Циркус - Лосев Владимир - Страница 29

• Предыдущая
• 29/65
• Следующая

— Я не кусаюсь, — сказал тролль. — Я тебя ем, только почему-то не естся. Не знаю почему… Раньше всегда елось, а теперь почему-то нет.

— А ты сделай его ещё меньше, — подсказал циркус из самого темного угла, куда он спрятался. — Тогда он, может быть, и кусаться перестанет…

— Придется, — сказала Паля. — А то он совсем какой-то глупый, ничего не понимает.

И она снова сказала заклинание. Тролль вздрогнул, когда заклинание начало действовать, потом задрожал и стал совсем маленьким, с половину Пали ростом. Циркус выкатился из угла, осмотрел его со всех сторон и сказал.

— А я-то думал, откуда гномы берутся? А они, оказывается, из троллей делаются.

— Да? — удивилась Паля. — Он, что, сейчас гномом сделался?

— Да, — сказал циркус. — Самый настоящий гном и есть. Такой же маленький. Вот и скажи ему пусть он ход вниз копает к твоей маме и твоему папе.

— Гном? — удивился тролль. Он ещё раз осмотрел себя и спросил Палю.

— Ты же хотела меня лягушкой сделать, а сделала гномом. Зачем? Я не хочу быть гномом. Он подошел к Пале и попробовал её снова укусить за ногу, но теперь у него уже совсем ничего не получилось.

— У меня теперь и рот маленький, как я теперь тебя есть буду?

— Вот и не будешь теперь никого есть, — сказала Паля. — Ты теперь маленький, и я маленькая, и циркус тоже маленький. Давай теперь дружить будем, потому что маленькие всегда друг с другом дружат.

— Не хочу я ни с кем дружить, — сказал тролль. — И маленьким быть не хочу. Делай меня снова большим.

— Достанешь мою маму и моего папу из ямы, сделаю тебя снова большим, — пообещала Паля. — А сейчас не сделаю.

— Как же я их достану? — спросил тролль. — Яма-то волшебная и глубокая, я в неё даже протиснуться не могу. Я уже пробовал.

— Это ты раньше не мог, когда был большим, — сказал циркус. — А теперь, когда ты стал гномом, очень даже сможешь.

— Да? — удивился тролль, подошел к яме, наклонился над ней, ноги его поскользнулись на гладкой волшебной плитке, и тролль полетел вниз. Но полетел не весь, а так получилось, что ноги его лохматые вдруг снова стали большими и остались наверху, да и сам он тоже застрял.

— Вот тебе и на! — сказал циркус, он подошел к яме, посмотрел на ноги тролля, которые очень сильно дергались и заглянул в яму, потом подошел к Пале.

— Твоё волшебство испортилось, — сказал он. — Теперь он снова стал таким, как раньше большим, и застрял в яме. Теперь-то мы уж точно вниз не попадем потому, что нас теперь этот тролль не пустит.

— Это ещё почему? — удивилась Паля и сама подошла к яме, и на самом деле тролль снова стал таким, как раньше. А поскольку он, когда был большим, не мог в яму пролезть, то теперь он застрял так, что его обратно уже ничем не вытащить.

— Да, — сказала Паля. — Ты прав, он теперь там жить будет, потому что мы его вытащить не сможем. Он крепко застрял. Мне говорила летучая мышь, что эти скользкие и холодные камни все волшебство портят. И правильно рассказала, так и получилось, как она сказала, все волшебство теперь испортилось.

— И что мы теперь делать будем? — спросил циркус. — Ты же волшебница, и можешь вытащить свою маму и папу, да и этого глупого тролля только с помощью волшебства, а если эти камни волшебство портят, то, получается, что ты ничего сделать не можешь, так?

— Наверно, — вздохнула Паля. Циркус снова подкатился к яме, посмотрел на ноги тролля потом вернулся к Пале.

— Тогда пошли домой, — сказал он. — А то тролль там что-то кричит, только непонятно что, его кто-нибудь услышит, сюда придет и нас захочет съесть.

— Нет, никуда я не пойду, — сказала Паля. — Я думать буду, как маму и папу вытащить из этой ямы вытащить. Я и так сюда долго добиралась, чтобы их спасти. А сейчас получается что? Что я домой пойду, а они так и будут в этой яме жить, а я одна?

— А что тут думать? Тролля не вытащишь без волшебства, а волшебство камни испортили, значит, домой надо идти.

— А мои мама и папа теперь всегда будут в яме сидеть? — спросила Паля. — А как я без них жить буду? Мне без них никак жить нельзя.

