Жарче, чем тропики - Лэнгтон Джоанна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/36
• Следующая

— Эта была катастрофа с самого начала, — рассказывала Мари. — Сразу после свадьбы Рауль резко изменился. Стал обращаться с женой как с пленницей. Не одобрял ее одежду, ее косметику и ее друзей. Он бесконечно обвинял мою тетку во флирте с другими мужчинами. Понуждал ее отказаться от учебы. Противился даже ее общению с родными. В конце концов, стал избивать Женевьеву. Она была в ужасе от него. Ей пришлось обратиться в полицию…

— Ты рассказываешь все это, чтобы доказать существование пропасти между нашими культурами?

— А разве нет?

— Такие мужчины наверняка встречаются в любой цивилизации, не так ли? Эмоционально неадекватные, неразумно ревнивые, патологические собственники, непременно прибегающие к насилию… Думаю, таких сколько угодно и во Франции, — уверенно заключил Джамал.

Мари быстро облизала кончиком языка пересохшие губы. Она была просто опустошена теми доводами, которые никогда раньше ей не приходили в голову. Конечно же, мужчины вроде Рауля встречаются и среди французов.

— Это, видимо, был опасный человек, — продолжил Джамал. — К счастью, твоя тетя сбежала от него прежде, чем случилось нечто более серьезное. Но о чем думала твоя семья, когда позволила неопытной девушке выйти замуж за иностранца, о котором они ничего не знали?

— Он казался таким романтичным, таким преданным невесте, — ответила Мари, припомнив, что и на нее Рауль произвел самое благоприятное впечатление.

— На тебя, видно, здорово подействовал результат этого неудачного брака.

«Подействовал» — не совсем то слово. Женевьева появлялась каждую ночь на их пороге с испуганными, припухшими от слез глазами, с вытянутым лицом, на глазах теряющая вес, лишенная свойственной юности энергии из-за постоянных ссор, мучений и растущего страха перед угрозами Рауля. Долгий период кошмаров! Но Джамал прав, подумала Мари, Женевьева вполне могла выйти замуж с тем же успехом и за соплеменника.

— Конечно, все это на меня подействовало, — признала Мари. — Несмотря на семейные неудачи, Женевьева все же получила степень менеджера и вскоре уехала в Марсель. Теперь она работает в одной международной фирме.

— Вышла ли она снова замуж?

— Нет! — Мари чуть не рассмеялась. — Она очень тщеславна.

— Так вот кто стал примером для тебя?

Мари вспыхнула, вспомнив долгие беседы с Женевьевой перед ее отъездом из Парижа в Марсель. Тетка приняла ее как настоящую героиню, за то что она сбежала от столь опасного соблазнителя, как Джамал. Женевьева так и не обрела заново веру в мужской пол. Она с горечью вспоминала двухгодичный кошмар с Раулем, и Мари признала, что этот кошмар так сильно подействовал и на нее.

Обожание, с которым Рауль относился к Женевьеве, произвело на Мари неизгладимое впечатление. Молодой суданец казался сильным и заботливым, а его отношения с теткой до брака, на взгляд юной Мари, самыми романтичными. И хоть она росла в жуткой атмосфере неудачного супружества родителей, Мари была тронута и восхищена любовью двух молодых людей. И совершенно убита, когда и они потерпели неудачу. Ей казалось тогда, что в целом свете нет надежных и верных мужчин. Вспомнив все это, Мари призналась Джамалу:

— Я восхищаюсь тем, как Женевьева выстроила с тех пор свою жизнь. — Однако Мари уже не была уверена в том, что тетка восхищает ее своим полным отвержением мужчин после первой страшной неудачи.

— Есть женщины, ухитряющиеся сочетать брак с карьерой, — заметил Джамал.

— Суперженщины, ты имеешь в виду. С ребенком под мышкой, с одной стороны, с пылесосом — с другой и с кучей писанины, которую они приносят каждый вечер из офиса домой!

— Тут выручают слуги. Моя сестра Намири с успехом справилась с задачей. Как только их первенец пошел в школу, она принялась за изучение медицины.

— Как ей удалось?

— Благодаря силе воли и поддержке Ндаманги. — Мари невольно улыбнулась.

— У меня такое ощущение, будто Ндаманга подпрыгивает всякий раз, когда Намири щелкает пальцами.

— Верно, — с неохотой признал Джамал. — Он очень добр, но и после стольких лет совместной жизни все еще побаивается моей сестры. Она нарушила многие табу в нашей семье, и он очень гордится ее успехами. Счастливый брак, настоящее партнерство…

— Я и не думала критиковать Ндамангу, — прервала его Мари, удивленная, почему это он так разговорился о счастливом браке и удачной карьере сестры. И тем самым вызвал у Мари непростительную зависть.

— Во всех отношениях между мужчиной и женщиной должен присутствовать элемент компромисса, — сообщил рецепт счастья Джамал.

— Я знаю, кто обычно вынужден идти на компромисс, — пробормотала Мари с некоторым цинизмом. — Женщина — вот кто!

— Ты знаешь, что это не всегда так.

— Но во всяком случае чаще, чем хотелось бы, — парировала она, раздраженная настойчивостью, с которой Джамал пытается выставить ее в дурном виде феминистки-мужененавистницы… наподобие Женевьевы. Тут у Мари мелькнула мысль, не стала ли тетка примером для нее потому, что она, Мари, не могла уважать мать за то унижение, которое та терпела от отца?

— Уж не пытаешься ли ты сказать, что нет женщин, использующих мужчин в своих целях? — задал коварный вопрос Джамал.

Мари скрипнула зубами: «Ты не сдаешься, а?» Непроизвольно их взгляды скрестились, и ее сердце замерло, а во рту у нее пересохло.

— У нас же не соревнование по непреклонности, — сумела она уйти от прямого ответа.

Продолжая смотреть на него, Мари почувствовала покалывание и жар внизу живота. Ощутила, как все тело напрягается в физическом предвосхищении. Ее дыхание участилось, чувствительные груди вдруг стали наливаться волнующей тяжестью, а соски болезненно затвердели наподобие тугих бутонов, вызывающе натянув прикрывающую их тонкую ткань. Она смотрела в великолепные, сверкающие золотом глаза Джамала и не могла сдержать дрожь и безумное сердцебиение.

— Не смотри на меня так, — с придыханием прошептал он.

Мари улыбнулась, внезапно осознав свою женскую силу. Ее ничуть не смутила собственная чувственная реакция, поскольку она заметила ее отражение и в нем. В этом-то, подумала она, мы выступаем на равных.

Весь во власти нахлынувших чувств, Джамал протянул к ней руки и прижал ее к сильному, мускулистому, горячему телу. Мари поплыла по воле чувств. Инстинкт взял над ней верх. Когда его рот накрыл ее мягкие, полуоткрытые губы, из груди у нее вырвался вздох удовлетворения, и сексуальное возбуждение сотрясло ее от головы до пят. Мари приникла к нему и обняла за широкие плечи, боясь упасть.

Когда он чуть отстранил ее от себя, она в недоумении уставилась на него горящими от страсти глазами. Джамал прислонил ее к стене, отступил на шаг и пристально посмотрел на женщину.

— А ты быстро усваиваешь уроки, — заметил он.

— Ты — замечательный учитель. — Мари покраснела, поражаясь его отстраненности, и внезапно испытала невыносимое унижение.

— Но я был слишком нетерпелив и учил тебя неправильно, — прошептал Джамал, взял ее сжатую в кулак руку и расправил напряженные пальцы.

Обжигающие слезы наполнили ее глаза. Мари опустила голову, скованная собственной слабостью. Она так его хочет! В том месте, где полагается находиться сердцу, у нее, казалось, тикали часы. Она не в состоянии была трезво думать, ее разум отказывался принять потерю Джамала, но она чувствовала, как оставшееся им время безжалостно утекает, словно крохотные песчинки между пальцами. Внутренняя сила, на которую она всегда полагалась, быстро таяла от лихорадочного отчаяния, и она пыталась убедить себя, будто знает, что делает, хотя в действительности было совершенно не так.

— Хочу показать тебе кое-что. — Все еще сжимая ее руку, Джамал провел ее в одну из гостиных. Там на бесценном ковре стояла корзинка. — Это тебе.

Мари опустилась на ковер и подняла крышку, уже догадываясь, что обнаружит внутри: еще одного котенка, пушистый комочек с яркими глазами, близнеца того, которого он подарил ей два года назад.

— У тебя дома осталась кошечка, — заметил Джамал. — А это котик.

• Предыдущая
• 28/36
• Следующая