Иная терра.Трилогия - Эльтеррус Иар - Страница 120

• Предыдущая
• 120/208
• Следующая

— Вы в институтскую локалку сегодня вообще заходили? — спросила она.

— Нет…

— Так зайдите. И посмотрите.

В сети института, невзирая на близящуюся зачетную неделю и грядущие за ней экзамены, об учебе не говорил никто. Все обсуждали выложенные Костей Малюткиным фото.

Фото явно было перефотографировано с экрана компа. Сбоку виднелись чьи-то плечи, обтянутые черной рубашкой, какие носили члены ИБ. Фотографию оформляла темная рамка экрана, но это все становилось заметно лишь позже. Сперва в глаза бросались два человека, изображенные на оригинальном снимке.

И Женька, и Алик безошибочно узнали Стаса и Лешу. Молодые люди сидели в открытом кафе. Губы и нос Алексея были вымазаны в тающем мороженом, белая сливочная полоска прочертила смуглую щеку, глаза сияли. Стас, довольно улыбаясь, касался кончиками пальцев этой белой дорожки, судя по всему, осторожно ее стирая. Перед Стасом стояла только чашка с кофе, но на его губах, ярких и распухших, как бывает после долгих страстных поцелуев, белели следы взбитых сливок, венчавших Лешину вазочку с мороженым. В таких же сливках был перепачкан и Алексей.

— Там еще одно есть. Если еще остались сомнения, — сказала Алиса.

Да, второе фото не допускало ни малейшей двусмысленности в толковании. Неизвестный фотограф запечатлел поцелуй, который при всем желании нельзя было назвать дружеским, или каким-либо еще. Это был поцелуй любовников.

— Гадость какая! — похоже, кто-то из орденцев второй снимок увидел только сейчас.

— Что скажете?

Женька молчал, в прострации глядя куда-то сквозь экран.

Алик еще раз внимательно посмотрел на фото, пожал плечами.

— Монтаж. Я уверен на сто процентов, это обычный монтаж. Вероятно, именно из-за необходимости смонтировать и обработать изображение перед нами цифровой фотокадр, а не голографическое объемное изображение, которое очень тяжело подделать с достаточной достоверностью. Если найти человека, хорошо разбирающегося в таком монтаже, он легко докажет, что фото — не настоящее, это компиляция, обработка, что угодно. Но только не реальный снимок.

— Алик, мне бы очень хотелось тебе верить, — Алиса посмотрела ему в глаза, но тут же отвела взгляд. — Но пойми нас… Стаса обвиняют в педофилии — ты говоришь, обвинение сфабриковано. Мы видим снимки, на которых он… ну, ты понял. А ты говоришь, что это тоже не настоящее, это фотомонтаж. А вспомни, что было год назад, когда Стас говорил Витценко, что мы для него просто инструмент… Ты тогда убедил нас всех, что мы не правы, что Стас нас защищал. Но забыть эту историю мы вряд ли сможем. А теперь это… нет, Алик, прости. Для нас это слишком. Мы очень хорошо работали вместе, мне не хочется оставлять наши проекты, и я полагаю, что если мы открестимся от Стаса, то сможем продолжать работать с детскими домами.

Алиса снова смотрела ему в глаза. И Алик понял — все. Убеждать, говорить — уже бессмысленно. Они все решили еще до того, как пришли. А пришли лишь для того, чтобы попытаться склонить на свою сторону его и Женьку.

— От чьего имени ты говоришь?

— От имени всего… почти всего питерского Ордена. Алик, пойми нас — мы не хотим терять все то, чего смогли добиться! Даже если ты прав, а мы все ошибаемся, и Стас в самом деле ни в чем не виновен, а его арест и эти фотографии — всего лишь подстава, его уже смешали с грязью и уничтожили. Он больше не сможет ничего сделать для Ордена, он только все испортит. Из-за него…

— Из-за него у вас будут проблемы, так? — негромко закончил Женя. — Ты можешь не продолжать. Не надо больше лжи и оправданий. Я понимаю и так, правда. Но Орденом вы не будете. Назовитесь, как хотите — вам же лучше, нет никакой связи со Стасом и теми, кто остался на его стороне, да и к запрещенной книге привязки не будет.

— Орден — уже достаточно раскрученный бренд, — высказался кто-то. — Нам будет сложно начинать с новым именем.

