Историки Греции - Мартынов Иван - Страница 4
- Предыдущая
- 4/104
- Следующая
За немногим исключением речи у Фукидида соединены в пары: на первом собрании в Афинах говорят послы острова Керкиры и Коринфа (I, 32-36, 37-43); на втором собрании в Спарте говорят коринфяне, им возражают афиняне, затем спартанский царь Архндам, Архидаму же возражает Сфенелаид (I, 68-86); перед самым началом войны в Спарте произносят речь коринфяне (I, 120-124), в Афинах — Перикл (I, 140-144); на собрании по делу митиленян выступают Клеон и Диодот (III, 37-40, 41-48), на суде в Платеях держат речь платеяне и фиванцы (III, 53-59, 60-67), перед отправкой флота в Сицилию в Афинах произносят речи Никий и Алкивиад (VI, 9-14, 15-18), и, наконец, при известии о приближении афинского флота в Сиракузах слово берут Гермократ и Афинагор (VI, 33-34, 35-40). В этих парных речах вторая речь, как правило, направлена против первой: керкиряне просят афинян принять их в союз, коринфяне стараются не допустить этого, фиванцы «разоблачают» платеян; Диодот выступает против Клеона; Алкивиад против Никия, Афинагор против Гермократа.
Парное расположение речей, превращенное Фукидидом в нарочитый художественный прием, позволяет писателю продемонстрировать, как одни и те же факты удается представить в неодинаковом свете и как для этой цели пускаются в ход доводы пользы, выгоды, справедливости и т. п. Таким образом, действующие лица «Истории» Фукидида все время принуждены делать выбор между двумя путями или двумя точками зрения. И эта необходимость выбора ставит их в положение, совершенно не похожее на положение персонажей «Истории» Геродота.
Если Геродот, описывая события, обычно задавал себе вопрос «почему они произошли?», то Фукидид спрашивает себя «чем определился выбор? ради чего предприняты те или иные действия?». Фукидид рассказывает, как Алкивиад подстрекал афинян к походу против Сицилии, объясняя это тем, что Алкивиад надеялся стяжать себе славу и поправить свои денежные дела. Афинские же государственные деятели выдвинули против Алкивиада обвинение в повреждении герм (VI, 28) потому, что боялись его популярности; пленного Никия казнили потому, что опасались, что он выдаст чьи-то тайны или сумеет откупиться за деньги (VII, 86). И эту связь реальных утилитарных причин и следствий Фукидид вскрывает не только в поведении отдельных лиц, но и в истории самого афинского государства. Если у Геродота трагическая судьба его героев предрешена заранее и все попытки избежать ее заведомо обречены на неудачу, то для Фукидида трагический конец морского могущества Афин вовсе не фатален и не неизбежен. Он мог бы не наступить, по его мнению, если бы политические деятели не совершили всех своих ошибок, если бы свои корыстные интересы они не поставили выше интересов государства в целом. Несчастье постигло афинян не по воле богов и не как наказание за преступление, а в результате неверно поставленной цели.
«История» Фукидида осталась незавершенной: повествование обрывается в ней на событиях 410 года до н. э. Последние годы Пелопоннесской войны (411-404) описаны уже Ксенофонтом Афинским в его «Греческой истории», которая составлена как прямое продолжение труда Фукидида и доведена до 362 года до н. э. Ксенофонт родился во время Пелопоннесской войны, и его творчество принадлежало совершенно новому периоду как в политической истории Греции, так и в истории ее литературы.
На протяжении более чем полувека, от конца Пелопоннесской войны до македонского завоевания, жизнь полисов Эгейского бассейна определялась их стремлением сохранить автономию и необходимостью объединяться в союзы ради нужд обороны и торговли; между городами-государствами происходили постоянные военные столкновения, ни одно из которых, однако, уже не принимало масштабов войн V века. Афины перестали теперь играть роль политического и экономического центра Греции, и граждане все чаще уходили отсюда на заработки в наемные войска других государств. Но Афины не перестали быть «школой Эллады», как называл их Фукидид (II, 41). Если в V веке в Афины съезжались многие образованные иностранцы, чтобы здесь учить, то в IV веке сюда уже ехали, чтобы учиться: в начале IV века в Афинах появились первые прообразы европейских университетов — высшие школы с регулярным обучением. Одну из них возглавил ученик софистов, оратор Исократ, другую — Платон. Школа Исократа давала своим питомцам гуманитарное образование, Академия Платона — математическое, однако при всем несходстве педагогических методов обе эти знаменитые школы ставили перед собой общую цель — воспитать человека нового тина, используя для этого главным образом не поэзию, а те духовные ценности, которые несла в себе рационалистическая культура. Если софисту V века было важно привить слушателю навыки умелого владения речью, то Исократу и Платону стало важно сформировать характер своих учеников и сделать их людьми определенного склада, способными направить политику государства по нужному руслу.
