Циркус - Лосев Владимир - Страница 15
- Предыдущая
- 15/65
- Следующая
Так что, когда ей это все-таки удалось, она уже устала и взмокла.
— Как-то это все опять неправильно получается, — сказала Паля грустно сама себе. — Я уже и на кухне стала главной, скоро и еду сама начну готовить. Придется учиться кухонному волшебству, так и оглянуться не успею, как сама стану кухонной феей. И стану такой же маленькой, как она, мама придет, спросит, — а где моя девочка?
А тут я из кухни вылетаю с крылышками, маленькая такая, мама меня и не узнает.
После этих слов Пале стало очень обидно, а из глаз сами собой побежали слезки, она села на табуретку и решила сначала хорошо поплакать, а только потом что-то придумывать.
— Оставили меня главной, а сами ушли, — сказала она, всхлипывая. — Заставили меня драться с этими противными орками, которые, как и я, только есть хотят…
Только она уже хотела совсем хорошо расплакаться, как услышала шелест маленьких крылышек.
— Кто это тут в моей кухне опять устроил потоп? — кухонная фея появилась неизвестно откуда и зависла над Палиной головой. — Неужели я кран забыла закрыть? Да нет, кран закрыт. Кто же это тут налил воды на пол?
А… так вот кто это! Опять эта дочка мамы и папы плачет…
Паля только тяжело вздохнула, а кухонная фея сделала круг вокруг её головы и сердито сказала.
— Немедленно прекрати плакать в моей кухне! Хочется поплакать, иди на берег моря, там никто не увидит, что воды стало больше, там твои слезы никому не помешают. Тебя, может быть, после этого морской царь к себе возьмет, чтобы ты ему много других морей сделала…
— А ещё все на меня кричат, — сказала грустно сама себе Паля. — Жизни мне никакой не дают, и еды не дают, только пристают и ругаются…
Кухонная фея приземлилась на стол, подперла бока руками и вздохнула.
— Ты прекратишь плакать, или мне придется тебя половником по голове бить?
— Отстаньте от меня, — сказала обиженно Паля. — Даже поплакать мне никто не дает, а я может есть хочу, я сегодня ещё совсем не завтракала. Я может уже от голода умираю. Сейчас ещё немножко поплачу и умру.
— Так! — сказала фея. Она махнула рукой и прямо из воздуха появилось большое полотенце. — На, вытри свои слезы и не заливай мне пол. Я сегодня уже его мыла, к тому же соленой водой никто пол не моет, он от этого портится.
Полотенце упало Пале прямо на лицо, и плакать стало совсем неудобно. Паля вытерла слезы и, тяжело вздохнув, спросила.
— Вы есть мне дадите, или нет? Или мне как всегда идти куда-нибудь из вашей кухни? Фея улыбнулась.
— Есть я тебе дам, и прямо здесь. Пододвигай свою табуретку к столу.
— Нет у меня уже на это сил, — сказала печально Паля. — Я её уже двигала к плите и очень устала. Я теперь, наверно, так и умру на этой табуретке. Я ещё с орками воевала, а вы все испугались и меня одну оставили, чтобы они меня съели.
— Да, — вздохнула фея. — Тут ты, конечно, права. Мы все испугались, а ты значит с ними стала драться?
Она взмахнула рукой, и табуретка вместе с Палей сама поползла к столу, одновременно прямо из воздуха на стол опустилась чашка с кашей и кружка с компотом.
— Кушай, дочка мамы и папы, и больше не плачь.
Из воздуха появилась сама собой ложка, зачерпнула кашу и сунула её прямо Пале в рот, как раз в том момент, когда она хотела ещё сказать, что она думает о домовых и феях. А кухонная фея спокойно продолжила.
— Я даже полетела к своим сестренкам, чтобы их на помощь позвать, давно я их всех не видела, лет триста наверно. Они скоро сюда прилетят. Возвращаюсь, а орков уже нет, один мусор только от них и остался…
Кто-то их в мусор превратил, теперь домовым придется все это убирать… Ты не знаешь, кто это был? Паля улыбнулась, но ответить не успела потому, что услышала чей-то сердитый голос.
— А тут и думать нечего, вот эта маленькая и противная девчонка все и натворила. Вот, когда уходил, все было чисто, лужайка прибрана, пыли и грязи нигде нет. Ты не знаешь, фея, почему люди только и думают о том, как нам побольше работы найти? Ночами не спят, все придумывают. Ты бы видела, фея, во что эта девчонка двор превратила, — из норки вылез старший домовой, подошел к другой табуретке и вскарабкался на неё.
