Огонь в крови - Лэм Шарлотта - Страница 8

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая

Надин справилась у дежурного администратора о расписании уроков живописи.

– Мистер Хейнс обычно дает гостям из Англии день на отдых после путешествия, а уж потом начинает с ними занятия. Ваш первый урок – завтра в девять утра, мадам. Но сегодня вечером перед обедом он ждет вас вместе с другими своими учениками на коктейль.

– Форма одежды?

– Любая, мадам. Мы не придерживаемся строгих правил, мадам, ведь вы на отдыхе, и нам бы хотелось, чтобы вы расслабились и получили удовольствие. – С этими словами он протянул ей красочную брошюру. – Здесь вы найдете все необходимые подробности.

Надин взяла брошюру с собой в номер и расположилась с ней на балконе. Но насладиться безоблачным голубым небом, буйной тропической растительностью и многочисленными пернатыми обитателями ей не удалось. Она думала лишь об одном – дождаться, когда можно будет позвонить в Лондон.

Надин дозвонилась без проблем. Голос Ларри звучал откуда-то издалека и был очень усталым.

– Нет, я с ним не виделся и не говорил с ним. Но мне удалось связаться с одним актером в Лос-Анджелесе, который вроде бы видел Шона там. Мне не хотелось вдаваться в подробности, поэтому я только выяснил у него, точно ли он видел в городе именно Шона. Потом дал распоряжение своему секретарю обзвонить все приличные отели Лос-Анджелеса и узнать, не останавливался ли у них Шон Кармайкл. Я из него всю душу вытрясу, когда найду. Как можно так поступать!

– Я бы сама его убила! – вздохнула Надин. Шон всегда так поступал. Очень на него похоже. Никогда не задумывался о том, как мучаются в неведении близкие ему люди. Хотя бы о Ларри побеспокоился!

После звонка в Лондон Надин надела желто-зеленый цельный купальник, набросила пеструю пляжную накидку, собрала пляжные принадлежности, взяла с собой книгу, плейер с наушниками, несколько кассет. Все это она положила в большую плетеную корзину и отправилась на частный пляж, принадлежавший отелю.

На пляже уже собрались желающие позагорать. Постояльцы отеля отдыхали в шезлонгах под золотыми в белую полоску тентами. Было много свободных кресел, и Надин быстро выбрала место, так чтобы не перегреться и не обгореть на солнце. Надин нанесла на кожу масло для загара, улеглась в шезлонг, достала плейер и с наслаждением прикрыла глаза. Надин слушала последние записи своей любимой группы.

Когда ей наскучила музыка, она стала слушать плеск волн, шум прилива, наступающего на серебряный пляж, шепот пальм, а солнце тем временем клонилось к закату.

Вечером Надин отправилась на коктейль, устроенный художником для своих учеников. Собралось около дюжины человек: по большей части женщины. Все сразу заметили Надин, как только она появилась в дверях.

Один из пяти мужчин, находившихся в комнате, подошел к Надин и протянул руку:

– Здравствуйте, я Люк Хейнс.

– Надин Кармайкл, – представилась она, пожимая ему руку.

– Надин, – повторил он. – Красивое имя для красивой женщины. Я очень хочу написать ваш портрет. Впрочем, об этом мы поговорим позже.

Надин вежливо улыбнулась. Она была не уверена, узнал ли он ее. По выражению его лица с определенностью об этом судить было нельзя. Невысокого роста крепкий темноволосый мужчина со смуглой кожей, он оказался гораздо моложе, чем Надин его себе представляла, о чем и не преминула сказать ему.

– Однако большая моя фотография помещена в брошюре.

Его замечание привело поначалу Надин в замешательство.

– Конечно, но я была уверена, что там напечатали какую-нибудь фотографию прошлых лет. Это обычная практика. Вы так известны. Я была просто уверена, что вы уже сто лет как занимаетесь живописью и на самом деле должны быть гораздо старше, чем на фотографии, – выпалила она, а художник в ответ громко рассмеялся.

– Вы циничны. Скажите, вы когда-нибудь учились живописи?

– О нет. Я просто любитель. Занимаюсь графикой и акварелью от случая к случаю. Боюсь, что в этом я не преуспела. Так, хобби.

