Пояс Ипполиты - Крупняков Аркадий Степанович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/76
• Следующая

- Кто не умеет плавать - хватайтесь за канат. Потонете, дурехи.

Агнесса первая спрыгнула в море и первая вернулась на палубу. Она начала выдвигать и спускать на воду, одно за другим, весла, концы веревок, грязную, сброшенную в жару одежду амазонок. Пока амазонки освежают свои телеса, пока смывают грязь и пот, срывают с рук повязки (они знают, морская вода лечит раны лучше всех мазей), пока стирают свои хитоны, Атоссе есть о чем подумать.

Когда пала Фермоскира, торнейцы приковали лучших амазонок к веслам своих триер и решили увезти их в Коринф на продажу. Даже в плену Атосса не оставила мысль о власти над всеми морями. Она, правда, не знала, сколько морей на всей земле. Она знала понт Эвксинский, море Эгея, Беллоспонт. О Меотиде слышала мельком. Морем греки его не называли - Меотийское болото. Центром всех морей, конечно, будет Фермоскира, Атосса ее расстроит от Фермодонта до моря, и будет Священная Атосса Теодорида царицей мира. Потом она отдаст высочайший сан дочери Агнессе, и дело ее жизни будет сделано прочно. Кто ей помешает в этом, кто поможет? Лота? Она осталась в Фермоскире и, наверное, уже привыкла к должности царицы. В руках Атоссы она накрепко. Ее мать Ферида и дочь Мелета взяты на триеру как бы заложницами. Ферида слепа — она не помощница, но и не помеха. Мелета еще девочка, у нее муж на хуторе, которого она сильно любит. Она уйдет в хутор. Годейра? Она хоть и законная царица Фермоскиры, но после гибели дочери в бою казалась как бы опустошенной, не способной к борьбе. Ее полемарха Беата сотни в бой водит преотлично, но властительница она никакая. Ну, кто еще? Никого. Лоту я сделаю пономархой^[2], Беату полемархой^[3], а Годейру кодомархой^[4]. И все будут довольны, все будут мне служить. А я и царица Фермоскиры, и главная жрица храма, и Священная, выше Священной в Амазонии власти нет. Сейчас девы покупаются, отдохнут и снова в путь. И пусть богиня Ипполита пошлет им удачу.

Купание все еще продолжалось. Триера спокойно покачивалась на воде, женщины, не стесняясь наготы, выскакивали, карабкаясь по рядам весел, на палубу, развешивали свою постиранную одежду, снова прыгали в прохладные струи Меотиды. На Перисада они не обращали внимания, как будто бы его на корабле и не было. Купаться в море Перисад не решался. Все пространство вокруг триеры было занято барахтающимися в воде женщинами, а он, в отличие от них, раздеваться догола не решался. Кормчий спускал на веревке в море свой плащ-гиматий, вытягивал его и набрасывал на плечи.

К лежанке подошла посвежевшая Агнесса, и невиданное дело, стряхнула с рук на его лицо капли морской воды. Кормчий не растерялся - облапил девушку за поясницу. И получил такой страшный удар в челюсть, какого не приводилось ему получать никогда.

- Уж и поиграть нельзя,- сказал он, поглаживая скулу.

- Амазонка - не игрушка,— ответила Агнесса и села на рундук матери.

- А ты знаешь, как меня звали в Пормфии?^[5] - спросил спустя минуту Перисад, покручивая ус.

- И знать не хочу. Плевать мне на это.

- Напрасно. Меня звали красавчик Перисад. Могла бы это учесть.

- А ты знаешь, как меня звали в Фермоскире?

- Красотка Несси, наверное.

- Дурак! В Фермоскире не было мужчин. Меня все звали Богоданная.

- Агнесса - это так и звучит?

- Не потому. Я рождена от богини Ипполиты.

- А кто, я прошу прощенья, был папа?

- И еще раз дурак!- Агнесса, вильнув бедрами, отошла от Перисада. «Бедрами крутнуть не забыла,- подумал кормчий - хоть и рождена богиней. Надо учесть».

Долго думал кормчий о своей судьбе. Он не пропустил мимо ушей замечания Атоссы и, зрело поразмыслив, решил не возвращаться в Пантикапей. Ревнивая ехидна-жена, нищенская плата сборщика податей (если бы не взятки с корабельщиков, то не стоило бы этим и заниматься)- потери небольшие. А тут можно стать царем амазонок. Атосса в хламиде выглядела изношенной, а как только отмылась в море - баба стала хоть куда. Вот она как раз подходит - в легком хитон-чике, ладно сбитая, свежая. Правда, при одной титьке, но ему же не молоко от нее нужно. Сейчас он с нею поговорит.

