Прекрасная мечта - Лэндис Джил Мари - Страница 37

• Предыдущая
• 37/77
• Следующая

Чейз ответил за всех, не дав никому рта раскрыть.

– Мы не можем приехать.

Широко распахнув глаза, в которых все еще светилась надежда, она продолжала настаивать.

– Конечно же, сможете. Потому что это состоится сегодня, в гостиной.

Лейн со звоном уронил вилку на стол.

– Вся эта детвора припрется сюда сегодня?

Совершенно ошеломленный, Чейз внутренне содрогнулся, представив, что с Эвы сталось бы пригласить полон дом чужих людей.

Эва рассмеялась.

– Нет, конечно же. Это моя репетиция. Я хочу сыграть несколько песен, а вас прошу послушать и… – она сделала театральную паузу, – … я приготовила чудесный шоколадный торт. Я принесу его, как только вы займете свои места в другой комнате.

Никто не двинулся с места, но все глаза умоляюще смотрели на Чейза. Никто из них никогда дальше кухни в дом не входил. Он попал в затруднительное положение. Ему никак не хотелось играть роль злодея в этой пьесе, поставленной ею. Вместо того, чтобы обратиться прямо к ней, он сконцентрировал внимание на Рамоне.

– Я сам съезжу на западное пастбище. После десерта.

Все вскочили, как по команде. Кухня наполнилась бряцанием шпор. Джетро и Нед чуть не стукнулись лбами – так они спешили в гостиную. Орвил начал очищать тарелки, быстро смахивая объедки в помойное ведро. Лейн встал из-за стола, качая головой и едва заметно улыбаясь, но присоединился к остальным. Под конец оказалось, что Чейз с Эвой остались наедине. Она потянулась к стопке разномастных тарелок, чтобы вытащить блюдца для торта. Намереваясь помочь, он бросился к ней, ухватившись за возможность оказаться к ней поближе, чтобы вдохнуть этот неповторимый аромат сирени. Их плечи соприкоснулись.

– Зачем это все, Эва?

– Ну, просто так, – быстро отреагировала она, дважды моргнув.

Он смотрел на ее ресницы, отливающие золотом и медью на фоне молочной кожи. Россыпь веснушек на ее носике вводила его в искушение немедленно их поцеловать.

Она облизала губы, продолжая смотреть на него.

– Мне действительно необходима генеральная репетиция. И потом, вы все так напряженно работаете, что я решила организовать небольшой отдых.

Он так долго молчал, что она отвела взгляд.

– Если вы считаете, что мне лучше заняться мытьем посуды и не отлынивать от своих прямых обязанностей…

Он вздохнул. Какая теперь разница, что он думал об этом ее импровизированном концерте. Теперь уже ничего не исправишь.

– Наверное, вы правы. Ребятам не помешает небольшое развлечение.

– А может быть, вы все и на завтрашнее школьное представление приедете?

Он отступил на шаг.

– Сейчас как раз самое время…

– Извините, – немедленно сказала она. Хлопнула входная дверь. Это Орвил вышел покормить Кудлатого. Она улыбнулась Чейзу. – Об этом мы позже поговорим, а пока присоединяйтесь к остальным, а мы с Орвилом принесем торт.

Он понял, что потерпел сокрушительное поражение, и вышел, когда она всадила длинный нож в аппетитный шоколадный торт.

Уже через пару минут он и остальные уминали торт так, что за ушами трещало, и даже попросили добавки. Оглядев комнату, Чейз смотрел на своих ребят, рассевшихся на немногих имеющихся в наличии предметах мебели и прямо на полу, с трудом удерживая в рука чашки с дымящимся кофе. Нед и Джетро были в полном восторге от Эвы, которая, сидя за органом, играла одну мелодию за другой. Лейн по ее знаку переворачивал страницы нот.

Но даже когда в комнате находилась Эва, стены как будто давили на него. Он прислонился спиной к дверному косяку и устремил взгляд на двор, жадно вдыхая ночной воздух. Была ясная лунная ночь. Музыка обволакивала его, и казалось, что даже цикады стрекочут, вторя мелодии. Скрестив руки на груди, он смотрел, как Эва улыбается Лейну, и тут, как-то неожиданно для него самого, песня смолкла. Не в состоянии пошевелиться, изо всех сил стараясь не прятать глаз, он обнаружил, что Эва наблюдает за ним. Их глаза встретились. Она одарила его улыбкой. При виде ее открытого, доверчивого личика на него как будто накатила теплая волна, и их как будто связало что-то родное – чувство, которое ему не было знакомо.

