Стреляю на счет три - Байкалов Альберт - Страница 8

• Предыдущая
• 8/58
• Следующая

– Нужно, чтобы он совершил преступление? – догадался Казим. – Это сложно. Наверняка за ним установлен негласный контроль.

– Вас никто не торопит, – поспешил успокоить Казима Джимми. – Будет время обзавестись нужными людьми, которые знакомы с этим лейтенантом, узнать его слабости, где проводит время, когда уезжает в отпуск. Здесь большой простор для фантазии. Параллельно с этим необходимо активизировать деятельность сопротивления по всем направлениям. Сами понимаете, приближаются холода. Возможностей будет меньше.

– В том-то и дело, что не за горами зима, – согласился с ним Казим. – Сейчас надо готовиться к ней. Запасаться продовольствием, топливом, готовить укрытия.

Бронетранспортер вздрогнул и неторопливо покатил по дороге, идущей через сад к окраине села. Подступающие с обеих сторон деревья скрывали его от глаз боевиков, но и наводчик пока еще не мог видеть дома, где засели боевики. Прикрываясь стальным корпусом, справа двигалась группа из пяти бойцов.

– Живее! – держа автомат стволом вверх, поторопил Пахомов семенившего впереди сержанта Суворина.

Деревья расступились. Стало светлее. БТР выехал на поляну, отделявшую село от сада. Одновременно впереди раздался треск автоматных очередей. Ухнула граната. Это пошли на штурм спецназ ФСБ и ГРУ. Они выдвинулись и заняли исходные позиции еще затемно. Разведрота, в которой служил лейтенант Пахомов, прочно блокировала район с задачей не допустить прорыва противника из села, а также пресечь попытки помощи извне. Но на помощь к зажатым со всех сторон бандитам так никто и не пришел и до рассвета они лишь вяло огрызались огнем из автоматов.

Сверху раздался звук, словно на броню уронили с десяток стальных шаров. Это наводчик дал очередь из крупнокалиберного пулемета, посыпались стреляные гильзы. Пахомов вздрогнул, втянул голову в плечи. Справа потянулся забор из камней. Вышли на исходный рубеж. БТР остановился и снова выпустил очередь в сторону дома.

Пахомов обернулся:

– Рассредоточиться!

Солдаты без напоминания стали разбегаться в стороны. Пахомов бросился вперед, к тянущейся вдоль дороги канаве. Бронетранспортер остался позади. Ближе от него будет мало толку. Село уходит вниз по склону, и превращенный в крепость дом окажется для его пулеметов в мертвой зоне. Но подъехать к нему вплотную все-таки придется после того, как наступающий из центра села спецназ прорвется во двор со стороны улицы.

До кювета оставалось несколько шагов, когда над ухом неприятно пропела пуля. Причем Пахомов ее скорее почувствовал, чем услышал. А может, показалось? Ведь кругом такой грохот. Тем не менее он насколько мог резко оттолкнулся ногой от земли и бросился в спасительный кювет, в последний момент чертыхнувшись. Приземлился лейтенант на осколки разбитой чашки, обломки кирпича и еще какой-то хлам. Сюда не один год выбрасывали мусор и сливали помои. Пахомов поудобнее лег на живот, направил ствол автомата на калитку и нажал на спуск. Справа примостился Суворин. Он прицелился и тоже дал несколько коротких очередей по крыше.

Пахомов посмотрел по сторонам. Все бойцы заняли позиции на одной линии с ним.

– Болдырев! – позвал Пахомов невысокого солдата, устроившегося слева от него. Без лишних слов лейтенант показал большим пальцем за спину, потом махнул рукой, давая понять, чтобы тот освободил дорогу для бронетранспортера.

Солдат понял и стал отползать в сторону.

В это время брызнул осколками валявшийся у обочины камень, они ударили в правую половину лица. Пахомов зажмурился, охнул и перевернулся на бок.

– Ранили, лейтенант? – раздался над самым ухом голос Суворина. Сержант схватил его за плечо и попытался перевернуть на спину.

– Все нормально! – процедил сквозь зубы Пахомов и часто заморгал. Из-за попавшего в глаза песка текли слезы. Он снова перевернулся на живот и попытался понять, откуда стреляли. На крыше было небольшое окно. Стекло отсутствовало. Пахомов прицелился правее него. Если бандит там, и он правша, то пробившие профильное покрытие пули наверняка достанут его. Он нажал на спусковой крючок. Потом еще раз.

– Каштан, – раздался в наушнике голос начальника штаба полка. – Прорыв!

