Ангел специального назначения(СИ) - Исаев Глеб Егорович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/63
• Следующая

Приходили следователи, задавали нелепые вопросы, ещё какие?то странные люди. Сначала по нескольку раз в день. Но, видя, что отвечать я не могу, временно отстали.

Конечно, многое я сумела вспомнить за эти дни, пока лежала в вынужденном безмолвии.

История невероятная, но всё же реальная. «Алексей», — я не раз пыталась позвать его. Но интуиция подсказывала, его больше нет рядом. Исчезло чувство уверенности и полёта. Я так и не вспомнила многое из событий последних дней, но поняла, что последним подарком мне стал его опыт. Ту, прежнюю девчонку, вполне возможно напугали бы все эти страшные детали и подробности, которые таила его память, но теперь, мне сегодняшней, было даже не безразлично, а как?то привычно. Словно, это я прожила его жизнь.

Трудно объяснить это чувство. Вроде, твои и в то же время чужие воспоминания, но есть огромное отличие от киношных и книжных.

Слабость наваливалась приступами. То вставала и даже прогуливалась по коридору, то не могла оторвать головы от подушки. Наконец, стало легче. Не до конца, но состояние, как пробурчал бородатый доктор, стабилизировалось. Осмотрел и, вильнув глазами, предупредил, что выпишут через день.

«Честно, и самой надоела убогость нашей медицины. Крашеные в серый цвет, ободранные стены, хамство медсестёр, вонь от «лежачих».

Выписали обыденно. После завтрака спустилась в подвал. Необъятных размеров кастелянша отыскала завёрнутую в мешок одежду. Расписалась и с трудом влезла в пропахшие сыростью джинсы. С верхней частью гардероба вышло совсем нехорошо. Залитые кровью, простреленные тряпки выкинули, а из всех денег оказалось свёрнутая в комочек сотенная купюра в заднем кармане джинсов.

Особая гнусность была в том, что, зная о лежащих на счёте деньгах, огромных, по–моему, я абсолютно не помнила ни номеров, ни кодов. Ничего. Компьютер, на котором эти данные были, исчез. То ли доблестные работники милиции изъяли под «вещдоки», то ли санитары «подрезали», как сувенир, а может, просто затерялся в суёте. Но исчез.

Без денег, без одежды, в чужом городе. А осень уже полностью сдала вахту зиме. Конец ноября, и, хоть снега ещё нет, но мороз и ветер навалились всерьёз, и совсем по–зимнему задувает по утрам в щели палатных окон.

Тётка, пожевав губами, забралась в кладовку и, кряхтя, вытянула старый искусственный полушубок пятидесятого размера, растянутую мохеровую шапку и китайскую кофту. — Вот, на?ка. Они с прожарки, ты не боись. Хоть и старьё, но всё лучше, чем голышом?то. Скрепя сердце, я нацепила предложенный наряд.

Хоть момент, прямо сказать, не самый подходящий, но смех, который меня разобрал от увиденного в мутном зеркале, заразил даже хмурую санитарку. На моем «сорок четвёртом» полушубок, который после термообработки больше походил на линялую шкуру пожилого медведя, висел тулупом. И уже совсем убила розовая шапка с торчащими в разные стороны клочками свалявшегося мохера. Ни один, самый последний бомж славного города–героя, не рискнёт вырядиться в подобный наряд. Отсмеялась и задумалась. Но вариантов не возникло.

Как я хотела в тот момент, чтобы на помощь пришёл мой нечаянный спутник. Но только сумбур в растрёпанных мыслях.

Сообразив, что надеяться не на кого, вышла в коридор. Паспорт, история болезни, анамнез. Уложила в покоробленную сумочку. Когда?то роскошная сумка от Ферерро, пролежав месяц возле нестерпимо жарящей батареи, годилась, разве что, для хранения домашнего архива. Вспомнив о доме, совсем расклеилась. Возвращаться в Краснодар, где всё напоминало о близких, было невмоготу. К тому же, добраться туда, в таком виде, без денег было нереально. Подумав, нашла выход. Номер в Питерской гостинице был оплачен на три месяца вперёд, а в вещах, по меньшей мере, тысяч двадцать рублей. Был ещё продюсерский центр, в который вложены очень большие деньги. Пусть я и не смогу продолжить карьеру, но, может, удастся вернуть хоть часть. По всему, выходит, нужно ехать в Питер. Но как? Взгляд упал на колечко. Теперь я знала, что Алексей отдал за него полторы тысячи долларов.

«Если продать, может, хоть половину дадут? Доеду». — Решительно вышла на улицу, не обращая внимания на смех, то и дело вспыхивающий среди прохожих. Я не осуждала их. Если уж сама не удержалась, что говорить о других.