Он хотел бы ответить, возвратить ее улыбку, чтобы она узнала, как дорога ему. Он не смел зайти дальше, не мог позволить себе ничего большего, чем простой обмен взглядами. Его чувства были заперты замками такими же прочными, как и тюремные замки.

Она сидела за органом в своем небесно-голубом платье, на фоне которого ее глаза отливали бирюзой. На нее было просто приятно смотреть. И, казалось, ей не составляет труда доставлять удовольствие всем окружающим. В эту секунду ему в голову вдруг пришла мысль, что, обладай он могуществом мага, он повелел бы, чтобы на земле никогда не наступала ночь, чтобы он мог вечно наслаждаться сиянием ее глаз.

Страх, что он может заставить погаснуть этот чудный блеск, и удерживал его от признания о своем прошлом. Больше всего на свете он боялся, что в один прекрасный день она не вернется из своей поездки в город, готовая бросить ему обвинения в том, что он преступник, отсидевший в тюрьме. Может быть, Бог снова насмехается над ним, нарочно скрывая правду от Эвы, дожидаясь, пока она не займет прочное место в его сердце, чтобы ему было во много раз больнее, когда она его покинет.

А пока он наслаждался созерцанием ее волос, в которых играли отблески света лампы. Она словно парила на крыльях вдохновения. Плечи расправлены, грудь гордо поднята. Ее изящные ручки плавно движутся, и пальчики нежно касаются клавиатуры. Как бы он хотел почувствовать, как эти руки и пальцы скользят по его телу, играют с ним, как с этими клавишами. Он хотел…

Он хотел ее.

Он страстно ее хотел.

Чейз отодвинулся от дверного косяка и вышел, пока она не успела заметить вспыхнувшее в его глазах желание.

Может, холодный лунный свет, отливающий синевой, хоть немного успокоит его.

Заметив, что Чейз исчез за дверью, Эва почувствовала, что впервые за этот вечер ее улыбка дрогнула, но она продолжала с усилием улыбаться, пока не смолкли последние вариации «Слушай песню пересмешника». Лейн закрыл папку с нотками и заявил, что пошел за вторым куском торта. Нед крикнул:

– А вы знаете «Девчонки из Буффало», мисс Эва?

Сосредоточившись на внезапном исчезновении Чейза, она расслышала только вторую часть вопроса, но осмыслила его. Ее пальцы начали наигрывать бравурную мелодию, которую ее каблуки в свое время выбивали по три раза за ночь. Мужчины затянули песню. Когда они повторили все куплеты раза по четыре, она закончила играть и в самых цветистых и изысканных выражениях напомнила им о своем приглашении на завтрашний концерт, если, конечно, – особо подчеркнула она – Чейз позволит.

Ее так и подмывало сразу броситься вдогонку за Чейзом, поэтому она очень удивилась, когда к органу приблизился обычно сдержанный и молчаливый Рамон. Когда она разбиралась в своих юбках, собираясь вставать, он наклонился и протянул ей руку, чтобы помочь подняться на ноги.

– Спасибо, сеньорита, за такой прекрасный вечер.

Эве раньше никогда не представлялось случая разговаривать с ним с глазу на глаз.

– Спасибо за добрые слова, Рамон. Он кивнул.

Между тем она продолжала:

– У меня порой возникает такое чувство, что вы меня недолюбливаете. Есть какие-то причины?

Одна темная бровь слегка приподнялась. Она догадалась, что Рамон тщательно подбирает слова.

– Скажу только, что у меня были причины не доверять вам в самом начале, сеньорита.

Неужели он знает, кто она? Изо всех сил она старалась скрыть свой страх.

– А теперь?

– Я вспомнил одно старинное изречение.

– Какое?

– Caras vemos, pero corazones no sabemos[8]. Эва скрестила руки на груди и бросила взгляд на дверь. Чейз даже не думал возвращаться.

– Боюсь, что на вашем языке я знаю очень немного слов, Рамон. И большинство из них в порядочном обществе употреблять нельзя.

– Лица мы видим, но сердец не знаем, сеньорита.

• Предыдущая
• 37/77
• Следующая