Циркус - Лосев Владимир - Страница 55

• Предыдущая
• 55/65
• Следующая

— Мы уйдем, — сказала фея и взлетела из своего кресла. — Но мы будем наблюдать и оберегать девочку издалека.

— Да, мы уйдем, — повторил за ней домовой. — Но от нас, домовых здесь останется наш юный сородич, он не способен к магии, поэтому сможет здесь находиться…

Мама сурово взглянула на Веста, потом перевела свой взгляд на фею и домовых, потом грустно взглянула на отца.

— Мы не можем оставить её здесь, — сказала она неуверенно. Отец вздохнул.

— Мы должны это сделать, мы не можем принести опасность в то место, где мы живем. Ты не беспокойся, наша дочка растет, она уже многое понимает, и она несет в себе многие черты характера, которые есть в тебе и во мне. Она — сильная девочка, и сможет сама за себя постоять. Я горжусь тем, что она есть у нас, и очень её люблю.

— Я тоже тебя люблю, папа, — сказала Паля. — А ты, мама, ты же слышала, что за мной будут подглядывать и оберегать.

— Не подглядывать, — сказал домовой, который слез со стола и подошел незаметно к ним, — а наблюдать. Паля засмеялась.

— Подглядывать, подслушивать, и спать не давать. Домовой улыбнулся.

— И это тоже, — он поклонился Пале. — Мы с тебя глаз не будем спускать. И ушей тоже… Удачи тебе, маленькая леди. Он ещё раз поклонился и, спрыгнув со стола, исчез в норке. Мама вздохнула.

— Никак не могу привыкнуть к тому, что ты уже стала большая. Для меня ты все ещё маленькая девочка.

— А я такая и есть, — сказала Паля. — Маленькая и глупая, но ты за меня все равно не беспокойся, я ещё и, как это, хитроумная…

— Будь очень осторожна, и во всем слушайся Грома, — сказала мама. — Он хороший волшебник, и очень добрый.

— Я знаю, мама, — сказала Паля и слезла с маминых колен. — Вам, наверно, уже надо идти?

— Да, — сказал отец. — Заклинание, открывающее двери, скоро перестанет действовать. Мама вздохнула, встала, поцеловала Палю и пошла вместе с отцом к двери, на её лице были слезы.

Паля помахала им рукой и посмотрела вокруг, в комнате уже никого не осталось, кроме Грома. Он по-прежнему сидел за столом и лицо его было очень задумчивым.

— Мы, что, теперь опять в пещере будем жить? — спросила Паля.

— Как пожелаешь, — сказал Гром. — Ты, теперь моя единственная ученица, и тебе решать. Хочешь, будем жить в замке, а хочешь в пещере…

— Давай ещё немного поживем в замке, — попросила Паля. — А потом, когда надоест, будем жить в пещере.

— Хорошо, — согласился старичок. — Время позднее, не хочешь ли ты пойти и лечь спать?

— Да, — сказала Паля. — Наверно хочу.

— Тогда иди в свою комнату, а я ещё посижу, подумаю над тем, что здесь говорилось.

В замке никого не осталось, ни фей, ни домовых, ни летучих мышей, и ни одного человека. В комнате домовенка тоже не было, наверно он обиделся и теперь прятался от неё.

Паля почистила зубы, как хорошая девочка, и легла спать. Она заснула сразу, и ей снились хорошие сны, про маму, папу и Трога, который учил Палю летать, и самое веселое было в этом сне, что у неё это получалось.

И она летала во сне над горами, над лесами, и даже над болотом, которое совсем не изменилось, а было таким же зеленым, и так же противно пахло.

А потом она прилетела на гору, под которой был замок злого волшебника, только замка уже не было, а была просто большая груда камней. Не было и циркуса в его норе, наверно он куда-то ушел.

Пале как-то стало от этого грустно, потому что она вдруг захотела его увидеть, и она проснулась.

И сразу услышала сопение домовенка, он расхаживал по кровати и что-то тихо бормотал.

— Ты чего бормочешь? — спросила Паля.

— Ну, не кричать же мне, — сказал грустно домовенок, — что уже утро, что давно пора вставать, что уже солнце встало, что одна ты только валяешься, в то время, как другие — умные, это я про себя, уже совсем не спят…

— А раньше ты всегда кричал, — сказала Паля, сладко зевнув.

— Раньше кричал, — сказал домовенок. — Пока ты на меня не нажаловалась самому старому домовому. И мена за это поругали, сказали, чтобы я тебе не мешал спать и никогда не обижал.

