Теарнская партия - Раткевич Сергей - Страница 37

– Маршей насмотрелся, новобранец? – с жалостью интересуется сержант. – Думаешь, что шагаешь как заправский гвардеец? Решил, что достаточно разок-другой посмотреть, как это делают настоящие солдаты, потоптался на месте, любуясь на свое отражение в ближайших лужах, и счел, что этого довольно?!

– А разве я… – невольно вырывается у Карвена.

«А Верген говорил… Да разве что-то было не так?»

– Молчать, новобранец! – радостно улыбается сержант. – Что еще за неуставное обращение?! «Разве я!» – передразнивает он. – Деревенщина! И чего тебе дома не сиделось? Всего и забот – следить, как свиньи несутся, да вовремя их из одной лужи в другую перекладывать!

В строю за спиной Карвена слышится сдавленное нервное хихиканье. Сержант мгновенно оборачивается.

– Кто там голосок подает? – ледяным тоном осведомляется он. – Кто над своим будущим боевым товарищем смеется? Этот самый кто-то, кажется, не подумал, что сию минуту может очутиться на его месте! – Палец сержанта упирается в Карвена.

Новобранцы испуганно замирают. Воцаряется полная тишина.

– Ладно, – бросает сержант. – Будем считать, что мне почудилось. Один-единственный раз – мне почудилось. Все поняли? Один-единственный. И вряд ли это чудо повторится.

Он вновь смотрит на Карвена, а тот просто не знает, куда девать глаза. Нет, ну надо же, как не повезло!

– Ну? – интересуется сержант. – Что скажешь?

– Что изволите приказать, господин сержант? – откликается Карвен.

– Изволю приказать? Ты что, лакей?! Ладно, будь по-твоему. Изволю приказать открыть рот и сказать что-нибудь умное, – цедит сержант. – Или ты только из строя вякать горазд, а лицом к лицу вовсе не так смел?

– Никак нет, господин сержант! – чеканит Карвен.

– Что значит – никак нет? – Сержант просто играет с ним. Как кошка с пойманной мышью.

– Разрешите доложить, господин сержант, ничего не могу сказать, так как не знаю, что именно вы хотите услышать! – выкручивается Карвен.

– Ты дурачка-то из себя не строй, умник, – мурлычет сержант. – Приказано сказать что-нибудь умное – говори!

«Что ж ты от меня хочешь, гад проклятый?! – лихорадочно размышляет Карвен. – Откуда я могу знать, какого демона тебе надо?!»

И вдруг решение само приходит ему в голову. Простенькое такое. И безотказное. Вот сейчас он скажет. Возьмет и скажет. И пусть только кто-нибудь попытается заявить, что он не выполнил поставленную задачу. Пусть попробует. Пусть рискнет заявить, что высказанная мысль глупа.

– Да здравствует его величество Илген! – изо всех сил рявкает Карвен.

– Ура! Ура! Ура! – тотчас подхватывают новобранцы. Уж этому-то никого учить не надо.

Сержант подскакивает от возмущения. Но… он даже возразить не может. Точнее, даже он ничего не может возразить на такое! Он смотрит на Карвена с негодованием и гневом, он готов в клочья его растерзать. Но гнев густо замешан на изумлении. Проклятый новобранец на миг перехватил у него вожжи! Он скомандовал, и все заорали! Всего на какой-то жалкий, крохотный миг, но ведь перехватил же!

«И это тот самый, которого я определил для публичной порки? Для последующей выбраковки? Тот, который ревел как девчонка? Кажется, господин сержант, на сей раз вы крупно просчитались. Однако где это видано, чтобы гвардия отступала? Чтобы сержант гвардии позволил уложить себя на лопатки какому-то новобранцу?»

– Так. С первой поставленной задачей новобранец Карвен справился… на отлично, – вынужденно признает сержант Йанор. – Посмотрим, справится ли он со второй.

Сержант смотрит на Карвена… ох, как он на него смотрит!

– Ты до того, как сюда явиться, кем был? – интересуется он.

– Кузнецом, господин сержант, – отвечает Карвен.

– Кузнецом, говоришь? – бурчит сержант. – С металлом, значит, дело имел? Ла-а-адно…

Сержант срывает с себя перевязь со шпагой и сует ее Карвену.

– Держи!

Карвен неловко подхватывает сержантский клинок.

