Тень шпаги - Раткевич Сергей - Страница 42

— И оставить им полстраны на разграбление!

— Мы можем потерять все, — напоминает король.

— Мы теряем сейчас! — вновь восклицает принц.

Что ж, ты пришел туда, куда следовало. Третья гвардейская стоит у тебя за спиной. Ты чувствуешь их могучую безмолвную поддержку. Они совершенно не страшатся того, что тебе предстоит сделать. Мертвые не боятся королей.

А значит, и тебе не след. Ведь и ты — мертвый. Незачем тебе быть живым, капитан погибшей роты.

— Стой! — восклицают два королевских стража. Но это всего лишь стражники. И они — живые. Шпаги выхватываются из ножен и приставляются к твоему горлу.

— Вы что, не видите, что я мертвый? — интересуешься ты, отбирая шпаги голыми руками и швыряя их прочь.

У его величества много стражи. Эти двое летят в стороны, как тряпичные куклы, но на смену им устремляется добрый десяток других.

— Кто вы, черт побери?! — рявкает их старший.

— Граф Лэрис с докладом к его величеству! — в ответ рычишь ты.

— Пропустить! — завидев тебя, приказывает король. — Господин граф, мы изволили созерцать ваш беспримерный подвиг…

Король натыкается на твой взгляд и замолкает.

— Ты почему не атаковал на правом? — выплевывают твои губы.

Тебе наплевать, что будет, тебе наплевать, что он король, что к королям так не обращаются, даже если они полные мерзавцы. Мертвецы третьей гвардейской стоят за твоей спиной. Мертвецы третьей гвардейской глядят через твои глаза. Они все хотели бы задать его величеству один этот вопрос. Ты и жив — то лишь потому, что они все еще хотят это узнать.

— Ты почему не атаковал на правом… трус?!

Лицо короля смертельно бледнеет.

— Что вы сказали, граф?!

— Трус, недостойный памяти предков… позор династии… — продолжают выплевывать твои губы. — Ты почему не атаковал на правом? Ведь ты обещал это!

Теперь король еще более мертвый, чем ты. Трудно остаться живым, когда мертвецы хором спрашивают ответа. Он ведь король, короли всегда отвечают мертвым. Даже если они мерзавцы и трусы.

— Отлично, — кивает он. — Премного вам благодарен, граф!

Он поворачивается к своему адъютанту.

— Коня. Трубачей. Все силы на правый фланг. Немедленно, — тихим бесцветным голосом произносит он.

Мир вздрагивает и приходит в движение.

— И ваш личный резерв?! — восклицает адъютант.

— Вы еще здесь? — интересуется его величество. В его голосе холод могилы.

Адъютант исчезает.

— Я вам отвечу, когда вернусь, граф! — через плечо бросает его величество, вскакивая в седло.

Тебя не пугает его замогильный голос. Мертвые не боятся могил.

— Будьте вы прокляты, граф! — торопливо вскакивая в седло, бросает принц Илген.

— Я не граф, — отвечаешь ты. — Я капитан третьей гвардейской…

— Тем более! — шипит он, давая коню шпоры.

Грозно поют трубы. Еще миг, и мимо тебя с грохотом проносится конница резерва. Ты бредешь, бредешь за ними, по колено увязая в вечности… Что ж, третья гвардейская получила ответ на свой вопрос. А вот ты почему все еще жив? Тебе ведь, кажется, пора… Там тебя ждут. А здесь? Есть ли здесь кто — то, ради кого стоит жить, переставлять ноги? Война не кончена? Верно, не кончена. Вот только ты — то теперь один. Так что ж тебе — одному за всех?

«А разве гвардейцы когда отступали? — молча смотрят тебе в спину твои мертвецы. — Что с того, капитан, что ты один за всех остался? Значит — вперед! Один. А вот когда справишься — милости просим. Мы тебя ждем. Все. Дождемся, можешь не сомневаться. Мертвые умеют ждать. Особенно гвардейцы».

Ты стоишь и отрешенно созерцаешь, как его величество, подобно своим царственным предкам, в первых рядах воинов атакует вражеский правый фланг. Как бегут, бросая оружие, враги.

— Они не успели. Не успели они изготовиться. Ничего они не успели! — в восторге бормочешь ты, наблюдая, как разбегаются собранные наспех вражеские солдаты, как растерянно мечутся их офицеры, как все это испуганное стадо, гонимое воинами его величества, сминает собственный центр… и даже их хваленая гвардия тонет в этом хаосе и всеобщей панике!

