Король и Шут (СИ) - Туровников Юрий Юрьевич - Страница 17
- Предыдущая
- 17/68
- Следующая
Спустя несколько секунд появилась кляча, и это событие вновь разочаровало Фрэда. Лошадь оказалось чужой, но имелся и плюс — повозка! Если договориться с хозяином, то можно доехать до столицы, если, конечно, тому по пути. Но договариваться не пришлось, в телеги лежали вповалку дворцовые музыканты, возвращающиеся со свадьбы из Длинных плугов. Одноглазый возница спал. Добредя до путников, кобыла замерла и стала обнюхивать связанного лесника, от которого несло болотиной за милю. Видимо почувствовав, что гнедая встала, погонщик приоткрыл единственный глаз и гаркнул, разбудив своих друзей.
— Какого рожна остановилась, бестия?!
— Рене, — окликнул его темноволосый певец, садясь и хватаясь за голову. — Говори потише, по добру тебя прошу. Голова трещит.
Тут заговорил второй голосарь компании, обращаясь к первому.
— Михась, подвинь свой зад. Я сейчас с телеги свалюсь!
— Дрон, — ответил тот, — иди ты, знаешь куда…
В перепалку вступили и другие участники труппы.
— Мария вообще все место заняла!
На что та ответила.
— А от тебя, Яшка, всю дорогу перегаром несет!
— Да-да, — поддержал ее хозяин звонкого бубна — Сандро.
— От вас самих не розами пахнет! — вступился за друга длинноволосый блондин со странным именем Бал, высунувший голову из-под соломы.
Завязалась толкотня, грозящая перерасти в нешуточное побоище, в результате которой с повозки был сброшен прямо в дорожную грязь ни в чем не повинный возница. Он вылез из жижи, отжал портки, рубаху и, натянув обратно одежду, кинулся в кучу-малу, которая продолжалась пять минут, если верить часам шута.
— Не переубивали бы друг друга! — покачал головой Прохор, но броситься разнимать бузотеров не рискнул. Он, конечно, в драке не промах, но тут не его ума дело. Сами пускай разбираются. Те закончили, когда начала громко верезжать Мария. Кто-то из мужиков, видимо, потерял интерес к драке, и принялся ее щупать за всякое. Она не стала это терпеть и в ответ дала кому-то коленом между ног. Успокоившись, музыканты, наконец, обратили свое внимание на невольных зрителей представления, что они устроили.
— Мое почтение, уважаемые! — махнул рукой Прохор. — Вижу, свадьба удалась на славу.
Артисты одновременно отмахнулись и принялись поправлять растрепавшуюся одежду.
— Не говори ничего, — буркнул Рене, подбирая вожжи. — У тебя, я вижу, тоже все срослось, — и он кивнул на лесника.
— Ага, расскажу — не поверите!
— Прыгайте в телегу, — сказал Михась, припадая к бутыли с водой, — а этого на самое дно кидайте. Инструментов-то нет. Вчера гульнули хорошо. На мандолине всего две струны целых осталось. Кхе…
Дрон выхватил бутыль, которая, в свою очередь, перекочевала к Марии, а уж потом и к остальным. Прохор с Фрэдом забросили лесника в телегу, а сами примостились с краю. Возница попытался причмокнуть пересохшими губами, но у него ничего не вышло, потому он стеганул клячу вожжами и прикрикнул.
— Трогай уже, гуляш ходячий!
Натужно заскрипели колеса, грозящие отвалится в любой момент. Писарь тут же заснул, привалился к Прохору и стал похрапывать, не смотря на то, что ему и нос затыкали и толкали в бок. Не помогло.
На гречишном поле колотили подвешенные к чучелам черепки, отгонявшие настырных птиц. Те взлетали, кружили некоторое время в стороне и снова предпринимали попытку опуститься среди колосьев. Небо окончательно очистилось от облаков, и теперь солнце могло свободно карабкаться вверх, не боясь быть сокрытым от людских глаз. В воздухе, вместе с ветром, носился аромат полевых цветов, и жужжали пчелы.
