Золотая книга сказок - Немцова Божена "Барбора Новотна" - Страница 27
- Предыдущая
- 27/28
- Следующая
— Братцы, братцы, вот мамин перстень — значит, здесь должен быть гость из дома! — радостно закричал самый старший, когда, отодвинув тарелку, нашёл перстень.
Все обернулись — и тут увидели Богданку.
— Кто ты? — спросили они в один голос.
— Ваша сестра Богданка! Отец и мать шлют вам привет, а чтобы вы мне поверили, мама дала мне свой перстень.
— Мы и так верим, что ты наша сестра, кто бы ещё отважился к нам прийти! — обрадовались братья.
Они тут же освободили ей место за столом, заставили её рассказывать, что было дома с тех пор, как они исчезли. Когда она закончила свой рассказ, спросила у братьев, как можно их освободить.
— Дело это трудное, хотя сперва, может, и покажется тебе лёгким,— сказал самый старший.
— Если, милая сестра, ты хочешь нас освободить, сшей каждому по рубашке. Но ты сама должна лён посеять, прополоть его, убрать, вытеребить, вычесать, пряжу спрясть, соткать полотно, отбелить и сшить из него рубашки. И всё это молча, что бы с тобой ни происходило. Если у тебя хватит духу решиться на это и ты всё сделаешь, тогда освободишь нас.
— Дело не такое уж и трудное, всё это я делать умею, а молчать буду, коль я знаю, что этим вас освобожу,— отвечала сестра.
За слова эти братья готовы были её расцеловать.
После ужина они постелили ей, и она скоро уснула.
Утром, когда позавтракали, один из братьев дал ей лукошко с семенами и сказал:
— А теперь ты должна покинуть нас, милая сестра. Если хочешь нас освободить, возьми эти семена и пойдём с нами, мы тебе покажем, где их посеять.
Богданка была согласна всё сделать, взяла лукошко и пошагала за ними. Пришли они в долину, показали ей братья поле, где сеять лён, и дуплистую иву, где ей жить, потом вернулись в свою пещеру.
Богданка тотчас же поле подготовила и посеяла семена. Пока семена всходили и лён подрастал, ей было скучновато оттого, что делать нечего, и она либо гуляла по долине и по лесу, либо украшала своё жильё — дуплистую иву. О пропитании ей заботиться не нужно было, потому что завтрак, обед и ужин в положенное время оказывались в дупле, и, она знала, что это братья ей приносят.
Вскоре лён подрос, и Богданке пришлось его полоть, тут уж работы хватало. Между прополкой и уборкой льна опять прошло какое-то время, и теперь она уже знала, что скучать ей не придётся. Тщательно расстилала она лён по росе, переворачивала его, а когда она его помяла, вытрепала, вытеребила, стал он мягким. Всё, что было нужно для этого, так же, как и веретено с прялкой, когда наступало время, она находила в дупле. Но вот лён её был сложен — и можно начинать прясть. Села она за прялку — и пошло веретено кружиться, как волчок. Прядёт она, а сама вспоминает о доме, о том, как сиживала с матерью и Дороткой на посиделках, а отец или рассказывал что-нибудь, или же читал. «Теперь сидят они одни,— думала она,— и вспоминают обо мне: где, мол, дочка теперь и увидим ли мы её? Хорошо бы к завтрашнему дню закончить всё, что нужно, но это невозможно! Пусть же время пройдёт незаметно. Пусть родители нас дождутся». При мысли об этом стала она вытирать фартуком навернувшиеся на глаза слёзы, а когда отняла его от лица, увидела перед собой пса. Он обнюхал её со всех сторон и принялся лаять. Тогда она вышла из дупла посмотреть, нет ли поблизости хозяина собаки, и увидела вдали приближающуюся карету. Спряталась Богданка обратно в дупло, стала прогонять пса, а тот не уходит и всё время лает.
В карете сидел молодой пан, он возвращался из путешествия, заблудился и случайно завернул в эту долину. Услышав собачий лай, пан послал кучера узнать, в чём дело. Кучер направился к иве и, когда увидел в дупле Богданку, которая там пряла, спросил её, кто она и почему сидит в дупле.