— Это разгром! — восторженно шепчешь ты, понимая, что третья гвардейская рота все же погибла не зря.

Могла и не погибать, конечно. Если б его величество ударил вовремя.

Ты видишь, как падают вражеские стяги. Это разгром… разгром… разгром…

Это слово чудесной музыкой звучит у тебя в голове, и ты наконец понимаешь, что все — таки жив. Слезы текут у тебя по щекам, третья гвардейская достойна слез. Ты нагибаешься и подбираешь кем — то брошенную шпагу. Ее рукоять в крови, но сейчас это неважно. Ты идешь туда — туда, где на остриях шпаг Ирнийского королевства уже сверкают первые лучи победы. Ты хочешь это видеть, и тебе не страшно попасться на глаза королю. Он, конечно, не простит, короли таких вещей не прощают. Но ты не нуждаешься в его прощении. Ты слишком прав, чтобы быть виноватым. Ты слишком прав, чтобы о чем — то просить. Он может казнить тебя, но не смеет судить.

Да. Именно это ты ему и скажешь. Именно это.

Ты идешь сквозь крики восторга и первые выстрелы в воздух. Врагов больше нет. Только пленные. Победа. Можно потратить порох впустую. Ты идешь сквозь выстрелы победы, пробуя ее на вкус. Ты идешь, чтобы посмотреть в глаза короля, чтобы узнать, кто же он на самом деле — тот человек, за которого ты сражался.

Еще несколько шагов, и крики восторга внезапно обрываются. Какая странная… нелепая пауза. Ты идешь сквозь эту паузу, идешь, все ускоряя шаг, и липкая от крови чужая шпага неприятно свербит в руке. Горестный стон раздвигает небо. Ты протискиваешься вперед, туда, где произошло нечто непоправимое. Ты должен это видеть. Обязательно должен.

Ты видишь.

Ты видишь лежащего на земле короля Транерта. Короля с развороченной ружейным выстрелом грудью. Еще живого короля… И бледного от ярости и горя принца, склонившегося над ним. Еще одно, долгое, как невыносимая боль, мгновение, и… от тела мертвого брата подымается новый король. Его величество Илген. Его горестный взгляд внезапно сталкивается с твоим.

— Граф Лэрис! — почти шепотом выдыхает он. — Вы арестованы!

Он смотрит тебе в глаза; такое ощущение, что он держится за твой взгляд, чтобы не упасть.

— Да, — отвечаешь ему ты. — Я арестован, ваше величество.

Ты наконец бросаешь наземь чужую шпагу, чужую шпагу с противной, липкой от крови рукоятью.

Тебя уводят. Ты и не думаешь сопротивляться. Твои раны, которых ты умудрялся не замечать все это время, внезапно заявляют о себе, бросая тебя в багровое пламя. Ты очень надеешься, что умираешь. И приходишь в сознание на руках эльфа — целителя три дня спустя.

Вход в твою палатку охраняется. Ты по — прежнему арестован.

Король приходит к тебе, едва у него появляется возможность.

— Оставьте нас! — приказывает он офицеру охраны.

— Но… ваше величество… — бормочет тот, бросая на тебя опасливый взгляд.

— Оставьте нас. Все. Немедля! — опасным голосом повторяет приказ его величество.

— Ваше величество, я умоляю вас… — лепечет офицер охраны.

— Мне применить силу? — хмуро интересуется он. — Моего слова недостаточно?

Охрана отползает, но недалеко. Потерять еще одного короля — это было бы слишком для Ирнийского королевства.

Убедившись, что его приказ выполнен, король поворачивается к тебе:

— Ну, граф? Вы довольны? Мой несчастный брат сумел вам доказать, что он не трус?

— Для короля — может быть, — вырывается у тебя. — Но к себе в роту я бы его не взял.

— У вас больше нет роты, — отрезает его величество. — Вы погубили ее. А потом погубили короля.

— Он погубил себя сам, ваше величество, — отвечаешь ты. — Глупостью. И трусостью.

— Ложь! Он храбро сражался! И победил! — восклицает его величество. Сквозь царственный облик все еще просвечивают черты очень юного и очень напуганного мальчишки, который горячо любил своего брата. Он просто неспособен поверить, что его брат то, кем он на самом деле был… Что ж, ты и сам понял это вот только что… а с принца что взять? С бывшего принца, поправляешь ты сам себя.