— Вот и не обижай, раз сказали, — улыбнулась Паля. — А я на тебя и не жаловалась, я просто так ему про тебя сказала.

Она пошла в ванную. Вода, как всегда была холодная, и она как всегда после умывания замерзла.

— А как же мне тебя не обижать? — спросил домовенок, дождавшись, пока она выйдет из ванной, — если мне скучно? Если мне уже давно есть хочется, а ты все спишь. И все ты врешь, все равно ты нажаловалась, я видел, как старый домовой с тобой разговаривал.

— Мало ли с кем я вчера разговаривала, я со многими разговаривала, а ты бы шел на кухню, — сказала Паля, одевая свой комбинезон, — и попросил бы кухонную фею, чтобы она тебя покормила.

— Нет тут уже никаких кухонных фей, — сказал домовенок. — Вчера были, а сегодня никого нет. И есть совсем нечего. Даже как-то странно вчера была еда, а сегодня ничего нет. Я сегодня уже весь замок обыскал и ничего не нашел. И не понимаю, куда еда делась? Вчера была, а сегодня её нет. Может, это противные феи всю еду унесли?

— Ладно, — сказала Паля. — Я пошла на кухню завтракать, и тебе, может быть, дам поесть, если будешь себя хорошо вести.

— Это ты правильно сказала, — радостно воскликнул домовенок, а потом грустно добавил. — Только и на кухне тоже ничего нет, я уже там был.

Домовенок оказался прав, на кухне плита была совсем холодная, а в горшках и кастрюлях было пусто, даже дверь совсем не скрипела, как будто она разговаривала только тогда, когда в кухне были феи.

И запахов никаких не было, словно так было всегда, и на этой кухне никогда ничего не готовилось. Паля вздохнула, залезла на табуретку и задумалась о том, что же ей делать, есть ей уже и самой захотелось. Домовенок вылез из норки и тяжело вздохнул.

— Ну что? Посмотрела? Что я тебе говорил? Никакой еды нет и не было никогда. Мы теперь здесь умрем с голода. Надо было тебе вчера было с твоей мамой домой идти, тогда бы мы уже сейчас у тебя дома завтракали, а потом ещё бы и пообедали, а потом бы ещё что-нибудь съели.

— Тебе бы только есть, — сказала Паля. — Ты вон какой маленький, а ешь столько, сколько взрослый человек съесть не сможет.

— Мы — домовые всегда есть хотим, такими мы получились, — сказал домовенок. — Нас же создавали, как больших людей, а большим получился только аппетит и ум.

— Ну вот, — вздохнул домовенок. — Сюда уже идет чокнутый волшебник, наверно, тоже есть захотел. Домовенок юркнул в свою норку и затих, дверь открылась, и в кухню вошел старичок, он улыбнулся.

— Я так и подумал, что тебя здесь найду, — сказал старичок. — Пора завтракать. Может, ты нам что-нибудь приготовишь?

— Я не знаю, — сказала Паля. — Я ещё никогда ничего сама не готовила. Но даже, если бы я и умела, все равно готовить не из чего, в доме никакой еды нет.

— Это плохо, — сказал Гром. — Придется нам без еды жить.

— Я без еды жить не умею, — вздохнула Паля. — Я кашу люблю, раньше, правда, не очень любила, когда дома жила, а теперь она мне нравится. И кухонная фея мне сказала, что если я буду кашу есть, то вырасту большой и сильной.

— А из чего кашу делают, ты не знаешь? — спросил старичок.

— Нет, — вздохнула Паля. — Из чего делают и как делают, совсем не знаю.

— Кашу делают из зерна, — сказал Гром. — А зерно берут у растений.

— И это что же, нам теперь придется растения искать, чтобы они нам зерно дали? — спросила Паля.

— Можно и поискать, — сказал Гром. — Только это долго, мы пока будем искать, я думаю, очень сильно проголодаемся. Есть другой способ, каким все обычные люди пользуются. Они сажают зерно в землю, потом оно вырастает, и они его едят.

— Странно как-то они делают, — удивилась Паля. — Зачем его в землю сажать, если его сразу съесть можно?

— А все дело в том, — улыбнулся старичок, — что сажают они одно зерно, а вырастает много. Из одного зерна мало каши получается, а вот когда из зерна вырастет стебель, и на нем появится колосок, то в этом колоске будет уже много зерен, а значит можно много каши сварить.

• Предыдущая
• 55/65
• Следующая