Борьба за свободу - Скэрроу Саймон - Страница 23

• Предыдущая
• 23/43
• Следующая

— Легкая группа, — решил он и подошел к Пиру. — Клянусь богами, вот настоящий медведь. Ты убил хоть кого-нибудь этими своими лапищами?

— Нет, мастер, — пробормотал Пир.

— Стыдно. Но скоро ты начнешь убивать. Безусловно, тяжелая группа.

Бросив взгляд на восковую доску, которую ему протягивал Пизон, Тавр подошел к Пелленею. Афинянин стоял спокойно, пока его ощупывали. Потом Тавр отступил и пристально оглядел его, почесывая подбородок:

— Мускулатура развитая, как и следует ожидать от боксера. Думаю, и ноги легкие. Одинаково будет хорошим секутором и ретиарием.[2] Хм. Запиши его пока в смешанную группу.

Пизон кивнул, быстро сделал пометку, и Тавр двинулся дальше, к Марку. Не смея вызвать неудовольствие мастера, Марк смотрел прямо перед собой: ему совсем не хотелось заработать еще одну оплеуху.

— Ах, опять этот сын центуриона.

Тавр наклонился вперед и больно схватил Марка за плечо своими похожими на тиски пальцами, насмешливо рассуждая:

— Как же мне поступить? Может быть, сделать из него тяжелого борца? Но ведь он не выдержит веса снаряжения. Ретиария? Нет, он только запутается ногами в сети. Ну что же, запишем его в молодежную группу. Сейчас это самая подходящая группа для него.

— Да, господин.

У Марка горело лицо от смущения, и ему очень хотелось сказать Тавру, куда он может засунуть свое мнение. Но он стиснул зубы и смотрел прямо перед собой, сдерживая гнев.

Когда Тавр дошел до конца линии, он быстро окинул взглядом спартанца и вынес решение:

— Смешанная группа. Даже если он проживет достаточно долго, я сомневаюсь, что этого человека стоит использовать для чего-либо, кроме боев с животными.

— Я буду драться с тобой, мастер, — холодно ответил спартанец. — Прямо сейчас, если ты достаточно храбр.

— Драться со мной? — развеселился Тавр. — Не думаю. Если ты только поднимешь на меня руку, я тут же велю тебя распять. Запомни это как следует!

Тавр помолчал, потом закричал очень громко, чтобы все присутствующие услышали его:

— И это должны знать все. Единственная судьба, которая ожидает каждого, кто ударит меня или любого члена моей команды тренеров, — это медленная, мучительная смерть. У гладиатора нет второго шанса. Всегда помните это — и вы сможете выжить. Забудете — и вы наверняка умрете. — Он мрачно кивнул. — Можете разойтись.

В молодежной группе, кроме Марка, было еще двадцать три мальчика под началом морщинистого старого тренера Амата. Худощавый и гибкий, Амат пятнадцать лет дрался как ретиарий. Большую часть боев он выиграл, и толпа простила ему те немногие бои, в которых он проиграл. Но ему не удалось достаточно показать себя, чтобы завоевать благосклонность и награды, каких достигли его сверстники. Поэтому он был вынужден оставаться рабом до конца жизни, тренируя новых рекрутов в школе гладиаторов Порцинона.

Марк был одним из самых молодых в группе. Однако, проведя все детство на ферме и регулярно занимаясь с отцом, он был силен и физически развит для своего возраста. Другие мальчики были собраны со всей империи, кожа их была разного цвета, черты лица тоже разные. Марк понимал лишь некоторых из них, кто говорил на латыни или на греческом. Все они прибыли в школу за последний месяц, и неофициальная иерархия была уже установлена.

Вожаком группы сам себя назначил Феракс, крупный мальчик-кельт из тех племен, что жили поблизости от Альп. Он был старше Марка на три-четыре года, намного выше и шире в плечах. На латыни он говорил с грубым акцентом и очень важничал, по утрам выводя ребят на построение. С самого начала, с самого первого разговора он продемонстрировал неприязнь к Марку. Марк как раз покинул отхожее место и направлялся к своему отсеку, когда Феракс и его четверо дружков встали у него на пути.

— Сын римского центуриона, да? — фыркнул Феракс. — По-моему, ты больше похож на сына сточной крысы.

Его товарищи засмеялись. Марк молча сжал кулаки. Он не хотел драться с мальчиком крупнее себя, но и не желал мириться с оскорблениями.

