Укрощенная гордость - Лэнгтон Джоанна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/36
• Следующая

– Но ведь он же простил сына со временем… разве не так? – стала допытываться Полетт, но тут же осудила себя за то, что столь настойчиво пытается выудить у Лореданы секреты, которые та, быть может, вовсе не вправе разглашать.

Видимо, это действительно было так, поскольку лицо доброй женщины нахмурилось.

– Простил? Не думаю, – сказала она задумчиво. – Но отец очень хочет верить, что его род не прервется. Он понимает, как мало ему остается времени. Ему не хочется в том признаваться, но он очень гордится, что Франко добился больших успехов без его помощи…

Привет герою-завоевателю, вернувшемуся блудным сыном на торжественный пир!

Внезапно Лоредана рассмеялась и, склонившись поближе к Полетт, прошептала:

– Поделюсь с вами маленьким секретом. Карлос собрал целую библиотеку газетных вырезок о сыне, но Франко никогда в это не поверит, пока не увидит собственными глазами.

Ее простое лицо снова стало серьезным, и она похлопала Полетт по руке.

– Я рада, что Франко смог полюбить снова. Я боялась, что он уже никогда не женится. Человек послабее, быть может, и вовсе бы потерял всякую веру в женщин после такой измены, но…

Какой измены? Полетт уже было собралась об этом спросить, когда в дверях виллы появился слуга и что-то тихо сказал Лоредане.

– Пожалуйста, извините. Отец хочет меня видеть.

– А я, пожалуй, пойду прилягу, – ответила Полетт, но, когда Лоредана послушной рысью поспешила в дом, решила еще ненадолго задержаться на террасе. Слабый ветерок приятно обдувал лицо, а в голове крутилось столько мыслей, что Полетт понимала: надежды заснуть у нее нет никакой.

Некая женщина, в которую был влюблен Франко, оказывается, изменила ему! Трудно было представить, что Франко был влюблен так сильно. Мне больно, неохотно призналась себе Полетт, мне по-настоящему больно.

Но почему же эта новость ранила ее? Эгоизм? Ведь он же не любит ее, он не открывал ей своего сердца, не считался с ее самоуважением и гордостью. Он лишь предложил занять пустующее место в его постели и разделить несколько недель скуки. Холодный, бездушный выбор: хочешь – бери, не хочешь – уходи. Быть может, именно потому было так легко сбежать?…

Прислонившись к парапету, Полетт прижала холодные ладони к горящим щекам. В тот день, вспомнила она, заглянув в кабинет отца, она обнаружила, что тот сидит за своим столом, обхватив голову руками.

– Я продал компанию, Полли, – проговорил он таким тоном словно не мог поверить собственным словам. – Продал ее Франко Беллини. У меня просто не оставалось другого выбора. Лучше деньги в банке, чем банкротство… и, я полагаю, твоя мать будет довольна.

Переполненная яростью, Полетт помчалась в отель к Франко. Словно обезумев, принялась она колотить в двери его роскошных апартаментов. Тот отворил их сам.

– Вдохни помедленней и поглубже, – посоветовал он с усмешкой, спокойно взглянув на ее искаженное бешенством лицо. – Полагаю, отец уже рассказал тебе…

– Как ты посмел украсть у него нашу фирму?

Франко налил бренди и молча протянул ей бокал.

Возмущенная его хладнокровием, Полетт одним глотком осушила его.

– Я ее не украл, я ее купил. Причем гораздо дороже, чем она стоит при нынешнем состоянии дел, – неторопливо возразил Франко. – А я ведь не из тех людей, что бросают деньги на ветер. Если бы не ты, то я покупать бы не стал. Твой отец и не представляет, как ему повезло, что он владеет подобным имуществом.

– А какое, черт возьми, я имею к этому отношение?

– Если бы ты была более уступчивой на прошлой неделе, – тихо произнес Франко, – я бы помог ему рассчитаться с долгами и он продолжал бы быть хозяином своего дела.

Полетт уставилась на него, охваченная ужасом. Со всей присущей ему жестокостью Франко возложил ответственность за потерю «Харрисон энджиниринг» на ее хрупкие плечи. Но худшему еще только предстояло случиться.

– На этой неделе, как ты уже догадываешься, истек срок моего предложения, и поэтому я купил фирму, – лениво продолжал он. – А еще через неделю я уже не буду готов и предоставить твоему отцу возможность занять должность управляющего…

– Это шантаж, – прошептала потрясенная до глубины души Полетт.