– Окна держим! – крикнул как можно громче Пахомов и дал несколько очередей по деревьям, которые окружали дом.

Вдоль забора справа побежали гуськом спецназовцы.

Сзади раздался шум двигателя бэтээра. В тот же момент слева от Пахомова в канаву вкатилось колесо. Потом второе… Через мгновение БТР переехал дорогу, подкатил к огромным металлическим воротам и двинул их корпусом. Раздался грохот. БТР отъехал немного назад и снова рванул вперед, оказавшись на полкорпуса во дворе. Снова встал. Сзади, из выхлопных труб, вырвались сгустки черного дыма, и он выехал обратно на дорогу. Пахомов вскочил и перебежал правее. По тому месту, где он только лежал, бронетранспортер вернулся на исходную позицию. В образовавшийся пролом рванули спецназовцы. Во дворе началась беспорядочная стрельба.

– Прекратить огонь! – запоздало крикнул лейтенант, не расслышав собственного голоса.

Бойцы перестали стрелять по дому. Они выполнили свою задачу – обеспечили проникновение во двор группы спецназа.

Пахомов поставил автомат на предохранитель и уткнулся подбородком в согнутую в локте руку. На фоне не стихающей стрельбы во дворе снова ахнула граната. Раздался протяжный вопль. Послышались короткие команды. Кто-то матерился. Пахомов с тоской наблюдал за домом, из окон которого повалил дым. Боевики уже почти не отстреливались. Это было заметно по двум спецназовцам, которых мог видеть Пахомов через проем в заборе. Они почти не прятались. В это время со двора выбежали еще двое. Под руки они волокли третьего. Голова офицера свисала на грудь, он едва успевал перебирать ногами.

– Клен, – раздался голос начальника штаба, – раненого прими.

– Понял, Гроза, – Пахомов посмотрел вправо. – Болдырев! Ты и Федоров, – он показал рукой на спецназовцев, – помогите.

Боец кивнул. Пахомов направил автомат на палисадник, внимательно наблюдая, как бойцы поднялись и бросились к дому. Лейтенант двинулся следом, готовый в любой момент поддержать своих подчиненных огнем. Бойцы перебежали простреливаемый с крыши участок и подхватили раненого. Пахомов, прикрывая своих солдат, пятился назад. В этот момент на чердаке что-то блеснуло. Он поднял ствол выше, но не успел надавить на спуск. Крыша вдруг увеличилась в размерах. Разрывая металл словно бумагу, наружу вылезли стропила, сильный взрыв разметал во все стороны разный хлам. Словно в замедленном кино он видел, как прямо в лицо летит размером с кулак обломок кирпича, и зажмурился. Вспышка мягкого света сменилась странным состоянием невесомости, тишины и покоя. В следующий миг он открыл глаза. Над ним было небо. «Странно!» – удивлению не было предела. Как оказалось, Пахомов лежал на спине под огромной грушей. Бронежилет с него был снят, куртка и ремень расстегнуты.

– Ну что с ним? – раздался голос начальника штаба полка.

– Сотрясение, – бойко проговорила Леночка. – Но, похоже, ничего страшного. Отлежится несколько дней и будет как новенький.

У санинструктора второй роты ефрейтора Елены Авдеевой был нежный, бархатистый голосок, от которого Пахомова бросало в жар. Но лейтенант старался избегать с ней встреч. Леночка, увы, принадлежала другому. Она была женой начальника связи бригады, в которой служил и Вадим. Рослый, статный майор и не подозревал, что по его супруге уже второй месяц сохнет молодой лейтенант.

Год назад Вадим окончил Дальневосточный военный институт, куда сбежал от отцовской опеки. Пахомов-старший, дослужившийся до генеральских звезд, настаивал на поступлении в один из московских военных вузов. Но сын тоже оказался с характером. После выпуска Вадим попал служить под Хабаровск. Там новоиспеченный лейтенант на время выпал из-под бдительного родительского ока, чем с ходу воспользовался. Кадровики всегда испытывали нехватку в молодых командирах взводов, поэтому рапорт Пахомова о переводе в распоряжение командующего войсками Северокавказского военного округа был удовлетворен в течение трех дней. Отец спохватился, когда Вадим уже успел отслужить в Чечне месяц. Надо отдать должное, он не только смирился, но и не пытался создать ему тепличные условия. Хотя со стороны командования бригады такие попытки были, что первое время сильно било по самолюбию Вадима. В общежитии, где он поселился, через две комнаты жила со своим мужем Лена.

• Предыдущая
• 8/58
• Следующая