— На всякий случай, если ты не знаешь, меня зовут Феракс. — Кельт ударил себя в грудь. — Это моя группа. Эти двое тоже кельты, как и я. — Он показал на высоких блондинов, стоявших по одну сторону от него. Затем Феракс кивнул на двух других, смуглых и худых: — А этих двоих вытащили из трущоб Субуры в Риме. С ними шутки плохи.

Он шагнул вперед и приблизил свое лицо к лицу Марка.

— Давай я расскажу тебе о моих правилах, сточная крыса. Мои товарищи и я первые берем рацион. А если я захочу, ты и другие будете исполнять за нас наши обязанности после дневных занятий, например приносить воду или чистить наше снаряжение.

— Ты можешь сам принести себе воды, — ответил Марк.

— О! — хихикнул Феракс. — Ребята, у нас тут появился крепкий орешек! Лучше предупредить тебя, что последнего парня, который отказался выполнять мои распоряжения, хорошо поколотили. Как только всем стало известно, что с ним случилось, все другие мальчики стали послушными. Итак, ты делаешь то, что говорю я, и у тебя не будет неприятностей. Иначе… — Феракс отступил на шаг и сжал кулак перед лицом Марка. — Вот этим я разобью тебе нос. Понял?

Марк не шелохнулся. Феракс кивнул и повернулся к своим дружкам:

— Так, приветствие закончено. Оставим его.

Они ушли, а Марк сжал губы. Феракс — задира.

За ним надо внимательно следить и держаться от него как можно дальше. Но Марк все равно чувствовал огромное желание дать ему отпор.

Впрочем, еще рано. Попозже, когда его научат драться и он будет знать, как справиться с противником. Тогда он и увидит, насколько силен этот кельт на самом деле.

Взрослые проводили на занятиях весь день, а подростки до и после своих тренировок выполняли другие задания — работали на кухне и следили за чистотой. Марк был приписан к кухне. Это была тяжелая и унизительная работа, но он не жаловался, и его постоянно не отпускала мысль убежать из школы и добраться до Рима. Он думал о матери, приговоренной трудиться на плантациях Децима. Он знал, что она тоже беспокоится о нем.

Ей, конечно, будет нелегко узнать его, печально думал он. Как и всем остальным, кого вывели из казармы в то первое утро, Марку выдали две серые туники и две пары ботинок. На каблуке каждого ботинка был поставлен номер. Всю прежнюю одежду у них забрали. Лучшую продали местному купцу, остальную сожгли. Волосы Марку обрили. Теперь все ученики выглядели одинаково отвратительно. Их трудно было отличить друг от друга. Они были похожи на скованных одной цепью осужденных преступников, отправленных на рудники.

Марка приводил в ярость вид собственной обритой головы. Раб, который сделал это, обращался со своим инструментом небрежно, то и дело царапая кожу. Но даже эта пытка была ничто по сравнению с тем, что последовало потом.

Когда ошеломленные мальчики с кровоточащими царапинами и порезами на голых головах вышли из клетки, в которой их брили, Амат повел их в кузницу, находившуюся в углу территории. Их ждала дюжина охранников школы, а за ними стоял раб. С его лица стекал пот. Раб возился с небольшой печкой, из которой торчала длинная железная ручка.

— Первый мальчик, выйди вперед, — велел Амат, показав на одного из нубийцев.

Мальчик вздрогнул и попытался вжаться обратно в ряды своих товарищей, но двое охранников схватили его за руки с обеих сторон и потащили в кузницу, хотя он изо всех сил сопротивлялся. Амат взял мокрую тряпку, схватил железный стержень, на конце которого было клеймо — большая буква «П» над двумя скрещенными мечами. Клеймо светило оранжевым светом, а вокруг него колебался горячий воздух. Амат подошел к нубийцу, отчаянно извивавшемуся в руках охранников, и приказал:

— Держите его прямо.

Охранники напряглись, заставляя своего пленника стоять неподвижно. Амат оттянул ворот туники мальчика и прижал клеймо к его груди прямо над сердцем. Мальчик закричал, послышалось шипение горящего мяса, в воздухе запахло кислым. Секунда — и все было кончено. Амат отступил, а мальчик безвольно упал. Охранники оттащили его от кузницы и бросили на землю.

• Предыдущая
• 23/43
• Следующая