Король и Шут (СИ) - Туровников Юрий Юрьевич - Страница 55

— Король!

— Сам Государь!

— Никто не поверит!

Правитель Серединных Земель медленно двинулся навстречу шуту, поправляя корону, что норовила свалиться. Прохор улыбался краешком губ и потирал о портки взмокшие от волнения ладони. Фрэд плелся чуть позади. Наконец, король воскликнул.

— Мой шут! — и заключил того в объятия. — Ты живой!

Весельчак крякнул. Сюзерен хоть и был стар, но, как говориться, дури в нем еще хватало.

— Ты меня сейчас задушишь, Онри, — прохрипел балагур. Писарь безмолвной тенью проплыл мимо и поспешил скрыться во дворце.

— Давай уже, рассказывай, что там стряслось. Слухи слухами, но хочется услышать все из первых уст. Как же я скучал! — и Генрих снова сжал своего любимчика.

Прохор кое-как вырвался и, нахмурившись, сказал.

— Можно, Ваше Величество, я сначала смою с себя всю дорожную пыль, загляну на кухню и еще кое-куда, — Он подмигнул королю.

Тот глупо улыбнулся, прикрыл рот ладонью и посмотрел по сторонам, словно за разговором мог кто-то наблюдать.

— Шалун! Только не задерживайся, — Сюзерен приобнял слугу и жестом предложил пойти в замок. — Спасу нет, как хочется про твои подвиги услышать. Да, я в твою честь бал устраиваю и праздничный обед, так что про кухню забудь, отобедаем в Трапезном Зале. Только за мной зайти не забудь.

Августейший приподнял свою горностаевую мантию, чтобы не запутаться в ней и не упасть, как уже случалось, и направился к входу. Прохор, покачав головой, двинулся следом, всматриваясь в дворцовые окна, на стеклах которых плясали солнечные блики. В одном из них он увидел, как качнулась занавесь, и мелькнула тень. Его ждали.

Дверь приоткрылась, и по коридору пролетел шепот тех, кто вовсе не хотел, чтобы их увидели вместе.

— Ну задержись еще на чуть-чуть, никуда твой король не денется, и дичь не улетит, она жареная, — уговаривал кого-то женский голос.

Ей ответил суховатый мужской.

— Я непременно вернусь, обещаю. Сейчас он начнет меня искать, ты же его знаешь.

— М-м, — обиженно произнесла дама. — Ты меня больше не любишь.

Раздался тяжелый вздох.

— Не начинай, пожалуйста. Все, я побежал, — по коридору разнесся звук поцелуя.

Через мгновение из-за двери тихонько выскользнул Прохор в черно-красном шутовском наряде, сжимая колпак. Рука, пытавшаяся его удержать, скрылась в темноте, после чего створа закрылась. Бубенчики на башмаках с загнутыми носами и угловатом вороте предательски звякнули. Насвистывая веселую мелодию, весельчак вприпрыжку пересек коридор, увешанный портретами, остановился у огромного зеркала в позолоченной раме, привел себя в порядок и поклонился отражению. Только он собрался постучать в массивные створы, что находились тут же, как за его спиной скрипнули петли, и из-за приоткрытой двери буквально вывалился писарь, который на ходу поправлял рубаху и застегивал колет.

— Опаньки! — искренне удивился шут. — А ты здесь чего делаешь?

— Я это… — Фрэд шмыгнул носом. — Того… Музыкантов ищу.

— Тут? Ты, часом, ничего не перепутал? Они на первом этаже, а тут королевские апартаменты, да покои фрейлин. Даже я в коморке под крышей живу.

Фрэд стушевался.

— Заблудился малость. Пойду я, пожалуй, — Он нацепил берет с новым павлиньим пером, ибо старое потерял, когда спасал изобретателя.

— Ага, — Прохор проводил взглядом летописца, пока тот не скрылся за углом и, покачав головой, вошел в покои короля.

Сюзерен сидел возле окна и читал книгу, слюнявя палец и перелистывая страницу. Едва на пороге возник шут, увесистый том, словно пушинка, улетел на кровать, а сам Государь вскочил со стула, обошел шахматный столик и вновь заключил любимца в объятия.

— Изольда! — крикнул Августейший так, что Прохор едва не оглох. — Мы ждем тебя в Обеденной зале, поторопись!

За стеной раздался грохот, и еле слышный голос ответил.

— Одеваюсь уже!

Король и шут переглянулись.

