Темная стража - Касслер Клайв - Страница 27

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая

Савич заметил, что лес за заводом понемногу отступает благодаря тому, что тысячи рабочих день за днем рубят деревья на дрова, чтобы готовить себе еду. И хотя воздух еще чист, потому что завод в десяти милях к северу использует энергию воды, а не угля или мазута, над утилизационной верфью повис промышленный смог миазмов распада и грязи.

Но и в этом первозданном месте уже появился современный элемент — несомненно, именно его-то Шер Сингх и хотел продемонстрировать Савичу. По ту сторону танкеров виднелось блестящее здание из гофрированного металла почти такого же размера, как корабли, с десятками прозрачных панелей в жестяной крыше, впускающих внутрь свет. Две трети восьмисотфутового здания высились над водой на огромных сваях. С суши к нему вели четыре рельсовых пути, и пока вертолет пролетал над производством, Савич заметил две пары небольших дизельных локомотивов, вытаскивающих из здания поперечную секцию корабля длиной в пять футов. Он узнал изгиб корпуса, толстый киль, увидел внутренние переходы, будто смотрел на модель судна в разрезе. Нет, подумал он, это больше напоминает ломоть хлеба. Срез совершенно ровный, металл серебристо отблескивает на тропическом солнце. Непостижимо, каким образом такую большую вещь, как корабль, можно разрезать настолько аккуратно.

Вертолетная площадка располагалась в нескольких милях от верфи, где ее защищал от шума и запахов еще один голый скалистый мыс. Вокруг виднелись ухоженные газоны и просторные бунгало для надсмотрщиков, клерков и опытных рабочих. Рядом с посадочной площадкой ждал открытый джип, водитель которого поспешил помочь Савичу с багажом. Русский не собирался задерживаться в Индонезии дольше, чем необходимо, и потому захватил с собой лишь портфель и потрепанный кожаный саквояж. Основная часть багажа осталась в камере хранения аэропорта. Он позволил шоферу положить саквояж назад, но кейс из телячьей кожи держал на коленях всю дорогу до верфи.

Прошло несколько минут, прежде чем его слух восстановился после часового полета на вертолете, и тогда по ушам Савичу ударил грохот пневматических резаков, лопатообразных отбойных молотков и пронзительный гул бесчисленных генераторов. Кран с глухим ударом уронил на берег десятитонную металлическую плиту, и считанные секунды спустя рабочие набросились на нее с кувалдами и ручными электропилами для резки стали. Одеты они были в какие-то лохмотья, и Савич заметил, что ноги, груди и руки у них покрыты темными шрамами от контакта с горячим, острым металлом. Увидел, что многие изувечены: у кого-то недостает глаза, у кого-то — пальцев или части стопы.

А затем из здания донесся ожесточенный визг, прорезавший воздух, как раскалывающийся бриллиант. Высота звука нарастала до тех пор, пока Савичу не показалось, что голова вот-вот лопнет, и так тянулось минуту, а потом и другую. Шофер протянул ему пару шумозащитных наушников, и Савич с благодарностью надел их. Шум не исчез, но теперь ослабел настолько, что слезы перестали застить глаза. К его изумлению, рабочие продолжали заниматься своим делом, будто не замечая визга, да и шофер и бровью не повел.

Джип остановился возле большого складского здания в тот самый миг, когда звук вдруг оборвался. Савич и не осознавал, что затаил дыхание. Теперь же с облегчением шумно выпустил воздух из легких и жестами спросил шофера, можно ли уже снять защитные наушники. Индонезиец кивнул.

— Я прошу прощения, — казенно проговорил он по-английски. — Мы к этому привыкли.

— Что это было? — спросил Савич.

— Корабельная пила. — Водитель указал Савичу на открытый лифт, ходящий вдоль фасада десятиэтажного здания.

Здесь шофер сдал Савича с рук на руки другому рабочему. Ему выдали пластиковую каску с защитными наушниками, которые можно было откинуть, когда они не нужны. Рабочий захлопнул дверь лифта, нажал на кнопку и терпеливо ждал, пока тот поднимется вдоль здания. Хотя отсюда вид открывался не столь впечатляющий, как при подлете, Савича поразил размах деятельности Сингха. Похоже, следующим после ржавых танкеров свою участь встретит небольшое белое круизное суденышко, выглядящее будто непорочная невеста в окружении нищенствующих бродяг. В его боку уже прорезали квадратную дыру, и плавучий кран переносил опреснитель судна на ожидающий лихтер.