— А это уже ваши проблемы, не мои, — пожал плечами Женя, и Алик поразился холодному равнодушию, звучавшему в его голосе.

— С какой стати мы должны поступать так, как хочешь ты? — Алиса сузила глаза.

— Все очень просто. Все деньги Ордена — в моих руках. Вы получите что-либо только в том случае, если навсегда откажетесь от идеи называться Орденом.

— Ну ты даешь… — прошептал Алик, глядя на друга со странной смесью восхищения и ужаса.

Финансами Ордена заправляли двое ребят с экономического. Три человека могли в любой момент перевести все деньги под свой контроль — Алик, Стас, и Женя. Стас по понятной причине не мог, а Алик просто не догадался. Зато догадался Женя. И хорошо, что догадался — те двое с экономического сейчас явно были на стороне Алисы. В то же время Гонорина пугала такая предусмотрительность. Алфеев словно бы с самого начала был уверен, что те — отступятся, предадут.

— И как ты проконтролируешь нас? Что будет тебе гарантией того, что мы, получив деньги, не назовемся Орденом?

— Все просто. Вы получите только одну шестую часть всего нынешнего фонда. Через год — еще одну шестую. За этот год вам проще будет раскрутить новое имя. Сумма достаточно солидная, чтобы вы как следует подсуетились ради нее.

— Можно сделать проще, — заговорил Саша Годин, до того момента остававшийся незамеченным. — Юридически оформить собственность на торговое имя, с запретом использования этого имени кем угодно и при каких угодно обстоятельствах. Тогда не придется лишний раз пересекаться.

— Неужели так неприятно с нами общаться? — огрызнулся Алик. Он не ждал от тихого, спокойного, всегда тактичного парня такого… злого пренебрежения.

— Не с вами. С ними, — коротко ответил Саша, пересекая комнату и становясь рядом с Женей. — Я остаюсь.

Гонорин прикусил язык.

— Прости…

— Забей. Я понимаю.

Алик вскинул голову, обвел всех взглядом.

— Кто остается в Ордене? — тихо спросил он.

— Я остаюсь. А разве это не само собой разумеется? — Виктор Галль недоуменно приподнял бровь.

— Я тоже останусь.

— Инга?

— Почему бы и нет? Не вижу смысла идти с ними, но и бросать начатое не хочу, — Куприянова как-то неопределенно передернула плечами, глядя мимо Алика, и ему показалось, что в мыслях девушка далеко от этого всего.

— Кто-нибудь еще хочет остаться? — спросил Женя. — Учтите, обратно вернуться будет нельзя.

— Я останусь, — решился Азамат.

— Почти как в начале, только без Андрея и девчонок, — попытался улыбнуться Виктор.

Улыбка вышла натянутая и неестественная.

Зулкарнов с надеждой посмотрел на Вику.

— Может, и ты?..

Девушка покачала головой. В ее глазах стояли слезы.

— Извините, ребята. Если будет нужна помощь — вы знаете, где меня найти. Я ухожу… Нет, Алиса, я просто ухожу. От всех. Я не останусь ни с той, ни с другой стороной. Зарегистрировать «Орден» как торговую марку… как же это мерзко!

Не в силах уже сдерживать рыдания, она выбежала из комнаты. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Кто-нибудь еще хочет остаться? — в очередной — и последний — раз спросил Женя. — Нет. Ну что же…

— Женя хочет сказать, чтобы вы все выметались из штаба! — рявкнул Алик. — Ключи можно не сдавать, вечером здесь будут стоять другие замки.

Квартира на окраине Приморского района, невероятно просторная, хоть и однокомнатная, снятая в качестве орденского Штаба, опустела за считанные минуты.

— Менять замки не придется, — безэмоционально сказал Виктор.

— Почему?

— Нас осталось… сколько? Шесть человек. Еще Леша… если он не уйдет после всего этого. Зачем нам столько места?

— Будем, как раньше, встречаться у меня дома? — предложил Женя.

Виктор кивнул.

Повисло тягостное молчание.

— Регистрировать Орден как торговую марку — мерзко… да, мерзко! — неожиданно прервал тишину почти истерический крик Саши. — А что я мог еще предложить, если в этом мире даже хорошие дела надо делать через мерзкое?

— Саш, успокойся. Вика просто была не в себе…

— Да неважно, в себе или нет! Она же права, понимаешь? Да, это отвратительно! Но это единственный способ…

• Предыдущая
• 120/208
• Следующая