— Почему нельзя? — удивился циркус. — Я же живу, а у меня никаких мам и пап нет.

— Ты может и живешь, а я не хочу, потому что мои мама и папа — хорошие, и я их люблю. Если у меня не станет мамы и папы, то кто мне на ночь будет всякие сказки рассказывать и светлячков тушить? А кто меня ругать будет, когда я что-нибудь неправильно сделаю?

— А никто не будет, — сказал циркус. — Меня вот никто не ругает.

— Заладил одно и тоже, — сказала сердито Паля. — Я один живу, меня никто не ругает… Вот и живи один, а я с мамой и папой буду.

— Как же ты будешь с ними жить, если они уже давно в яме живут, а ты не знаю где?

— Отстань от меня, не знаю я ничего, я же ещё маленькая, — сказала Паля и села прямо на пол рядом с книгами. — Мне может быть ещё что-нибудь книги расскажут…

— Ничего они тебе не расскажут, они же волшебные, а волшебство здесь испортилось.

— Ты молчи уже, — сказала Паля. — Я думаю, а ты мне мешаешь.

— Ладно, не буду мешать, — согласился циркус. — Лучше посмотрю, как ты думать будешь.

— Смотри, мне что жалко, — сказала Паля. — А знаешь, что я думаю? Я думаю, что волшебство оно не работает только в яме, а снаружи оно очень даже работает, потому что тролль был сначала маленьким, пока к яме не подошел. А как подошел, так он сразу и стал большой.

— Ага, — сказал циркус. — Это ты правильно думаешь, он стал большой и заткнул яму, и теперь в неё никак не попасть.

— Да, — вздохнула Паля, — поэтому надо сделать так, чтобы он опять стал маленьким.

— А чтобы он стал маленьким нужно, чтобы опять волшебство заработало…

— Да, а чтобы волшебство заработало нужно, чтобы камни отвалились, потому что оно из-за камней не работает. Циркус подкатился к яме и стал трогать камни.

— Нет, — сказал он. — Они крепко сидят, сами не отвалятся. И мне их не отковырять, да и тебе, наверно, тоже…

— Крепко сидят… — сказала задумчиво Паля. — Значит надо сделать так, чтобы они некрепко сидели.

— Сделай, — сказал циркус. — Только у тебя ничего не получится без волшебства.

— Потому что ты мне мешаешь думать, — сказала Паля. — Болтаешь, да болтаешь…

— Ничего я не болтаю, это ты болтаешь.

— Я не болтаю, я думаю.

— Значит и я думаю, когда болтаю…

— А ещё мне один отшельник сказал, что ему плохая ведьма сказала, что ловушку можно разрушить извне…

Циркус даже от удивления маленьким стал, хоть и полмешка зерна съел.

— Он сказал, что она сказала, что ловушку… Тьфу! Совсем все запутала. Скажи другими словами так, чтобы мне понятно было…

— Ну, он слышал, как плохая ведьма сказала злому волшебнику.

— Вот так уже лучше, я уже даже что-то понял, давай дальше рассказывай.

— Что ловушку…

— Какую ловушку?

— Ну, это она про эту яму говорила.

— А… про яму, которая плен?

— Ну да, про яму, которая плен.

— Яма, которая плен, которая ловушка, — циркус недовольно покачал головой. — Если не можешь говорить как-то по-другому, то все равно рассказывай, может, я что-то все равно пойму, потому что я умный.

— Что её можно разрушить извне, это значит, что снаружи, то есть с этого места…

— Тьфу! — сказал сердито циркус. — Это же сколько всяких ненужных и глупых слов нужно было придумать, чтобы никто ничего понять не мог, когда можно было совсем все просто сказать. Ладно, давай, тогда разрушай плен, которая ловушка, которая яма, и пойдем домой.

— Но я ещё не знаю, как, — вздохнула Паля.

— Ты же сама сказала, что можно разрушить с того места, где ты стоишь, вот и разрушай.

— Отшельник не сказал, как это сделать, потому что и сам не знал.

— Ну вот, теперь опять все непонятно стало, — вздохнул циркус. — Совсем ты меня запутала, — то можно разрушить, то не знаешь можно, или не можно…

— Я буду думать, — сказала Паля. — И может быть что-нибудь придумаю.

Только Паля собралась, как следует хорошо подумать, как из коридора послышался какой-то громкий треск, и в зал вошел ещё один тролль, он был очень большой и косматый, ещё больше того, что уже в яме сидел. Он посмотрел на Палю темными большими глазами и спросил.

• Предыдущая
• 29/65
• Следующая