Историки Греции - Мартынов Иван - Страница 77

• Предыдущая
• 77/104
• Следующая

(38) Хейрисоф, когда увидал, что вершина занята, вызвал из тыла Ксенофонта и приказал ему перейти вперед с его копейщиками. (39) Но Ксенофонт копейщиков не привел, так как увидел, что показался Тиссаферн со всем войском; он поскакал один и спросил: «Зачем ты меня зовешь?» И Хейрисоф сказал: «Можешь посмотреть сам: над тем местом, где нам спускаться, гребень занят, и если мы их не перебьем, нам не пройти. А ты почему не привел копейщиков?» (40) И Ксенофонт сказал, что, на его взгляд, нельзя оголять тыл, когда показался враг. «А о том, как прогнать этих с гребня, — говорил он, — сейчас самое время посоветоваться». (41) И тут Ксенофонт видит, что вершина горы приходится как раз над их войском, а с нее ведет дорога на тот гребень, где засели враги; и он говорит: «Лучше всего нам, Хейрисоф, пойти поскорее на ту вершину; если мы ее займем, им над дорогою не удержаться. Ты, если хочешь, оставайся во главе войска, а я согласен пойти; а если тебе угодно, ступай на гору, а я останусь здесь». — (42) «Нет, — сказал Хейрисоф, — предоставляю тебе выбрать, что хочешь». И Ксенофонт, сказавши, что он ведь младше, выбирает пойти на гору, но велит дать ему людей из передних рядов, так как брать людей с тыла слишком долго. (43) Хейрисоф посылает с ним копейщиков из передних рядов, а сам берет людей из середины четырехугольника. И еще он велит пойти с Ксенофонтом трем сотням отборных воинов, которые были у него впереди четырехугольника.

(44) Со всею возможною быстротой они двинулись с места. А враги на гребне, чуть только поняли, что путь греков лежит на вершину, и сами тотчас же кинулись к вершине взапуски с ними. (45) Тут поднялся громкий крик в греческом войске, подбадривавшем своих; и у людей Тиссаферна поднялся громкий крик, — они тоже своих подбадривали. (46) А Ксенофонт скакал на коне вдоль рядов и призывал: «Воины, знайте, сейчас мы состязаемся ради всей Греции, ради детей и жен, сейчас надо немного потрудиться — и тогда остальной путь мы пройдем без боя». (47) А некий Сотерид из Сикиона сказал: «Мы не на равных, Ксенофонт: ты едешь на лошади, а я из сил выбиваюсь — тащу щит». (48) Ксенофонт, услыхавши такое, спешился с коня, вытолкнул Сотерида из строя, отнял у него щит и зашагал быстро, как только мог; а был на нем в эту пору еще и доспех всадника, стеснявший его. И он приказывал шедшим впереди двигаться дальше, а с трудом поспевавшим за ним — перегонять его. (49) Все воины били и ругали Сотерида и бросали в него камни, пока не заставили взять щит и идти с ними. И Ксенофонт снова сел на коня и, пока дорога была проходимой, ехал на нем, а когда она стала непроходимой, оставил коня и быстро пошел пешком. И греки оказались на вершине раньше врагов.

V. (1) Тогда варвары повернули назад и разбежались, куда кто мог, а греки заняли вершину. Люди Тиссаферна и Ариея свернули и пошли другой дорогой. А люди Хейрисофа сошли вниз и остановились в деревне, где полно было всякого добра. Было и еще много деревень, полных всякого добра, на той равнине у реки Тигр. (2) Но к вечеру на равнине вдруг появилися враги и перебили тех греков, что разбрелись по равнине в поисках добычи: там ведь было захвачено много скота, когда стада переправляли на тот берег реки. (3) Тогда-то Тиссаферн и его люди принялись жечь деревни. И кое-кто из греков пал духом, думая, что если деревни будут сожжены, негде будет взять продовольствия. (4) В это время люди Хейрисофа, выручив своих, возвращались назад, а Ксенофонт, спустившийся с холма, объезжал ряды и, встретив ходивших на выручку, сказал им: (5) «Видите, они уже уступают нам эту страну! Раньше, заключая перемирия, они добивались, чтобы страну, принадлежащую царю, не жгли, а теперь сами жгут ее как чужую. А если они где и оставят припасы для себя, то увидят, что и мы туда направляемся. (6) И я думаю, Хейрисоф, нам надо спасать эту землю от поджигателей, словно она наша». Но Хейрисоф ответил: «А по-моему, совсем наоборот: нам и самим надо жечь ее, тогда они скорее перестанут».