– Главное, чтобы вам это нравилось. А судить, получается или нет, предоставьте мне. Чем вы зарабатываете на жизнь, Надин? – Он успел сказать, что у них не принято обращаться друг к другу официально, по фамилиям, а она в свою очередь подумала о том, что ей действительно проще обращаться к нему по имени, потому что Люк оказался таким прямым и открытым.

– Ну, вы знаете... – Надин не хотелось говорить, кто она. Ее ничуть не удивило и не обидело, что, со всей очевидностью, ее имя ничего не говорит художнику. Это было даже хорошо. Только в Великобритании и Штатах показывались рекламные ролики, где снималась она, так что лучше оставить его вопрос без ответа. Тогда люди, с которыми ей предстояло общаться, не относились бы к ней предвзято.

Знаменитые модели, к которым принадлежала Надин, имели определенную репутацию: все считали, что те только и делают, что бывают на светских вечеринках, в ночных клубах и общаются со знаменитостями. Вот что стали бы воображать себе люди, узнай они, что Надин – модель. Можно, конечно же, не говорить, кто она, но ее может узнать кто-нибудь из гостей.

Люк с любопытством ждал ее ответа, но затем сказал:

– Вы предпочитаете не отвечать. Наверняка это что-то либо очень увлекательное, либо слишком скучное. Забудьте, что я спрашивал. Давайте присоединимся к остальным.

Пожимая руки гостям Люка Хейнса, Надин немного нервничала и боялась, вдруг кто-нибудь воскликнет: «Так вы Надин Кармайкл – та самая модель! Я видела вас в рекламных роликах!»

Но никто не узнал ее, равно как никто не поинтересовался, чем она занимается, видимо, потому, что Люк лукаво заметил:

– Надин предпочитает забыть на время, пока она с нами, о реальной жизни, и мы не станем задавать ей личных вопросов, друзья.

Собравшиеся только посмотрели на нее с удивлением и рассмеялись.

– Нас тоже ни о чем не надо спрашивать! – стали шутить многие.

– Давайте все забудем о нашем прошлом, – с готовностью подхватила одна дама. – Разве вам не хотелось бы пронести в этом дивном местечке весь год?

Остальные повздыхали, делая вид, что это их заветное желание.

К концу вечера все они познакомились друг с другом, и за столом во время изысканного ужина не смолкала оживленная беседа.

Надин рано легла, чувствуя себя не вполне оправившейся после перелета. Она хотела набраться сил и выглядеть на следующий день отдохнувшей. Она заснула сразу, но сон ее был тяжелым.

На рассвете ей приснилось, будто они не разведены с Шоном; они вдвоем, как прежде безумно любят друг друга. Шон нежно целует ее, а она вся горит от его прикосновений.

Надин застонала, сон был настолько реальным... И тут она поняла, что это вовсе не сон, в ее постели действительно лежит мужчина, который ласкает и целует ее.

Надин завизжала и попыталась выбраться из кровати. Но мужчина не дал ей этого сделать. Он зажал ее рот рукой, притянул к себе, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, и придавил всей тяжестью своего тела к кровати.

Надин продолжала бороться, пытаясь хотя бы увидеть его, но волосы, упавшие ей на глаза, заслоняли от нее незнакомца.

Она могла лишь чувствовать его: силу рук, не дающих ей пошевелиться, и тепло, исходящее от его обнаженного тела. Сквозь спутанные волосы она смутно видела его широкие загорелые плечи, сильную шею, черные волосы, губы.

Она застыла, разглядывая его губы.

– Обещай не визжать больше, – произнес он.

В ответ Надин укусила его ладонь. Мужчина отдернул руку.

– Да ведь больно же, дикая маленькая кошка!

– Вот и хорошо! – сказала Надин, мотнув головой так, чтобы отбросить с лица волосы и взглянуть этому нахалу в глаза. Ей очень хотелось бы смотреть на него с неприязнью, но по какой-то непонятной причине она почувствовала облегчение, увидев, что это Шон. «Ну что же ты за дура», – мысленно обругала она себя, а вслух произнесла: – Поделом тебе! Едва не раздавил!

– Ничего другого мне не оставалось. Ты бы весь отель подняла на ноги. – Никакой вины за собой он, разумеется, не чувствовал. Всем своим видом он словно бы говорил: если кто и ведет себя неподобающим образом, так это она. Надин стиснула зубы.

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая