Жарче, чем тропики - Лэнгтон Джоанна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/36
— Я думала, что все дело… в сексе, — вспыхнула Мари.
— По правде говоря, мое желание обладать тобой неописуемо, — прошептал Джамал. — Но дело не в чувственных отношениях. Только любовь, никак не меньше, заставила меня заманить тебя в Палату и убедить за пару дней выйти за меня замуж. И я хотел доказать, что могу сделать тебя счастливой…
— И тебе пришлось бороться с отцом за возможность доказать это.
— Я влюбился в тебя еще пять лет назад.
— Не могу сказать то же самое о себе — я была слишком напугана, — напомнила о своих чувствах Мари.
— Отец давил на меня, требовал, чтобы я выбрал себе невесту, когда до него дошли слухи о некой француженке с огненного цвета волосами. Он прямо спросил меня о тебе, и я сказал ему, что ты именно та женщина, которую я люблю…
— Ты именно тот, кого… — Мари приникла к его широкому плечу и обвила его руками. А он продолжал:
— …что ты единственная женщина, которую я буду любить всегда, единственная женщина, которую я хочу взять в жены. Он был недоволен. Отец спорил со мной, угрожал, но потом сдался, хотя и предсказывал беду…
— Несчастные влюбленные, — вставила Мари, пораженная тем, что ему пришлось бороться за нее, рискуя семейными отношениями, ожидая, что отец осудит и отвергнет его.
— Я больше не могу считать себя несчастным. И мне уже не придется намекать на деликатную тему о детях. Ты все сделала за меня. — Со сверкающей улыбкой Джамал опустил ее на подушку. — Целых три дня в постели! Меня восхищает такая сильная целеустремленность, какую ты проявила в страсти. Эта последняя неделя была самой долгой и мучительной в моей жизни.
— Твой отец, наверное, сказал: «Я же тебе говорил»?
— Нет… Он лишь посочувствовал мне, что оказалось еще хуже. И спросил, есть ли у него право винить меня в такой же ошибке, какую когда-то совершил и он сам.
— Неужели король даже не хотел познакомиться со мной? — удивилась Мари.
— Знакомство должно было состояться после нашей свадьбы, но ты была в таком настроении, что я не рискнул сделать это.
— Прости меня, но я была тогда в шоке.
— И он тоже… Свадьба должна была состояться лишь через несколько недель, но я просто не мог ждать. Конечно, мне следовало проявить больше терпения, — признал он.
— Не думаю, что мне помогло бы твое терпение, — призналась она в свою очередь и спросила: — Но почему ты перестал даже упоминать тот факт, что мы женаты?
— Я думал, как бы частые напоминания о том, что мы муж и жена, не вызвали у тебя ощущение, будто ты попала в ловушку. Хотел убедить тебя, чтобы ты поняла, что мы действительно можем быть счастливы. Но как ты обойдешься без своей научной работы?
Мари улыбнулась.
— Возможно, я начну писать книги о флоре Африки. Но только не сию минуту. Может, тебе и трудно это себе представить, но я долгое время была по-настоящему погружена в работу лишь потому, что в моей жизни ничего больше не было, а сейчас появилось так много всего другого, чем я хотела бы насладиться.
— Ты не посчитаешь утомительным для себя принимать иногда высоких представителей из-за границы?
— Нет!
— Отец не любит, когда его беспокоят подобными визитами, если только речь не идет о его личных друзьях. Больше того, многие иностранные государственные деятели берут в зарубежные поездки жен, а отец не привык к таким встречам.
— Думаю, мне доставит удовольствие играть роль хозяйки. Все лучше, нежели смотреть телевизор и сплетничать, — озорно ответила она. — Кажется, мне на замену готовили принцессу Баньяни?
Джамал нахмурился.
— Это очень плохая шутка, — упрекнул он ее. — Нет! Однажды отец подумывал о ней, как о своей будущей невестке, но тогда Баньяни была молодой, а со временем ее непростой характер проявился в полной мере, и он передумал. А когда она вывезла тебя в пустыню и даже причинила тебе боль… — Джамал нахмурился при воспоминании, — отец возмутился, как и я. Она согласилась выйти замуж за нефтедобытчика из Ливии и, как я понял, вполне довольна браком. Лишь амбиции заставляли Баньяни вешаться мне на шею. За всю свою жизнь я ни разу не был в таком смущении, как в тот день, когда ты стала свидетельницей непристойной сцены…
— И истолковала ее совершенно неверно…
— Абсолютно! — Джамал ослепительно улыбнулся и с нежностью поцеловал ее…
В дверь громко постучали. Джамал о чем-то переговорил на пороге с пришедшим и повернулся к Мари с еще более широкой улыбкой. В руках он держал деревце бонсай, которым она восхищалась в старом дворце.
— От такого подарка отца у меня даже захватило дух! — признался Джамал. — Эти деревца для него как дети.
— Лучше верни его королю как можно быстрей. С тех деревцев, что я держу дома, постоянно опадают листья, — доверительно сообщила Мари. — Они выживают только чудом.
— Тем лучше. Отцу нравится учить других.
— Я боюсь его до смерти! — призналась Мари.
— А ты, видимо, произвела на него глубокое впечатление. — Джамал вновь заключил ее в свои объятия. — Пусть сюда пришлют из Парижа твои маленькие деревца, и отец воспримет их как вызов своему искусству.
Джамал опять поцеловал ее.
— Знаешь, я действительно люблю тебя, — прошептала Мари, сияя от удовольствия.
— Но не достаточно, чтобы принять меня с двумя сотнями наложниц, — посетовал Джамал.
— Я и одна заполняю твои объятия, — строго напомнила она.
— Что верно, то верно, — согласился он, накрывая ее мягкие губы своим чувственным ртом, радуясь ее неистовой реакции. — Ты божественно красивая женщина! Я должен сделать одно признание…
— Какое же?
— Тот вертолет, что ждал тебя, чтобы доставить в аэропорт… Если бы ты села в него, у него случилась бы поломка, и он никуда бы не полетел.
Она удивленно заморгала.
— Я решил, что получаса недостаточно, чтобы ты приняла верное решение.
— Так ты и не думал отпускать меня? — сообразила Мари.
— Я никогда не позволю исчезнуть моей мечте, — Джамал сжал ее в крепких объятиях. Громкие удары сердца и горячий ток крови в венах заставили ее забыть, что она собиралась сказать. Вместо этого она наслаждалась удивительным ощущением, что наконец-то вернулась домой.
- Предыдущая
- 36/36