Холод обжёг лёгкие. Я согнулась в мучительном кашле. Справилась, но головокружение, и слабость не проходили. Кое?как добрела к одинокой скамье и плюхнулась на заиндевелые бруски. Тут они и нашли меня.

— Патрульный, чего?то там, сержант Брынкин, — неразборчиво пробубнил закутанный в светло–серый, пятнистый наряд милиционер. — Документики предъявим, гражданочка.

Паспорт и справка из больницы совершенно не впечатлили.

— Регистрация отсутствует. — Удовлетворённо констатировал, полистав книжку, розовощёкий парень и повернулся к напарнику. Тот стоял, согласно инструкции, чуть сзади и сбоку.

— Да хрен с ней, Серёга. — Отозвался второй патрульный. — Таскаться ещё с этой тёткой. Блох только нацепляем.

Я даже оскорбилась. «Тоже мне. Нашли тётку. Однако болезнь не красит, а в таком наряде и мисс Америки за Квазимодо сойдёт».

— А чего? — не согласился настырный сержант. — И так план горит, снова прапор орать будет. Вызывай канарейку. Закинем, и пусть в участке разбираются.

«Вот чего мне совсем не хотелось, так это разборок. Дело ещё не закрыто. Начнут выяснять, что да как, точно в камере насижусь. А с моим лёгким — это смерть. Верная чахотка. Чужой опыт подсказал. Что угодно, только не в околоток.

— Ребятки, милые. — Откуда только взялась эта сутулость, шамканье, ставшего беззубым, рта. Губы истончились и, как нельзя кстати, выбилась прядь отросших пегих волос из под уродливой шапки.

— Сынки, — я закашлялась, — отпустите, я сейчас на вокзал, мужик должон на востребование прислать, с Краснодара. Домой поеду. Вот, денежку возьми, сынок, купи гостинцев подружке. — Я лихорадочно заскребла помятую купюру, разглаживая её, чтобы сунуть в оттопыренный карман бушлата. Сержант понятливо отвернул голову, высматривая нечто, чрезвычайно важное, на другой стороне улицы.

Однако его спутник оказался глазастей. Углядел колечко. Хоть я и успела повернуть его камешком внутрь. Однако тренированный взгляд ППСа выхватил блеск драгметалла. — Ну?ка? — Он протиснулся ближе. — Покажь, тётка, руку?

Разжав ладонь, присвистнул. — Ого, Серёга, ты глянь. Вот народ. — На пальце состояние, а тебе сотню суёт. Ты помнишь, ориентировка была? — Он подмигнул приятелю, не особенно и пряча издёвку. Точно, помыла тётка колечко и хотела назад свалить, в свой Мухосранск. Так, протокол изъятия составим на месте. Он потянул за колечко. Распухший от лекарств палец мешал сдёрнуть добычу.

— Слушай, Витек, да она сопротивление оказывает. — Сержант привычно ухватил рукоятку «демократизатора». — Сама снимешь или помочь? — Он замахнулся, норовя превентивно огреть несуразную бомжиху по спине.

Рука дёрнулась, ставя мягкий блок. Дубинка скользнула, уходя в сторону. Автоматически продолжив связку, колющим ударом сжатых в щепоть пальцев, достала Серегин висок.

Одновременно, другая кисть, ухватив палец мародёра, стягивающего кольцо, легонько дёрнула, чуть повернув. Выскочив из сустава, указательный загнулся под прямым углом. И вот, страж закона, оставив глупые мысли о неправедном заработке, взвыл, согнувшись от боли. Серёге было совсем худо. Он плавно, как в замедленном кино, сполз на скамью и уткнулся носом в крашеную доску. Я обмерла и, не раздумывая, поковыляла прочь, торопясь скрыться в ближайшей подворотне.

«Рассуждать будем после. Гнал вперёд Лехин опыт. Влево. Ещё раз. Парадное, должен быть чёрный ход». — Миновала загаженный кошками подъезд и вынырнула на людный проспект. Смешавшись с толпой, двинулась вдоль проезжей части, фиксируя краем глаза проезжающие машины. Спасибо гаишникам, не удосужившимся запретить тонировку. В стёклах авто отчётливо видно, что творится сзади. Чисто. Витьке пока не до меня. Вставить палец на место самому, нужны умение и сноровка. А вид подельника заставит судорожно голосить в рацию, вызывая подмогу. Потом, конечно, разберутся, что сержант только слегка «притомился» и задремал, но это потом».

• Предыдущая
• 34/63
• Следующая