Подвиг - Тодоровский Валерий Петрович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/33
• Следующая

— Ты часто падаешь в последнее время. И все как-то неудачно приземляешься.

Блоха молчал.

— Я не собираюсь вмешиваться в твои дела. Но вдвоем нам было бы проще найти выход…

Дверь распахнул Шищенко-старший в тельняшке, тренировочных штанах на подтяжках и с вилкой в кулаке. Дожевывая, он недоуменно оглядел Леонида Федоровича, потом заметил и Блоху с фонарем под глазом.

— Вы отец Михаила Шищенко? — официально спросил Леонид Федорович.

— Да. А в чем дело?

— Дело в том, что ваш сын со своими дружками каждый день бьет Женю в школе и после школы. Впятером на одного. Мне это надоело…

— Мишка, сюда! — гаркнул Шищенко через плечо.

Из комнаты появился Мишка, тоже с вилкой, увидал Блоху с отцом и презрительно скривился.

— Твоя работа? — грозно спросил Шищенко и, не дожидаясь ответа, влепил ему звучный подзатыльник. — Ну, ты у меня сейчас запляшешь…

— Прекратите. Это ничего не изменит, — сухо сказал Леонид Федорович. — Пусть они сами разберутся. Мы, собственно, пришли, чтобы вызвать вашего сына на дуэль.

— Чего? — Шищенко озадаченно сдвинул брови, соображая. — Какая еще дуэль?.. Да Мишка вашего отделает под орех!

— Пусть это будет у меня на глазах, а не в школе под лестницей, — ответил Леонид Федорович. — В общем, мы ждем вас на горке. — И они с Блохой пошли вниз.

— Эй! — Шищенко засмеялся. — Как вас… Товарищ Блохин! Вы что, спятили? Заходите, выпьем, разберемся, как нормальные люди!

— Если вас через десять минут не будет, мы будем считать, что вы струсили. И завтра об этом будет знать вся школа, это я вам обещаю!

Блоха с отцом молча ждали на снежной горе у котлована. Светились в морозной мгле окна домов.

Наконец появились Шищенки и встали напротив, ухмыляясь.

— Ну что, не передумали еще? — весело крикнул старший. — Ну, смотрите, сами напросились! Я тут ни при чем!

— Три раунда по две минуты, — спокойно объявил Леонид Федорович. — Лежачего не бить. Начинать и расходиться строго по сигналу.

Блоха снял пальто и свитер и закатал рукава рубашки.

— Эх, замерзнет, — сокрушенно сказал Шищенко, прикуривая. — Давай, Мишка, кончай скорее, а то заболеет парень.

Мишка злорадно загоготал.

Леонид Федорович снял с сына очки и засек время.

— Сходитесь, — скомандовал он. — Начали!

Блоха подошел к Мишке. Тот стоял, сунув руки в карманы тулупа.

— Ну, ударь! — насмешливо процедил он.

Блоха размахнулся и врезал ему по зубам.

— А ну, еще ударь! — угрожающе сказал Мишка, вытаскивая кулаки из карманов.

Блоха ударил еще. Мишка ринулся на него и замолотил кунаками. Блоха упал, Мишка, едва дождавшись, пока он поднимется, снова попер вперед, ожесточенно сопя.

— Во дает! Танк! Весь в меня! — радостно засмеялся Шищенко. — Как надоест — скажите, а то поздно будет! Дуэль, ха-ха-ха! Пушкин! А ну, давай, Мишка, врежь ему! По соплям!

Леонид Федорович невозмутимо смотрел на секундную стрелку.

— Стоп! — крикнул он.

Мишка, отдуваясь, подошел к отцу. Тот одобрительно похлопал его по плечу. Леонид Федорович платком вытер кровь с разбитых губ сына.

— Сила тут ничего не решает, — сказал он. — Если ты знаешь, что прав, — значит, ты победишь. Больше двигайся, — он подтолкнул Блоху вперед. — Второй раунд! Начали!

И снова Мишка принялся дубасить Блоху. Тот падал уже после каждого удара и все труднее поднимался. Но и Мишка устал, его хватало только на один удар, он надеялся, что уж теперь Блоха точно не поднимется, но тот упрямо, упираясь в снег дрожащими пальцами, вставал.

— Давай, врежь как следует! — азартно кричал Шищенко. — Что ты, как мухобойкой по окну!

— Стоп! — скомандовал Леонид Федорович. Мишка, задыхаясь, выдувал, как паровоз, клубы густого пара. — Если ты будешь только защищаться, ты никогда и никого не победишь, — сказал Леонид Федорович Блохе. — У тебя последний шанс. Пли ты сейчас выиграешь, или будешь молча терпеть до конца школы. А потом появится какой-нибудь другой Шищенко… Последний раунд!