В литературе этого времени центр тяжести переместился с поэтических жанров на прозаические, с мифологических сюжетов — на сюжеты, заимствованные из реальной жизни, а в них — с изображения жизни народов на изображение жизни отдельных людей. Педагогика Исократа и Платона была последним этапом тянувшегося с VI века «спора поэзии и философии» и серьезно колебала неоспоримый до той поры авторитет поэзии в деле воспитания человеческой личности. Платон изгонял Гомера и трагиков из своего идеального государства, а в литературе IV века вопросы о высших ценностях человеческой жизни обсуждались уже не в поэтической форме трагедии с мифологическим сюжетом, а в прозаической форме диалога, ораторской речи, биографического повествования. В этой новой художественной прозе IV века сочинения Ксенофонта приобретают очень важное, первостепенное значение.
О жизни Ксенофонта мы осведомлены не многим лучше, чем о жизни Геродота и Фукидида: даты его рождения (между 430 и 426 гг.) и смерти (354 г.) условны и восстанавливаются гипотетически. Известно, что в молодости он слушал беседы Сократа, в 401 году до н. э. завербовался в наемное войско Кира Младшего, участвовал в походе последнего против Артаксеркса, а после гибели Кира (401 г.) возглавил десятитысячный греческий отряд в его пути на родину. Участие в походе определило дальнейшую судьбу Ксенофонта: он оказался связан тесными узами с враждебной Афинам Спартой и, вероятно, в 398 году был лишен права жить в Афинах. В последующие годы Ксенофонт служил в войсках спартанских полководцев Фиброна, Деркиллида, Агесилая в Малой Азии, а затем жил в Пелопоннесе, занимаясь литературным трудом. В 365 году изгнаннику, по-видимому, было разрешено вернуться в Афины. Умер Ксенофонт, по словам его биографа, писателя III века н. э. Диогена Лаэртского, в Коринфе.
Внимание Ксенофонта как писателя сосредоточено вокруг изображения жизни двух типов людей: философа и полководца. Памяти своего учителя Сократа Ксенофонт посвятил «Воспоминания о Сократе», «Апологию Сократа», диалоги «Пир» и «Домострой». Образ полководца нарисован им в таких произведениях, как «Киропедия» (вымышленное повествование о жизни персидского царя Кира Старшего), «Агесилай» (биография спартанского царя, в войске которого служил Ксенофонт) и, наконец, «Анабасис» (рассказ о походе Кира Младшего и возвращении греческого отряда на родину).
В центре повествования Ксенофонта стоит повседневная, будничная жизнь его героев с ее практическими заботами, нуждами и мелкими развлечениями. Как никто до него, он видит, любит и живописует быт, которым живут его современники. Высшая доблесть человека в его глазах — это умение достойно вести себя в этом быту, умение дружески обращаться с другими людьми. Все положительные герои Ксенофонта обладают одними и теми же свойствами: они человеколюбивы, гуманны, верны своим друзьям и сами пользуются их любовью. Гораздо более тщательно, чем это делалось до него, Ксенофонт прослеживает, как нравственные качества проявляют себя в поведении человека. Если Геродот раскрывал зависимость поведения эллинов при Фермопилах от тех норм морали, в которых они были воспитаны, а любой оратор в суде всегда доказывал, что поступок подсудимого обусловлен его личными качествами, то Ксенофонт прослеживает эту зависимость поступков от характера на протяжении всей жизни человека. С наибольшей полнотой такая схема воплощена в «Киропедии», недаром прозванной «первым греческим романом». Герой Ксенофонта, философ или полководец Сократ или Кир Старший — уже не индивидуальные личности, а обобщенные типы, в которых воплощены лучшие нравственные качества человека.
- Предыдущая
- 4/104
- Следующая