(7) Когда пришли к стоянке, воины занялись заготовкой продовольствия, а старшие и младшие начальники собрались вместе. Положение было весьма затруднительно: с одной стороны были горы невиданной высоты,248 с другой — река такой глубины, что копье у измерявших ее не поднималось из воды. (8) Когда они пребывали в затруднении, явился некий родосец и сказал: «Я хочу переправить вас отрядами в четыре тысячи латников, если вы дадите мне все, что нужно, и заплатите талант». (9) А на вопрос, что ему нужно, он ответил: «Нужно мне будет две тысячи мехов; здесь, я вижу, есть много овец, и коз, и быков, и ослов; если снять с них шкуры и надуть, то мы легко наведем переправу. (10) Понадобятся мне также ремни, что служат вам для упряжки. Ими я свяжу между собою мехи, а каждый мех закреплю на месте, привязав к нему камень и опустив этот камень в воду как якорь. А перебросив мехи через реку и привязав их по обоим берегам, я сверху набросаю хвороста и нанесу земли. (11) И что вы не потонете, убедитесь сейчас же: каждый мех удержит по два человека и не затонет. А поскользнуться вам не дадут земля и хворост». (12) Начальникам, когда они его выслушали, мысль показалась занятной, но дело невыполнимым: ведь на той стороне было слишком много всадников, которые помешали бы и не дали передовым навести переправу.

(13) На другой день войско пошло назад к несожженным деревням, перед тем спалив те, откуда уходило. И вражеская конница не подъезжала близко, а наблюдала издали; варвары, по видимости, недоумевали, куда направятся греки и что замышляют. (14) Покуда воины были заняты заготовкой продовольствия, начальники снова собрались и, приведя пленных, стали выпытывать у них сведения обо всей стране вокруг и о каждой местности особо. (15) И те рассказали, что к югу лежит дорога на Вавилон и Мидию, через которую греки пришли, на восток можно выйти к Сусам и Экбатанам, где царь, как говорят, проводит лето, а перейдя реку, можно выйти на запад, в Лидию и в Ионию, а дорога через горы и на север ведет к кардухам. (16) Те живут высоко в горах и очень воинственны; царю они не повинуются, а когда однажды напало на них царское войско числом сто двадцать тысяч, ни один человек не вернулся из-за непроходимости мест. Однако, когда они заключают перемирие с сатрапом, правящим на равнине, тогда и они бывают у жителей равнины, и жители равнины у них. (17) Выслушавши все, начальники поместили отдельно каждого из пленных, кто утверждал, будто знает ту или другую дорогу, и не открывали, по какой из них намерены идти. А сочли начальники, что необходимо через горы вторгнуться в область кардухов: ведь миновав ее, можно прийти, как говорили, в Армению, страну обширную и богатую, управляемую Оронтом. А оттуда, как говорили, легко дойти куда угодно. (18) Принесены были жертвы, чтобы выступить в любой назначенный час: опасалися, как бы враг не успел занять перевал через горы. Так что был дан приказ сразу после еды собраться и всем отдыхать, а потом идти за начальниками по первому приказу.

249

I. (5) Так как приближался час последней стражи250 и немного времени оставалось только на то, чтобы затемно перейти равнину, греки по переданному из уст в уста приказу поднялись, вышли в путь и с рассветом достигли гор. (6) При этом Хейрисоф шел впереди, и с ним его собственный отряд и все легковооруженные, а Ксенофонт следовал за ним, и это его тыловое охранение составляли сплошь латники, без единого легковооруженного воина: казалось, нет никакой опасности, что на идущих в горы нападут сзади. (7) На гору Хейрисоф пришел прежде, чем враги что-нибудь заметили, и потом он тоже двигался впереди, а войско шло за ним и, перевалив через горы, спускалось в деревни, лежавшие по долинам и ущельям. (8) Кардухи, покинув жилища и захватив жен и детей, убежали в горы. Но продовольствия добыть можно было вдоволь, и еще по домам оставалось множество медной утвари, однако греки ничего не брали и не гонялись за людьми; они всё щадили, надеясь, что кардухи, враждовавшие с царем, дадут им пройти через свою страну как через дружественную. (9) А продовольствие забирали, где что каждый находил: без этого обойтись нельзя было. Кардухи же, сколько их ни звали, ничего не слушали и никак приязни к грекам не выказали. (10) И когда последние отряды греков уже затемно спустились с вершин в деревни, — из-за узкой дороги подъем и спуск занял у них целый день, — тогда кардухи, собравшись, напали на шедших последними и несколько человек убили и ранили камнями и стрелами, хотя нападавших было немного, из-за того что греческое войско вторглось к ним неожиданно. (11) А соберись они тогда в большем числе, немалой части войска грозила бы гибель. Эту ночь провели в деревнях. А кардухи жгли на окрестных горах яркие костры и не теряли друг друга из виду.

• Предыдущая
• 77/104
• Следующая