Дуэлянты снова сошлись. Теперь Блоха пошел напролом, прямо на Мишкины кулаки. Пока Мишка, взмокший в своем тяжелом тулупе, замахивался, Блоха успевал вмазать ему три раза. Мишка не привык получать по физиономии, он уже не дрался, а только пытался навалиться на Блоху, как медведь. А тот своими острыми жилистыми кулаками раскровил ему губы и нос.

— Эй!.. Эй… — забеспокоился Шищенко. — Все, заканчивай… — Он двинулся было к пацанам.

— На место! — властно крикнул Леонид Федорович. — Еще тридцать секунд!

Мишка отступал, вслепую размахивая руками, — и повалился с горки в котлован, в обнимку с Блохой, а тот, съезжая по склону на поверженном враге, яростно, как заведенный, лупил его обеими руками:

— Это тебе за Соню, гад! И за Игоря! И за всех! За всех!

— Эй, оттаскивай своего! — заполошно кричал Шищенко, пытаясь отодрать Блоху от Мишки.

— Конец третьего раунда! — невозмутимо объявил Леонид Федорович.

Мишка плакал, хлюпая разбитым носом, — не столько от боли, сколько от обиды и унижения. Шищенко торопливо повел его к дому, подталкивая в спину.

— Я так не оставлю! — крикнул он. — Дуэль, чего придумал! Интеллигент сраный! В школу пойду, к директору так и знай!.. А ты, дурак! — он на ходу врезал Мишке по шее. — С очкариком справиться не можешь, размазня! Дома еще добавлю!

Леонид Федорович спокойно пожал руку сыну. Тот первым делом надел очки, вытер под носом — и замер, глядя на кровь на ладони. Судорожно сглотнул, закатил глаза — и повалился без чувств.

Соня, Блоха и Богуславский возвращались из школы. Около гаражей их поджидал Мишка Шищенко.

— Слышь, Блоха, отойдем на пару слов.

Женька отдал портфель Игорю.

— Сейчас догоню… — он отошел с Мишкой к гаражам, держа наготове кулаки в карманах. — Ну?

— Ты это… — Шищенко оглянулся на Соню и Богуславского, остановившихся поодаль. — Ты не сказал никому, что ли?

— О чем?

— Ну… про дуэль…

— Зачем? — сухо ответил Блоха. — Дуэль касается только двоих.

— Поклянись, — недоверчиво сказал Мишка.

Блоха только пожал плечами и двинулся дальше.

— Эй, погоди… — торопливо остановил его Мишка. — Пойдем, чего покажу…

Ступая след в след по сугробу, они обошли гаражи, и Мишка отодвинул крайнюю доску:

— Заходите.

Он включил тусклую лампочку. Посреди гаража стоял на кирпичах безколесный ржавый «виллис».

Под ноги им бросился, скуля, пестрый щенок.

— Ой, какой славный, — Соня присела и погладила его.

— Не порть собаку… — сурово сказал Шищенко. — Джульбарс, ко мне! Ко мне, я сказал! — он оттащил щенка. — Осенью в котловане нашел, — пояснил он. — Говорят, если овчарку воспитаешь, то на границу служить возьмут.

— А ты уверен, что это овчарка? — с сомнением спросил Богуславский.

— Да ты что! На уши посмотри! А морда! Он и служить умеет. Джульбарс, охраняй! — Мишка указал на вход и подтолкнул щенка.

Джульбарс тотчас, маша хвостом, подбежал к Соне.

— Это он просто к девчонкам не привык… — смутился Мишка. — Идите сюда!

У дальней стены, отгороженной от входа «виллисом» и завалом старых вещей, был обжитой закуток: продавленный диван, кресло, колченогий стол и торшер без абажура. На стене висели вытертые по складкам карты, морской бинокль и пустая кобура.

— Мой штаб, — сказал Мишка. — Только поклянитесь, что ни один человек, кроме вас, не узнает!

— А карты откуда? — Игорь, развалившись в кресле, разглядывал карты в бинокль.

— В школе стырил, когда на море сбежал.

— Ты из дома бегал? — спросил Блоха.

— Три раза, — гордо сказал Мишка. — Тем летом чуть-чуть не добрался — в Симферополе с поезда сняли.

Игорь перевел бинокль с Южной Америки на карту Советского Союза, повел от Москвы вниз, нашел Симферополь.

— А ночевал где? — спросил Блоха.

— В поезде, на вокзале. В лесу один раз.

• Предыдущая
• 4/33
• Следующая