– Сейчас я вас распущу, – произносит сержант Йанор таким тоном, словно сообщает Карвену, что их всех немедля казнят. – Через полчаса – построение. Начало занятий. Остальные пока будут отдыхать, а ты… займешься делом. Может, это немного укоротит твой длинный язык, а то ведь наступишь ненароком. Упадешь. Опять реветь будешь. Чего доброго, враги решат, что в гвардию одних плакс набрали. Бояться нас перестанут.

Он смотрит на Карвена так, что мурашки бегут по коже.

– Что я должен с ней делать, господин сержант? – глядя на шпагу сержанта и стараясь не глядеть на него самого, спрашивает Карвен.

– Надраить. Что хочешь делай, хоть языком лижи, но если через полчаса она не будет сиять как солнышко…

Он знает, что это невозможно, но ему и не нужно, чтобы окаянный новобранец справился. Ему нужно, чтобы тот провинился. Тогда его можно будет поставить на место.

– Да смотри, аккуратнее. Это тебе не какая-нибудь железяка вроде твоей. Мастера Бриммера работа, – горделиво добавляет сержант, отдавший за шпагу два своих месячных жалования. – Если ты и впрямь кузнец, должен понимать, что я тебе доверил.

Карвен на две ладони вытягивает клинок из ножен, внимательно приглядывается к стали и клеймам… и нет бы ему промолчать! Да что ему этот сержант хорошего сделал, чтобы его предупреждать? Но… как промолчать о таком? Он же кузнец, а не пустое место! У него, в конце концов, совесть есть. Да его отец с того света проклянет, если он сейчас промолчит!

– Господин сержант, – говорит Карвен, – мастерские клейма фальшивые. Сталь не лучшего качества.

– Что?! – сам не свой от гнева выпаливает сержант. – Да что ты себе позволяешь, щенок?!

Если этот паршивец сейчас не заткнется, господин сержант за себя не отвечает. Нет, право слово, да сколько же можно?

Он уже собирается задать ему основательную трепку, когда до него вдруг доходит смысл сказанного.

Как это фальшивые? Что это значит – фальшивые? Этот гаденыш хочет сказать, что он выкинул на ветер два своих сержантских жалованья? Да как он смеет? «Но ведь он кузнец, если не врет. Да нет, не врет. Проверить его документы ничего не стоит. Но если он не врет, если правда, то…»

– Вы ведь ее не у самого мастера брали, господин сержант? – продолжая разглядывать шпагу, спрашивает Карвен. – У купца какого-нибудь, да?

Занятый привычным делом Карвен перестает обращать внимание на сержанта. А тот лихорадочно размышляет, не успел ли уже уехать почтенный торговец Флеммин. И если все-таки не успел, то не сбегать ли ему со своей шпагой к какому другому кузнецу, чтобы все проверить. А потом кликнуть стражу да нанести визит вежливости многоуважаемому торговцу Флеммину, дабы задать ему пару-тройку неприятных вопросов…

– Выглядит она, конечно, здорово, господин сержант, – добавляет Карвен, слегка сгибая клинок. Отпускает, щелкает ногтем по клинку и, наклонив голову, прислушивается к звону. Страдальчески морщится. – А только через месяц-другой сломаться может, если ничего не сделать, – безжалостно подытоживает юноша.

Сержант встряхивается и приходит в себя. Демоны с ней, со шпагой! Этот мерзавец его поучать вздумал! И все… все это слышат!

– Больно ты умный. Может, в академию поступать приехал, а к нам по ошибке попал, а? – с насмешкой вопрошает сержант. – Шпага у меня плоха? У самого-то небось и вовсе кочерга ржавая к поясу прицеплена!

Одним движением он выдергивает из ножен шпагу Карвена. И замирает, потрясенно глядя на клинок, ярко сияющий в лучах жаркого осеннего солнца. Нет, он помнит свой долг. Нельзя, нельзя новичку позволять такое! Не смеет новобранец одерживать верх над сержантом гвардии! Вот только у него язык не поворачивается назвать эту шпагу ржавой кочергой! Только не эту!

– У такой оглобли деревенской просто не может быть такой шпаги! – наконец находится он. – Где спер?

– Наградная, господин сержант, – вежливо поправляет Карвен.

– Наградная? У тебя?! За какие такие подвиги, интересно? – Гнев делает голос сержанта тихим-тихим, почти неслышным шепотом. Но от этого шепота содрогаются замершие в строю новобранцы. Все, кроме одного.