— Ты не забыл моей просьбы? — вдруг спросил Генрих, и весельчак непонимающе посмотрел на хозяина. — Ну на счет голубя…

— Какого голубя?

— Такого! — сквозь зубы выдавил Августейший. — От которого моя супруга понесла. Кстати, совсем недавно опять странные звуки из ее покоев раздавались, еще и часа не прошло. Видимо, опять кошмар.

Прохор понимающе кивнул.

— Сегодня на балу у нее прямо и спрошу. Она будет расслаблена, и тут главное неожиданность. Проговорится. Да ты и сам можешь поинтересоваться, а потом сравним.

Король хмыкнул, оценив идею. Повелитель и слуга вышли в коридор и направились в трапезную, где уже вовсю суетилась прислуга, расставляя на бесконечном столе серебряную и фарфоровую посуду, и раскладывая золотые приборы. Поварята расставляли супницы, салатницы, вазы с фруктами. Таким количеством еды можно накормить человек сто, не меньше, а их и будет-то, всего на всего, трое. Правда, добро никогда не пропадало. Спустя полчаса после королевского приема пищи, наступало время трапезы знати, которая сметала со столов буквально все, включая вилки и ножи. Приходилось некоторых даже обыскивать и изымать украденное, ибо денег не напасешься на покупку новых приборов. Многие возмущались и расставались с добром весьма неохотно. Особенно возмущались дамы, которые наивно полагали, что уж их-то никто не будет обыскивать. Не тут-то было! На помощь приходила супруга Главного повара, женщина без особых моральных устоев.

В Трапезную Король и шут вошли одновременно с Первой Дамой, хоть и с разных входов. Прислуга, выстроившаяся вдоль одной из стен, почтенно склонилась.

— Надо сюда тоже это, — Генрих покрутил пальцем в воздухе, заодно поправив тяжелую корону, — Искричество. Вчера один из черни свалился с лестницы и шею свернул, пока свечи зажигал.

Прохор посмотрел на многоярусную люстру под потолком, усеянную горящими восковыми цилиндрами.

— Сделаем, Онри.

Сюзерен и его супруга сели, как обычно, на разных концах стола. Шут, естественно, возле господина.

— Ешь, сколько влезет, — Августейший жестом указал на стол, заставленный яствами так, что некоторые блюда свисали с края, грозясь упасть.

Глядя на все это безобразие, у Прохора в животе заурчало на всю залу. Королева Изольда закатила глаза. Слуги стали наливать вино в кубки и накладывать еду величественным супругам, шут же сразу пододвинул к себе поднос с молочным поросенком, натертым чесноком, под ананасом и сыром, и стал ловко, с точностью дворцового костоправа, орудовать ножом и вилкой, запивая все выдержанным красным.

— Избавил я тебя от Западной нечисти, — шут с хлюпаньем отпил вина прямо из хрустального графина с чуть искривленным горлом. — Чуть богу морскому душу не отдал, но все обошлось. Народ тамошний засвидетельствовал мою победу. Думал, порвут меня в лоскуты, вот как благодарили!

— Что ж ты войско не взял в услужение? — нахмурился Генрих. — К чему головой рисковал?

— У меня все было под контролем, Онри, — шут вновь схватил графин. — Твое здоровье, и Ваше, моя госпожа. Да продлятся Ваши лета.

— Не могу сказать того же, — ответила Изольда, вкушая со шпажек перепелиные яйца, фаршированные черной икрой.

Прохор выпил, отправил в рот кусок свинины и, пережевывая, продолжил разговор.

— Ты не забыл, что скоро Выборный день?

— Да ладно?! — встрепенулся Король и уронил ложку в заморскую баклажанную икру, забрызгав некогда белоснежную горностаевую мантию. Сюзерен вытер руки о скатерть и спросил. — Неужели уже срок подошел? А я про него уже и думать забыл.

Такое мероприятие, как Выборный день, носило чисто формальный характер. Оно имело место проходить каждые двадцать пять лет, поэтому не мудрено, что Генрих запамятовал. Результат такого дня всегда был предсказуемым — побеждал действующий правитель, хотя имелись и другие кандидаты на трон, но еще ни разу никто из них не смог занять трон Королевства. Нынешний правитель Серединных Земель получил свой титул в наследство от отца и уже дважды продлевал свое правление по итогам выборов, и оба раза оспаривал право на власть никто иной, как Тихуан Евсеич, нынешний Главный министр.