- Не пора ли девочек сажать на весла? А то, глядишь, боспорский флот нагрянет.

- Не нагрянет,- спокойно ответила Атосса.- Коли быть тому, то давно бы... Я думала - здесь мы остановимся, подождем другие триеры, соберем Совет...

- О чем советоваться, если не секрет?

- Ну, хотя бы о том, куда девать мужиков. Мы, амазонки, мужиков около себя не держим. Вот что с тобой делать?

- Не по-царски говоришь, не по-умному думаешь. Без мужиков - это там, на Фермодонте. Что было, то прошло. Теперь вам без нас не обойтись.

- Отчего же?

- В Фермоскире было вам хорошо. Под задом конь, в руке меч, в голове заветы богини. А сейчас? Коня нет, меча нет, корабли вам, я полагаю, ни к чему. Вам теперь только на свой передок и надежда. А передок без мужика только для того, чтобы сикать. Вот сейчас вы куда-то стремитесь. Где бы ни пристали - всюду полно мужиков. Да и где пристать без Бакиды, вы не знаете. Здесь без меня вовсе не обойтись. Я тут на тридцать тысяч стадий всю округу знаю. Говоришь, Совет соберем. Кто вам и что посоветует? Скиф? Он сам ни хрена не знает. А ты говоришь, куда меня девать? А вдруг я вам ничего не скажу. Либо навру сорок бочек тухлой рыбы.

- Не скажешь, говоришь. А мы тебя тогда утопим.

- И кто иной скажет? Бакид? Он сам в Скифии сорок лет не был. А там все уже по-другому. Может, и табунов лошадей, которых он вам обещал, давно нет.

- Ну, а если мы тебе золота мешок?

- Оно в моем положении не имеет цены. Я же пленник ваш. Да и откуда у вас золото? Я у вас в плену, а вы у моря пленницы.

- Ты не знаешь амазонских цариц. Они, как водится, умницы. Ты думаешь, меня бросили в трюм, приковали...

- А как же иначе?

- Я сама себя приковала. А перед этим перенесла в тайные места трюмов все, что было у нас ценного, да набила укромные места триер оружием - потому и вахлаков мы сумели утопить...

- Хитришь, старая? Если бы у тебя было золото, ты бы язык проглотила, а...

- Чего ты хочешь?

- Я, допустим, мужем твоим хочу стать.

- Царем, стало быть?

- Допустим.

- Но я не царица.

- А кто же ты?

- Я выше, чем царица. Я глава храма. Я Священная. По нашим законам, по нашей вере мужа брать нельзя. Хотя я тебя и взяла бы.

- А ты мне Несси отдай.

- Агнессу?! Она тоже храмовая. И она не по твоим зубам орех. Она у нас богиней станет.

- А где храм?!

- Храм он везде. Он у нас в душах.- Атосса помолчала немного и добавила.- Хочешь, я тебя на Годейре женю. Она и в самом деле царица. Не храмовая.

- Я ее не видел. Старуха поди?

- Моложе меня. И красива.

- Надо посмотреть. Кстати, почему ее триеры не подходят?

- Там, я полагаю, тоже купаются. Подойдут.

Атосса встала на рундук, приложила ладонь к бровям и стала глядеть в сторону, где виднелись триеры Годейры.

- Посмотри туда. Что ты там видишь?- Перисад вскочил на рундук и крикнул:

- Парус! И по оснастке вижу - это корабль Сотира! Загоняй своих баб на весла! Скорее!

- Я не ошиблась в тебе, Перисад, ты мудр, но трусоват. Это не корабль, это — фелюга. Она спокойно прошла мимо Годейры и, стало быть, это не погоня. Подождем ее. А мы пока поговорим о деле. Не зря же я сосватаю тебе царицу.

- Говори.

- Я уверена - царица пойдет за Бакидом к скифам. Я же с ней идти не хочу. Потом ты поймешь, почему. Так посоветуй, куда мне идти?

- Иди на Синдику!- не раздумывая ответил Перисад.

- Кстати сказать, ваша богиня Ипполита, прежде чем найти Фермоскиру, была там.

- Где эта Синдика?

- Если скифы налево, в кромах, то Синдика направо. Вам с царицей придется разойтись.

• Предыдущая
• 2/76
• Следующая