стоять в одиночестве на ступенях, задумчиво глядя на ночную красоту Четырех Ветров.

Лучшая часть вечера завершилась и для Риллы. С той минуты, когда прозвучало неожиданное сообщение Джека Эллиота, для нее стало очевидным, что Кеннет уже не думает о ней. Она вдруг почувствовала себя одинокой и несчастной. Это было даже хуже, чем если бы он вообще не заметил ее на вечеринке. Неужели в жизни всегда так: происходит что-нибудь восхитительное, а потом, как раз тогда, когда вы наслаждаетесь им, оно от вас ускользает? Рилла жалостно говорила себе самой, что чувствует себя на несколько лет старше с того момента как покинула Инглсайд в тот вечер. Может быть, она действительно чувствовала себя так… а может быть, и в самом деле стала намного старше. Кто знает? Нехорошо смеяться над страданиями молодости. Они ужасны, потому что молодость еще не узнала, что «минует и это»[16].

— Устала? — спросил Кеннет, мягко, но рассеянно… ох, до чего рассеянно. «На самом деле ему и дела нет, устала она или нет», — подумалось ей.

— Кеннет, — робко начала она, — ты ведь не думаешь, что эта война коснется нас, канадцев?

— Коснется? Разумеется, она коснется тех счастливчиков, которые смогут принять в ней участие. Я не смогу… из-за этой проклятой лодыжки. Вот незадача!

— Не понимаю, почему канадцы должны сражаться в войнах, которые ведет Англия! — воскликнула Рилла. — Она вполне способна воевать самостоятельно.

— Дело не в этом. Мы часть Британской империи. Это такие же отношения, как в семье. Мы должны стоять друг за друга горой. Самое печальное, что все это кончится прежде, чем я снова буду на что-то годен.

— Ты хочешь сказать, что добровольно пошел бы на войну, если бы не твоя нога? — недоверчиво спросила Рилла.

— Разумеется. Вот увидишь, добровольцев будут тысячи. Джем пойдет, готов об заклад побиться… Уолтер, я полагаю, еще не окреп после тифа. И Джерри Мередит… он непременно пойдет! А я-то огорчался из-за такого пустяка, что не смогу играть в этом году в футбол!

Рилла была слишком ошеломлена и испугана, чтобы что-нибудь ответить. Джем… и Джерри! Глупости! Папа и мистер Мередит их не отпустят! Они еще не закончили учебу. Ох, почему Джек Эллиот принес эту отвратительную новость?

Подошел Марк Уоррен и пригласил ее на танец. Рилла согласилась, зная, что Кеннету все равно, уйдет она или останется. Час назад на песчаной косе он смотрел на нее так, словно во всем мире она была единственным существом, что-то значившим для него. А теперь она была никто. Его мысли были заняты Великой Игрой, которую предстояло сыграть на залитых кровью полях и в которой ставкой были империи… Игрой, в которой женщины не могли принять участие. Женщинам, как печально думала Рилла, остается лишь сидеть дома и плакать. Но все это конечно же были глупости! Кеннет не мог записаться добровольцем… он сам это признал… и Уолтер не мог… слава Богу… и у Джема с Джерри, наверняка, хватит здравого смысла, чтобы этого не делать. Она не станет тревожиться… она будет веселиться. Но до чего этот Марк Уоррен неуклюжий! Как он путается в фигурах! Ну, скажите на милость, почему мальчики, которые ничего не понимают в танцах, пытаются танцевать? И вдобавок с такими большущими, как корыта, ступнями!

Она танцевала и с другими мальчиками — правда, без прежнего увлечения — и постепенно начала сознавать, что туфли причиняют ей ужасную боль. Кеннет, похоже, ушел… во всяком случае, его нигде не было видно. Ее первая вечеринка была испорчена, хотя одно время казалась такой удачной. Голова у нее болела… пальцы на ногах горели. Но худшее было еще впереди. Вместе с несколькими знакомыми она спустилась на скалистый берег, где все они сели, чтобы поболтать, пока над их головами в павильоне возле маяка проходили танец за танцем. На берегу было так прохладно и приятно, а они очень устали. Рилла сидела молча, не принимая участия в оживленном разговоре. Она обрадовалась, когда сверху кто-то крикнул, что лодки гостей с другой стороны гавани отплывают. Со смехом и веселой толкотней все стали взбираться наверх. В павильоне еще кружились несколько пар, но толпа поредела. Рилла огляделась в поисках гленских юношей и девушек. Никого из них не было видно. Она вбежала в здание маяка. И там никого. В ужасе она бросилась к вырубленным в скале ступеням, вниз по которым спешили гости с другого берега гавани. Она видела несколько лодок, стоявших внизу у причала… Где лодка Джема?.. Где лодка Джо?

• Предыдущая
• 10/76
• Следующая