Лифт доехал до верха, и рабочий раздвинул двустворчатые двери. Савич отшатнулся от запаха жженого металла. Как только глаза приспособились к полумраку здания и удалось сморгнуть слезы, набежавшие от дыма, он увидел, что здание представляет собой одну сплошную крытую площадку с огромными дверями в обоих концах. Несмотря на размеры, оно казалось тесным, потому что почти все пространство занимал огромный корабль. Вернее, то, что от него осталось.

Пешеходный мостик, на котором они стояли, приходился почти вровень с мостиком корабля. Прежде чем затащить его в ангар, рабочим пришлось срезать трубу и мачты, не входившие по высоте. Почти половина судна была срезана — аккуратно, будто циклопической гильотиной. Громадные лебедки в передней части здания, надрываясь, тянули каркас вверх по наклонному полу. Как только он оказался на нужной позиции, с верхнего рельсового пути под потолком опустился механизм, затянув вокруг всего корпуса нечто вроде большой цепи. Савич пригляделся повнимательнее. Из цепи торчали металлические зубья, как у бензопилы.

— Что скажете, мой друг? — окликнул Савича хозяин с мостика обреченного сухогруза.

Подобно всем сикхам, Шер Сингх носил длинную бороду, скрывающую нижнюю половину лица, и туго намотанный тюрбан. Каска торчала набекрень поверх белой ткани, смахивающей на детский игрушечный шлем. Его волосы и бороду уже тронула седина, а вокруг рта они пожелтели от многих лет заядлого курения. Его орехово-коричневая кожа была обветрена, а пристальный, почти маниакальный взгляд светло-карих глаз повергал в замешательство из-за привычки смотреть почти не мигая. При этом Сингх был на добрых шесть дюймов выше, чем пять футов десять дюймов Савича, демонстрируя грудь колесом, широкие, как виселица, плечи и тяжелое брюхо, твердое, как дуб.

Из досье, предоставленного Бернхардом Фолькманом, Савич знал, что пятидесятидвухлетний Сингх поднялся из низов, начав свой путь из лахорских трущоб, где с юных лет пользовался своим ростом и силой как орудиями устрашения. Первую легальную работу он нашел лишь в возрасте двадцати шести лет, купив контрольный пакет акций в пакистанской импортно-экспортной компании в тот период, когда Соединенные Штаты вливали деньги в регион, чтобы создать противовес советскому вторжению в Афганистан. Несмотря на конфликт, бушевавший в этой горной стране, неустанные вереницы контрабандистов все равно умудрялись доставлять опиум в Карачи, и Сингх более чем охотно переправлял это сырье в центры производства героина в Амстердаме, Марселе и Риме.

Сингх понимал, что американская поддержка гарантирует афганцам победу, и к моменту, когда талибы, придя к власти, искоренили торговлю опиумом, он уже был занят другим. Диверсифицировал свою деятельность, с помощью подкупа заручившись правами на вырубку в Малайзии, Индонезии и Новой Гвинее. Купил флотилию собственных кораблей для доставки леса. Продал частные охотничьи лицензии богатым китайцам, чтобы они могли отстреливать тигров на его землях и перерабатывать их кости в афродизиак. Чуть ли не каждая его легальная затея отдавала нелегальным душком. Четыре из двенадцати многоквартирных домов, которые одна из его компаний строила на Тайване, рухнули во время умеренного землетрясения, потому что он приказал использовать некондиционные стройматериалы. Пока его богатства продолжали умножаться, Шеру Сингху было наплевать, как или где он делает деньги.

Яснее ясного, подумал Савич, когда сикх ступил на пешеходный мостик, что в деятельности Утилизационной верфи «Карамита» непременно есть уголовная составляющая.

— Весьма впечатляет, — ответил русский, глядя на то, что шофер назвал корабельной пилой, не потрудившись встретиться со взглядом змеиных глаз Сингха.

Сингх закурил прямо перед табличкой: «Не курить» и похвастался:

• Предыдущая
• 27/84
• Следующая