– Это бизнес, – возразил Франко с жестокой улыбкой.

Перепуганная, Полетт с отвращением поняла, что теперь для своих посягательств он станет использовать и без того незавидное положение ее отца. Полетт пришла в такую ярость, что плохо помнила брань, которой осыпала Франко, но и он вышел из себя. А ее попытка влепить ему пощечину кончилась тем, что Полетт оказалась лежащей на постели, а Франко придавил ее своим телом… Так это началось – со взаимной ненависти, которая с ужасающей быстротой обратилась в палящий жар неудержимой страсти. Когда им помешали, Полетт пребывала в глубоком шоке. И была… разочарована. Да, именно разочарована тем, что ничего не произошло.

Но Франко так и светился триумфом.

– Сегодня ты все расскажешь своему Трампу. Все кончено. Зачем ты мне сопротивлялась? Ведь я же с самого начала знал, что ты все равно уступила бы мне…

Полетт медленно отступила от края террасы и вернулась в спальню. Открыв дверь, она обнаружила, что в комнате горит свет. Франко, без пиджака и галстука, лежал на ее постели.

Полетт вдруг припомнила, что собиралась серьезно поговорить с ним.

– Надеюсь, что этот разговор останется между нами, – произнесла она холодно. – Перед обедом заходила твоя мачеха, и у нас с ней вышла очень интересная беседа.

На его красивом смуглом лице не отразилось никаких эмоций.

– Она заявила, что наша помолвка – это лишь маскарад, и спросила, сколько ты мне платишь, – продолжала Полетт. – Потом предложила мне еще столько же.

– Она просто пыталась поймать тебя на крючок, – беззаботно отмахнулся Франко.

– Разве? Мне кажется, ее утверждения были основаны на уверенности, что мы познакомились лишь на прошлой неделе…

– Любопытно, с чего она это взяла? – Впрочем, данный предмет, казалось, не слишком волновал ее мнимого жениха.

– Я ответила, что знакома с тобой уже шесть лет. Отсюда она, кажется, сделала вывод, будто я намекаю, что между нами существовала любовная связь еще во время моего замужества, но затем она все же решила, что это сказка, – говорила Полетт с возрастающим раздражением. Франко вдруг поднялся с кровати и двинулся ей навстречу. – И я хочу знать, почему она так убеждена, что мы…

– Не бери в голову.

– Франко, мне очень хочется спать… – попыталась отступить Полетт.

– Конечно. Пойдем. Твои вещи уже перенесли.

Глаза Полетт расширились от удивления.

– Куда перенесли?

– В мою комнату… куда же еще? – сухо ответил Франко, выжидающе растворив дверь. – Или ты полагаешь, что будет выглядеть правдоподобно, если мы станем спать отдельно друг от друга? Вспомни о нашем уговоре!

Когда Полетт брела чуть ли не на противоположный конец виллы, ей пришло в голову, что кто-то оказался столь добр, что разделил их хотя бы на одну ночь. Лоредана?…

Франко занимал целое крыло огромной виллы, включая две ванные комнаты. Словно автомат, Полетт нашла ночную сорочку, закрылась в ванной, приняла душ, переоделась и десятью минутами позже скользнула в дальний конец широкой пустой кровати. Она сомневалась, что какое-нибудь чудо спасет ее сегодня. Тем временем из другой ванной комнаты появился Франко и, стащив с плеч купальный халат, бросил его на пол, словно ком тряпья. Он повернулся к ней, совершенно обнаженный, сверкнул взглядом – и Полетт съежилась под простыней.

Когда он уселся на кровать рядом с ней, во рту у Полетт пересохло. Она почувствовала себя совершенно безвольной. Господи, как же ей выбраться из этой передряги? Если Франко станет заниматься с ней любовью, поймет ли он, что она девственница? Конечно же нет, уверяла себя она, предпочитая думать о последствиях, нежели о том, что случится ранее. Она читала, что первый сексуальный опыт часто приносит женщине огромное разочарование.

Франко смотрел на Полетт в полном молчании, изучая ее лицо жадными золотистыми глазами. Затем медленно протянул указательный палец и провел им вдоль ее нижней губы.

• Предыдущая
• 21/36
• Следующая