В ответ Богданка только покачала головой и жестом показала, что, мол, она немая. Кучер вернулся к своему хозяину и рассказал про всё, что видел, добавив, что немая панна очень хороша собой. Пан тотчас же велел кучеру подъехать к иве. Как перед тем кучеру, так и теперь пану Богданка показала, что она не говорит, но тот не обращал на это внимания и решил забрать красавицу пряху с собой — очень уж она ему понравилась. Он тут же Богданке про это сказал.
Девушка, конечно же, напугалась, однако вспомнила, как брат просил её молча и терпеливо сносить всё, Она положилась на судьбу, сочла, что испытание это неизбежно во имя освобождения братьев.
Обрадованный, что девушка согласилась, пан по её знаку велел весь лён, прялку и веретено перенести в карету. Сели они, кучер хлестнул коней — и те понеслись быстрее ветра. По пути Богданка решила взглянуть на молодого человека, потому что при встрече даже лицо его рассмотреть не успела. Но, едва подняв на него глаза, тотчас же их опустила. Она встретила взгляд его глаз, сиявших, как два солнца.
К замку они подъехали молча. Богданка говорить могла, но не смела, он говорить смел, но не мог, так как влюбился. Слуги с удивлением рассматривали Богданку, когда хозяин помогал ей выйти из кареты и велел, чтобы лён и прялку отнесли за ними. В доме их встретила немолодая уже хозяйка, неродная сестра пана. Хотя встретила она их приветливо, но в душе была им не рада: она была злая и, кроме себя, никого на свете не любила. Брат по доброте сердечной любил её как сестру и доверил ей хозяйство. Она знала его слабости и так умела играть на них, что и он нередко бывал несправедлив к другим.
Богданке жилось в замке хорошо, пан готов был исполнять всё, что мог прочесть в её глазах.
Однако о братьях своих Богданка не забывала, пряла не покладая рук и не произнесла ни слова даже тогда, когда любимый спрашивал, хочет ли она стать его женой. Но и без слов они поняли друг друга. Вот почему однажды он велел сестре готовить свадьбу. Той не понравилось, что брат женится на незнакомой девице, и она всячески выговаривала ему, но на этот раз у неё ничего не вышло. Видя, что все её уговоры напрасны и брат решения не изменит, она подумала: «Ну и пусть женится на ней! Лучше уж на этой немой девке, чем на равной себе,— эта хоть не станет мне мешать править домом, командовать мною не посмеет.
Если же попытается, так я найду средство, которое навсегда отобьёт у неё охоту лезть в хозяйки».
Так думала про себя эта злюка, а сама делала вид, будто с большой охотой готовит свадьбу. Богданке тоже пришлось на несколько дней отложить работу. Вместо того чтобы прясть лён, она занималась свадебными приготовлениями, принимала гостей. Со всем для неё новым освоилась так быстро, что даже муж её решил: наверно, она из знатного рода. Сестру мужа Богданка раскусила скоро, однако виду не подала, была с нею ласкова и приветлива, но распоряжалась в доме сама и, где могла, делала людям добро. Слуги полюбили новую хозяйку. А муж всё беспокоился, что она так много прядёт, убеждал, что нужды в этом у неё уже нет, но уговорить так и не смог: Богданка дала ему понять, что если он ей это не позволит делать, то она будет очень несчастлива. И он разрешил ей делать всё. Когда пряжа была готова, она велела поставить в комнате ткацкий станок и принялась ткать. В этом не было ничего удивительного, потому что в те времена самые благородные господа умели выполнять все домашние работы. Спустя какое-то время Богданка почувствовала, что станет матерью. Муж её был счастлив, ни о чём ином он и не мечтал. Ещё одно желание
Богданки скоро должно было исполниться: полотно было отбелено, и она начала шить рубашки. Предстоящему появлению наследника обрадовалась и сестра пана, а в душе её, пропитанной ядом зависти, родился страшный план. Она изобразила такую искреннюю радость, что не ведающая лести и коварства бесхитростная Богданка ей поверила.
Однажды пан получает от друга письмо, где тот просит помочь ему в тяжбе и приехать к нему на несколько дней. Очень не хотел пан покидать свою дорогую Богданку, но и другу отказать не мог. Строго-настрого приказал он сестре, как только появится наследник, немедленно послать к нему курьера. Та пообещала, пан простился с любимой супругой и уехал.
- Предыдущая
- 27/28
- Следующая