— А теперь во дворе какой-то кошмар, эта дылда всю траву повыдергала, ножищами своими огромными истоптала, ямы какие-то глубокие понаделала, а в ямы эти кого-то засунула. А своих волос столько накидала, прямо ужас, везде валяются. Нельзя мне из дома на минутку уйти, чтобы она все здесь не испортила.
— Это не мои волосы, — засмеялась Паля, поймала ложку из воздуха и стала сама есть. — Это волосы орков, от которых ты убежал, потому что испугался, а мои волосы все на месте…
Домовой неодобрительно посмотрел, как Паля ест и мрачно продолжил.
— А горгульи эти, сидели бы себе, да и сидели бы себе наверху. Нет, им тоже надо вниз, по травке бегать, своими когтями её царапать. А я эту травку три лета растил, поливал, слова всякие ласковые ей говорил, чтобы она высокой выросла…
— Не надо никого обманывать, — сказала Паля. — Ничего ты никаких слов ты ей не говорил, она сама выросла.
— Много ты понимаешь, — сердито сказал домовой. — Вот вырастила бы сама хоть раз какую-нибудь траву, тогда бы узнала, что это совсем не просто. Это рвать её просто и топтать своими ножищами, и царапать своими когтями…
— Еда-то будет, или нет? — спросил чей-то недовольный сердитый голос из норки домового. — Прибежал, все бросайте, пойдем с орками воевать. Пришли ни орков никаких нету, ни еды.
— Я тут вот чего пришел, — сразу как-то смутился старший домовой. — У меня тут, кухонная фея, к тебе совсем маленькая просьба. Тут ко мне родственники внезапно нагрянули, издалека. Не могли бы мы их чем-нибудь покормить?
— Вот ведь как врет, — сказал тот же голос из норки. — Нагрянули мы к нему внезапно… Больно нам надо. Сам прибежал, кричал, маленькую хозяйку орки убивают, помогите, спасите…
А вон она сидит, маленькая хозяйка, совсем даже не убитая, уже вторую чашку каши ест, а мы тут ходим голодные…
— И много ты их привел? — спросила кухонная фея, недовольно посмотрев на домового.
— Да нет, немного, — вздохнул он. — Может сотни три, или четыре. Да они сами пришли. Я им говорил, что мы с орками сами справимся, но мои родственники позвали других родственников, те ещё своих родственников… В общем, я сейчас даже и не знаю. Они все ещё идут и идут… У нас еды-то хватит?
Голос у домового стал совсем жалобный. Кухонная фея вздохнула.
— Еды-то может и хватит, только ведь её ещё и готовить надо. Я одна на такую ораву наготовить никак не успею. А если они ещё такие же как и все твое семейство, прожорливые, тогда совсем беда… Домовой пожал плечами и смущенно ответил.
— Мы-то совсем мало едим, а они с далеких краев, там и еда другая. В общем, я боюсь, что они все, что у нас есть, съедят…
— И приготовить надо, — задумалась кухонная фея.
— Мы поможем, сестренка.
Откуда-то, прямо из воздуха появилось целое большое облако фей, они все были аккуратно и празднично одеты, и каждая из них опускалась на стол перед Палей и кланялась. Паля даже устала им в ответ головой кивать, так их было много.
И сразу на кухне все изменилось, горшки и кастрюли сами по себе стали в себя воду наливать и на плиту становиться. Огромные скороды начали рыбу жарить, которые из норок незнакомые домовые стали приносить. В кухне стало вкусно пахнуть, и Паля вдруг почувствовала, что она здесь совсем лишняя, и только всем мешает.
Она слезла с табуретки и тихо вышла из кухни, а этого никто даже и не заметил. Паля хотела уже на них всех обидеться и рассердиться, но потом передумала.
Они же на самом деле за неё беспокоились, всех своих родственников позвали, чтобы защищать её от орков. Они же не виноваты, что она и горгульи сами с орками справились.
Но сейчас в замке совсем плохо стало, под ногами мельтешили, носились, шумели и кричали домовые всяких разных размеров, от совсем маленьких, как домовенок, до крупных, которые были даже больше, чем старший домовой.
- Предыдущая
- 15/65
- Следующая