Рене стеганул чуть было не заснувшую кобылу и обратился к шуту.
— Давай, вещай, чего это ты лесника связал.
— Ты не поверишь, — начал Прохор.
Он рассказал все, что случилось этой ночью, в красках. Потрясал руками, наводя ужас. Музыканты покачивали головами и охали. Когда дело дошло до действий на болоте, сам старик заворочался на дне телеги, за что Яков наградил его ощутимым тычком под ребра.
— Цыц, упырь! — рыкнул он.
Когда шут закончил, все согласились с мнением писаря, что деда не нужно было спасать, но рыжий хохмач отстаивал свою точку зрения, мол, все нужно сделать по закону. Убийцу нужно судить.
— А вы как погуляли? — спросил Прохор.
— О! — хором застонали артисты.
— Да ну их! — сказала Мария. — Как всегда, праздник оказался испорченным. Сыграли все, как положено, а потом понеслась кривая… А ведь хотели вечером уехать!
— Зато теперь есть идея для новой песни! — сказал Михась.
— Это точно! — поддакнул Яков. — Такая история приключилась, что…
Его прервал Дрон.
— Не говори ему ничего, потом не интересно будет! Придет в трактир и услышит!
Прохор почесал затылок.
— Какие вы нудные со хмеля, не уж-то я тоже такой?! Спойте что ли.
Артисты переглянулись.
— Так нет инструментов-то, — развел руками Бал.
— Вы меня удивляете! — шут всплеснул руками. — Так давайте, я не прихотливый. Только не страшилки ваши, что-нибудь спокойное, умиротворяющее.
Рене начал тихонько насвистывать, Сандро застучал ладонями по телеге. Яков стал дергать оставшиеся струны своей мандолины. Мария достала из-под соломы серп и стала водить по нему своим смычком, который чудом уцелел, извлекая околомузыкальный звук. Получалось довольно-таки сносно. Михась потер нос, пожал плечами, мол, почему бы и нет, и запел.
— Ты чего это, ваше шутейшество?! — спросил Дрон, глядя на Прохора. Тот шмыгнул носом и смахнул со щеки набежавшую слезинку.
— Сам не знаю. Какой-то я в последнее время сентиментальный стал, расчувствовался малясь. Не обращайте внимания.
— Мы довели шута до слез! — ударил себя по ногам Бал. — Ха!
Даже кобыла заржала. Прохор смутился, покраснел, как помидор, и про себя подумал: хорошо, что писарь спит. Точно растрепал бы на весь дворец! Это бы серьезно подмочило репутацию. Смеяться над шутом позволено только Высочайшим особам, остальным даже втихаря нельзя, а Прохор пока не давал даже малейшего повода хотя бы на ухмылку. Его боялись и правильно делали. В конце концов, он является одним из первых лиц государства и от его слова многое зависит. Король прислушивается к Прохору, поэтому неосторожная шутка в адрес любимца Генриха может привести весельчака к потере благосклонности сюзерена. Это в лучшем случае. За артистов Прохор не переживал, свои в доску, и язык за зубами держать умеют.
— Забыли! — нахмурился рыжий балагур и все молча подчинились. — Что нового за пределами столицы?
— Да ничего особенного, если не считать этого, как его там… — Рене приподнял повязку, почесал абсолютно здоровый глаз, что скрывался под ней, и вернул на место. — Искричество, что ли…
— Электричество, неуч! — дал ему подзатыльник Михась.
— Ну да, — хмыкнул возница. — Повезло жителям Плугов: никаких тебе дров. Масла не надо, фитилей тоже. Главное жилы не трогать, а то дух вышибет. У них уже двоих поросей убило, а бычку оторвало эти самые. Не может он больше, в общем. Жилы-то были древесной корой обложены и закопаны, но свиньи разрыли яму, и на тебе.
- Предыдущая
- 17/68
- Следующая